Томка и рассвет мертвецов, стр. 25
Сердце начинало стучать сильнее по мере приближения к воротам детского садика. Сквозь частокол яблонь я уже видел пеструю маечку дочери и ее подружки, оседлавших качели. Видел и Олесю, сидевшую на раскладном стульчике на краю участка. Я остановился, забросил в рот жевательную резинку. Целоваться мы не станем, конечно, но почему-то мне показалось важным иметь свежее дыхание. А еще я пригладил волосы, посмотрел на собственную тень на асфальте и остался недоволен. Пора подстричься, выгляжу как дикобраз.
– Папа!!!
Томка по обыкновению кинулась ко мне, спрыгнула с качелей, забыв о том, что на другом конце перекладины сидит противовес. В результате ее подружка шлепнулась на землю.
– Тома, нельзя же так! – вскинулась Олеся. – Расшибете друг друга!
Тамара, смутившись, приостановилась. Помогла подруге подняться, убедилась в отсутствии повреждений, затем рванула ко мне. Но и тут не обошлось без экстрима – она влетела мне головой в живот.
– Тома!!!!
– Чего вы с утра до вечера – Тома, Тома, Тома! Уйду я от вас!!!
Мы обнялись, я потрепал ее по голове. Нужно было сказать пару слов Олесе, но я словно язык проглотил. Олеся же смотрела как обычно, будто и не было вчера ничего – ни сомкнутых ладоней, ни поцелуя, ни просьб «не оставлять». Кажется, это случилось в какой-то прошлой жизни, от которой мы оба в ужасе шарахнулись.
«Тебе мерещится, – уговаривал меня внутренний голос. – Вокруг дети, родители… Неужели ты ждешь, что она бросится к тебе так же, как и дочь? Подожди немного».
– Все нормально? – спросила Олеся.
– Да, конечно. Как ты?
Она пожала плечиками. Выглядела уставшей. Не найдя, что сказать еще, я развернулся. Бросил через плечо:
– Ну ладно, тогда до завтра.
– До завтра, Антон…
Она задержалась на мне взглядом. Я отвернулся.
Во дворе Томка начала канючить. Захотела погулять, тем более что к этому часу на спортивной площадке, заасфальтированной и огороженной сетчатой изгородью, уже собрались ее знакомые мальчишки. Ей очень хотелось поиграть в футбол.
– Пап, ты посиди тут на лавочке, поработай. И пива попей.
– Прям пива?
– Ага. Вон, сходи в магазин. Я знаю, ты хочешь.
«И то верно», – подумал я и отпустил ее руку.
Магазин располагался на первом этаже соседнего дома. Я купил литровую бутылку, добавил пару пакетов чипсов. Уселся на скамейке недалеко от спортивной площадки. Я сам часто мысленно ругался на взрослых остолопов, употреблявших спиртное во дворе в присутствии огромного количества детей и их сердобольных бабушек-матушек, поэтому чувствовал себя неуютно. Однако после первых пяти-шести глотков во мне проснулся старый друг по имени Забей.
Убедившись, что Томка поглощена игрой с мальчишками, я вынул из кармана лист с добытым Петькой списком призывников. Начал внимательно изучать, выискивая знакомые имена и фамилии. Под каждым из имен стоял адрес и домашний телефон. Какими бы полномочиями ни обладал наш информатор в военкомате, он не стал сливать нам личные дела целиком, выбрал лишь основные сведения. Я водил пальцем по списку. Мне казалось, что я обязательно обнаружу совпадения с именами, фигурировавшими в записной книжке Павла.
Мои ожидания оправдались.
Первым на глаза попался Станислав Комарин (в блокноте, скорее всего, Стасик-Комарик). Через несколько пустых и ничего не говорящих имен мелькнул Роман Петров. С некоторой долей вероятности можно было утверждать, что это тот самый Петридзе. Почему нет? Парни часто награждают друг друга прозвищами, производными от имен и фамилий.
Так, еще несколько: Самохвалов, Бурчинский, Коршунов, Коростин, Пятков…
Стоп!
Коршунов?
Я отхлебнул из бутылки. Томка орала на весь двор, отчитывая десятилетнего пацана за неточный пас. Мальчишка стоял как вкопанный и покорно выслушивал проклятия. Ох, в штабеля будет складывать парней моя дорогая доченька, в очень высокие штабеля.
