Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах, стр. 25

— А можно…

— Тс-с! Лучше помолчи, мистер Обычник, вчера сюда уже приходили горожане. Они хотели помочь, принесли еды, но их сбросили в реку. Плавать умеешь?

На берегу играли двое детей. Перед ними в воздухе крутилась горстка прутиков.

— Выше! Выше! — кричал мальчик.

Прутики и в самом деле взлетели повыше, перекувырнулись и посыпались на траву.

— Мэб, кто это с тобой? Друг? — спросила девочка.

— Родственник, — ответила Мэб и поспешно увела Отто.

Отойдя подальше, она остановилась и развернула коврик. Отто нехотя последовал ее примеру.

Арена

— Не напрягайся, расслабься, пусть коврик станет как бы частью тебя, — учила Мэб Отто.

Вперед! Вперед! Вперед!

Вновь они пролетели над всем Городом, на этот раз направляясь на запад, — к Яблоневой горе. Там, в пещерах, где когда-то жили Кармидийцы, была устроена тюрьма. А немного ниже, в том самом месте, где склон горы полого спускался в долину, Отто разглядел высокое круглое здание.

— Это Арена, — крикнула Мэб. — Давай спустимся.

Ветер развевал ее волосы. Девочка направила коврик вниз — у нее это получилось легко и непринужденно. Отто попытался сделать то же самое и в очередной раз убедился, что до Мэб ему ой как далеко.

Строительство Арены было практически завершено. Посредине высилась огромная сцена, на которой должны были выступать волшебки, вокруг почти на высоту Городской Ратуши громоздились длинные ярусы кресел.

По стенам уже были развешаны красочные афиши:

— А вот здесь их собираются поселить, — сказала Мэб, подлетая к Отто. — И, пожалуйста, перестань стучать зубами.

Для житья волшебкам были приготовлены длинные ряды бараков и вагончиков на колесах. Часть из них уже была построена, часть еще возводилась. Повсюду деловито сновали рабочие.

— Ниже не спускайся, лучше глянь вон туда.

Вокруг костров сидели целые семьи. Волшебки! Их окружал высокий проволочный забор, вдоль которого прохаживались городовые с собаками.

Краснолунье было тяжелым зрелищем, но это — намного страшнее.

— Им бесплатно дают кровяничный сок и кормят три раза в день, — объяснила Мэб. — А вон там, смотри, еще бараки…

Тут один из городовых поднял голову и увидел детей.

— Вверх! — скомандовала Мэб.

Городовые подняли крик. Один из них выстрелил сетью. Забрехали собаки. Волшебки тоже кричали, подбадривая маленькие фигурки в небе. Когда городовой с сетью прицелился, чтобы выстрелить во второй раз, один из мужчин-волшебок прыгнул на него и сбил с ног. Завязалась драка, раздались крики. В воздухе над барачным городком заискрился лед, замелькали искры, вспыхнули радуги (совсем как было обещано на жестоких афишах вокруг Арены). На помощь прибежали еще несколько полицейских.

— Мы вас спасем! — крикнул Отто.

— Не поднимайся так высоко! — завопила Мэб откуда-то снизу.

Отто в панике обернулся и… ничего не увидел. Только сырую белизну. Он попал в облако.

Стуча зубами от холода напополам со страхом, Отто спустился чуть ниже. Еще больше облаков! Он заложил крутой вираж, сделал петлю, пытаясь выбраться на свет, и… увидел Мэб.

— Спускайся скорей! Обычник бестолковый…

Впервые в жизни девочка, кажется, испугалась.

Не говоря ни слова, они полетели к горам, и под лучами солнца облачная роса на лице Отто начала высыхать.

Врата

— А теперь я покажу тебе кое-что еще, самое страшное, — предупредила Мэб. — Даже не знаю, хватит ли у тебя духу увидеть такое.

Они поднимались всё выше и выше, к самой высокой вершине неприступного хребта, кольцом опоясывавшего Город, — огромной и зловещей Горе Разбитого Сердца. Внизу, насколько хватало глаз, тянулся дремучий лес. Вот на поляну выбежала стая волков; потом Отто разглядел мощенную камнем тропу, местами терявшуюся в непроходимых зарослях кустарника.

