Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах, стр. 24

— Мисс Чёлкинс! — воскликнул Отто. — Так, значит, она Кармидийка и работает в библиотеке, чтобы оберегать его, а он и не знает!

Отто заметил, что все трое быстро переглянулись.

— Сейчас мы всё тебе расскажем, — сказала Мэб. — Нам известно, что твой отец спасся. Мисс Чёлкинс тоже убежала Он велел ей пойти к вам и передать послание, а потом уйти. Сказал, что так будет лучше. Это она рассказала нам, где тебя искать.

— Мы получили послание, — сказал Отто. — Она доставила его, но не могла говорить в открытую. Почему вы не сказали мне, что папа спасся? Что вы еще знаете, но не хотите говорить?

— Больше ничего, — ответила Мэб.

— А где сейчас мисс Чёлкинс?

— Скрывается. Ее квартиру в городе обыскали. Она вернулась в Тигродом. Вот почему мы об этом и узнали. Но больше она ничего не стала говорить, а сейчас опять исчезла.

— Но если мисс Чёлкинс обязана оберегать моего отца, то почему она его оставила?

— Ох, Отто, — вздохнула Мэб.

— Он Кармидийский Король, — ответила Лидия. — И он велел ей уйти.

Отто обхватил голову ладонями.

С минуту никто не произносил ни слова. Эймос подошел к Отто и положил ему руку на плечо, но Отто, не поднимая головы, сбросил ее.

— А зачем, — спросил он, — вы привели меня в свой дурацкий парк и заставили ходить под этими дурацкими рыбами?

Он убрал руки от лица, и все увидели, что у него из глаз текут слезы.

— Потому что Мэб рассказала нам, что произошло тогда ночью. И нам надо было убедиться, что ты именно тот, кто ты есть.

— Что я Отто Тиш из квартиры номер 15 Гершелского дома на Ответной улице?!

— Что ты Кармидиец! И не просто Кармидиец, а сын Короля, обладающий громадной энергией.

— Смотри, — Мэб встала и подошла к мобилю. Потом медленно прошла под косяком рыб. Рыбки повернулись, как и над Отто, но всего на половину оборота.

— У меня сто восемьдесят, — сказала Мэб. — У нас у всех троих по стольку. А вокруг тебя энергия очень сильная.

— Ничего не сильная! Я ничего не умею…

— Некоторые способности проявляются с трудом, особенно редкие, унаследованные с давних дней. Например, внутреннее зрение, — сказала Лидия, задумчиво глядя на Отто.

— А что это такое?

— Умение заглядывать людям в душу, видеть, что они скрывают в своих сердцах. Говорят, таким даром обладал мой прапрадедушка, но с тех пор об этом больше ничего не слышно.

— А у тебя, малыш, триста шестьдесят, — сказал Эймос, — и это очень много. Так что не спорь, просто ты и вполовину сам себя еще не знаешь…

— Нам пора идти, — заторопилась вдруг Мэб. — И тебе тоже. Теперь, когда Король тебя призовет, ты сможешь многое ему рассказать.

У Эймоса на плече висела большая сумка. Он осторожно достал из нее какой-то сверток. Тусклый, пыльный и потрепанный…

Положил на землю и развернул.

— Это тебе, — сказал он.

Отто разинул рот.

— Мне? Мой собственный?

Это был ковер-самолет, такой же, как у Мэб, с узором из бабочек.

— Семейное наследство, — сказал Эймос. — Теперь он твой.

— Но…

— Садись давай, — перебила его Мэб.

Эймос и Лидия тоже готовились к полету. Мгновение, и вот они уже парят над парком.

— Поторопись, — сказала Мэб, взлетая вслед за ними.

— Спасибо! — крикнул Отто вдогонку.

Недолго думая, он сел на коврик и потянул за бахрому. Резким рывком, таким быстрым и крутым, что душа ушла в пятки, коврик взмыл в воздух.

Ребята летели через Город. Отто сидел, крепко вцепившись в ковер, и старался не смотреть вниз. Скорее бы всё это закончилось!

Краснолунье

Приземлились они на пустыре.

— Возьми, — сказал Эймос, протягивая Отто еще один сверток. В нём оказался черно-зеленый лоскутной плащ и широкополая шляпа с ободком из ракушек.

— Чтобы не так в глаза бросаться, — пояснил он.

Отто послушно оделся.

— И не раскрывай рта, помалкивай, — велела Мэб.