Но вернемся к делу. Мог ли Виталий Коршунов быть тем самым Ястребом, которому адресованы самые эмоциональные строки в блокноте Павла?
Мог. Вполне.
И что из того?
Не знаю. На траурном венке стоит его прозвище, и меня это смущает. Нужно кое-что проверить.
Я позвонил Петру.
– Петь, ты еще в офисе?
– А где ж еще! У меня нет собственного детективного агентства, чтобы уходить и приходить на работу когда вздумается.
– Не ту иди, я предлагал тебе войти в долю.
– Как будто это уменьшит объем работы. Что у тебя?
– Нужно пробить одного чувачка. У тебя список призывников далеко?
– В электронной почте остался.
– Возьми Виталия Коршунова. Кто, что, откуда. Все, что сможешь.
Петя вздохнул.
– Ты издеваешься, Антон. Ты знаешь, сколько в городе Виталиев Коршуновых?
– Дорогой, потерпи, скоро отпуск. Я верю в тебя!
– Ты меня и в отпуске будешь доставать.
– А то!
– Учти, я отключу телефон и не возьму с собой ни одного гаджета. И ищи меня где-нибудь в Гоа…
– Я из-под земли тебя достану!
– А я по ночам к тебе являться буду.
Он отключился. Я снова потянулся к бутылке, сделал несколько глотков… и замер. По двору с двумя полными авоськами неспешно шагала Олеся. Нас разделяло всего несколько шагов.
– Отдыхаешь? – улыбнулась она.
Я готов был провалиться сквозь землю. Дурацкая мизансцена: потенциальный кавалер сидит, хлещет пиво из горла и не пытается помочь донести пакеты хотя бы до подъезда.
– Да, есть немного.
– Хорошо.
Она прошла мимо. Я смотрел ей вслед. Все-таки она очень аппетитна. Эта спинка, этот изгиб бедер в обтягивающих джинсах… ммм…
Зазвонил телефон.
– Петя, двух минут не прошло!
– И этого времени оказалось достаточно, чтобы вбить фамилию твоего чувачка в поисковой строке гугла. Ты бы и сам мог это сделать.
– Что ты нашел?
– Виталий Коршунов, арт-директор клуба «Каньон». Бывал в нем хоть раз? Не верю, что не бывал. Там весело.
Я фыркнул.
– Точно он? Может, совпадение?
– Все возможно. Но на сайте заведения в разделе «О нас» фигурирует именно Виталий Коршунов, а в его краткой биографии там же на сайте отмечается служба в армии в указанные годы. Место службы, правда, не известно, но это было бы слишком. Ты удовлетворен?
– Как невеста в брачную ночь.
– Не всем невестам так везет, да и ты рано радуешься. Сайт клуба открывается из кэша. Последнее обновление датировано апрелем. Я не тусовщик, но давно не припомню никаких громких акций в «Каньоне». Либо он закрылся на какой-нибудь ремонт, либо не сезон. А может, информация о руководстве неактуальна. Я поищу другие ресурсы на всякий случай.
– Валяй. Буду должен.
Я зажал телефон в кулаке. Ясности в нашей мистической истории не прибавилось, но поворот получился эффектным. Виталий Коршунов по прозвищу Ястреб (не факт, но допустим), удостоившийся особого упоминания в записной книжке погибшего Павла Рожкова, был довольно известной в городе личностью. Пусть в узких кругах светской тусовки, в среде глянцевых журналистов и ведущих вечерних телепрограмм, но все же известной. Без сомнения, карьера его заслуживала внимания и восхищения, потому что мне случалось бывать в «Каньоне», и я мог лишь подписаться под словами Петра: там было весело, сыто и пьяно. А еще это была одна из самых крутых в городе концертных площадок, на которой выступали многие столичные гастролеры.
Что же их связывает – холеного Коршунова и Рожкова, простого парня без амбиций, торговца кафелем и санфаянсом? И связывает ли что-нибудь? Может, я вообще не там ищу?
Мне срочно нужно было дергать домой, к интернету.
– Тома, закругляйся!
Звать дважды не пришлось: Томка уже ковыляла ко мне, вытирая слезы.
– Что случилось?
– Ничего! Дураки они все! Играть не умеют, все время мячик мимо меня летит!
«Они просто не хотят играть с девчонкой», – подумал я, но озвучивать эту мысль не стал.
Изгой