— Мэб, — тихонько позвал Отто. Отчего-то ему стало ужасно страшно, но вот почему именно, понять он не мог.

Чем ближе подлетали они к Горе Разбитого Сердца, тем холоднее становился воздух. Отвесные склоны грозно вздымались из зеленого моря древесных крон. Деревья сначала цеплялись за камни, потом их сменял вереск, а еще выше — голые скалы. Мимо Отто пролетела большая серая птица с крючковатым клювом. Птица пронзительно крикнула, и от неожиданности мальчик чуть не свалился с ковра.

Теперь он видел, что гора как бы расколота надвое. От самой вершины, сквозь облака, теряясь внизу среди деревьев, тянулась узкая расселина.

Мэб спускалась по крутой спирали, и Отто мчался за ней, наклоняя коврик куда сильнее, чем ему хотелось бы. Он кричал от страха, и голос его, многократно усиленный эхом, метался меж угрюмых утесов, будто десятки призрачных мальчишек кричали ему в ответ.

Сквозь расселину с воем прорывался ветер. Отто с трудом удерживал коврик на нужном курсе.

Они спускались всё ниже и ниже. Наконец Мэб зависла над деревьями.

— Нам нельзя здесь долго оставаться, — прокричала она, едва Отто поравнялся с ней. — Нас могут заметить.

— Заметить? Кто?!

Мэб жестом велела ему следовать за ней, к темной расселине между двумя отвесными каменными стенами.

— Сам увидишь…

Ветер наотмашь ударил мальчика в лицо. Он едва различал Мэб — та летела впереди, будто крохотная букашка, ее светлые волосы трепетали на ветру. То взмывая к солнцу, то снова ныряя в ледяные воздушные потоки, она уходила всё дальше и дальше, словно растворяясь в затопляющей ущелье беспросветной тьме.

Отто полетел следом.

Наконец далеко внизу, во мраке, он разглядел, что узкий проход перегораживает циклопическая каменная арка, закрытая массивными деревянными воротами.

А вдали, по другую сторону ворот, на самом дне пропасти, копошилось, торопливо карабкаясь вверх по склону, множество мелких существ — сперва Отто принял их за коз.

Но это были не козы. Это были люди!

Отто подлетел поближе.

Люди… Сколько же их? Десять, пятнадцать, сто… С мотыгами, тачками, лопатами…

Внезапный порыв ледяного ветра подхватил коврик, подкинул его высоко вверх и швырнул назад. Коврик перевернулся вверх тормашками, затем снова выровнялся. Отто окончательно потерял управление: он висел, крепко вцепившись в бахрому, и мчался неведомо куда, прочь от горных склонов, обратно в долину. Он вопил от ужаса, звал Мэб, а коврик то падал, как камень, то снова взмывал куда-то вбок над вершинами стремительно несущихся навстречу деревьев.

Но тут его нагнала Мэб.

— Ты цел? — спросила она, перекрикивая ветер.

Отто кивнул. Говорить он был не в силах.

— Расскажи Королю, что ты видел. Они, наверно, выбрались наружу по тайным тоннелям, а теперь возвращаются к Вратам. Но Врата всё еще заперты. Скажи Королю, что они расчищают дорогу с другой стороны. Дорогу через ущелье. Дорогу к Вратам Араминты.

Отто опять кивнул. Потом направил коврик вниз, в прогалину между соснами.

Мэб что-то кричала ему вслед, просила вернуться. Но он не обращал на нее внимания.

Отто приземлился и, шатаясь, отошел в тень. Его тошнило.

Исторгнув из себя всё, что было съедено за последний год, он скатал коврик и без сил опустился на траву под раскидистым вязом.

Земля между деревьями была исчерчена полосками солнечного света. Лимонными, золотистыми, зелеными… В ветвях пели птицы. Этот мир был совсем не похож на тот, наверху, где Отто едва не погиб, и он решил остаться здесь навсегда.

Мэб всё еще звала его, летая взад и вперед над деревьями.

Немного придя в себя, Отто поднялся на ноги и отправился искать каменную дорогу, ведущую к Вратам. Отто знал, что мама, скорее всего, уже начала волноваться, что пора возвращаться домой, но сама мысль об обратной дороге на вихляющем из стороны в сторону коврике приводила его в такой ужас, что он решил дать себе еще чуть-чуть времени на отдых.