— Куда мы идем?

— Покажем тебе нашу округу.

От шляпы и плаща приятно пахло древесным дымом и какими-то пряностями. Отто вспомнил, как отвел мобиль от лица Мэб, когда та влетела к нему в комнату. Тогда он впервые ощутил этот запах. Запах волшебок. Запах волшебства…

— Мы идем к тебе домой? — спросил он.

— Нет, — быстро ответила Мэб. — Я живу в Тигродоме. А это — Краснолунье.

Они шли по тропинке вдоль реки. Мимо них вверх по течению, к горам, проплыла лодка. В ней сидела целая семья с чемоданами, тюками, даже с курами в клетках.

Мэб обернулась к Отто и тихо сказала:

— Они уезжают. Переселяются в пещеры северных гор. Там уже прячутся несколько семей.

Ребята приблизились к первому дому на сваях. Стены были покрыты резными изображениями животных и птиц, почти такими же, как на Кармидийской Башне.

— Глядите! — воскликнула Лидия, указывая на пристань. Отто показалось, что земля вокруг усыпана битым стеклом.

— Побывали здесь вчера ночью, — пробормотал Эймос и сплюнул.

Из дома на настил, кругом огибавший внешнюю стену, вышла женщина. На руках она держала ребенка лет трех.

— Почтительно приветствую вас, сестра, — окликнул ее Эймос. — Что здесь произошло?

— Забрали моего мужа, — ответила женщина. — Мы отказались брать деньги.

Казалось, она вот-вот заплачет, но произошло нечто иное. Малышка, сидевшая у нее на руках, запрокинула голову; в воздухе послышался треск и засверкали искры. Над головой женщины кристаллизовалось ледяное облачко. В следующее мгновение сверкающая корка треснула и мириадами ледяных брызг рассыпалась по пристани.

— Не оставляйте надежды! — подбодрила ее Мэб. — Король нас не забыл!

— Король! — презрительно сплюнула женщина. — Где он? Чем занимается? Книжки читает?!

Отто хотел было возразить, но Мэб взглядом остановила его. Не стоит показывать, что ты горожанин!

Они пошли дальше.

Почти все дома были пусты. Кое-где виднелись признаки того, что люди выехали второпях или их выселили силой. Двери стояли нараспашку, повсюду были раскиданы вещи, ботинки, незаконченные резные фигурки, инструменты. Среди мусора рылись мелкие дракончики — видимо, детеныши.

Подальше от берега, практически на середине реки, дома сгрудились вокруг большой плавучей платформы. По скрипучим мосткам ребята направились туда.

Платформа была усеяна людьми. Одни жарко спорили, другие тихо сидели, ссутулившись, и дремали, третьи одурманенно покачивались.

— А я говорю, надо взять деньги и работать на Обычников, — утверждал рослый мужчина с татуировкой в виде дракона на лице.

— Выступать на сцене?! До конца жизни показывать им фокусы?! — возражала женщина. Рядом с ней, положив голову ей на колени, лежал единорог.

— Если мы не послушаемся, нас всех арестуют. А это какая-никакая, а всё-таки жизнь. В Городе вообще стало опасно появляться, она всех настроила против нас своей болтовней о ямах и шахтах…

— А ты представляешь, что с тобой станет, если ты будешь пускать в ход свою энергию каждый вечер, день за днем, неделя за неделей? Да ты через год превратишься в развалину! Такая нагрузка тебя убьет…

— И что ты предлагаешь, сгнить в тюрьме? Или у тебя хватит глупости драться с ними, как те бедолаги вчера ночью?!

— Черт бы побрал этих Обычников! Вечно им чего-то не хватает… Ищут, рыщут, жаждут, ненавидят. Мы не такие…

— Шесть и Восемь почти такие же, — возразил кто-то. — Двуличные предатели, обманщики…

Тут говоривший заметил Эймоса и Лидию и поднял руку.

— Почтительно приветствую наших юных летунов. Какие новости? Всё еще теряете время на поиски нашего славного вождя? — Он фыркнул, вокруг послышался саркастический смех.

Мэб толкнула Отто обратно на тропинку и принялась пробираться сквозь толпу людей, беспокойно слонявшихся от дома к дому.

— Запоминай всё, что увидишь, — шепнула она. — Потом расскажешь Королю.

— Мисс Чёлкинс здесь?

— Она в Тигродоме, но, наверно, вчера ночью ушла в пещеры.