Слишком идеально, стр. 22

Он так забавно произнес эту фразу, что Эйми не выдержала и рассмеялась. Ей почему-то нравились голубые мужчины: они были просто душки и, главное, их можно было совсем не бояться.

Массажисткой оказалась, слава Богу, женщина, но все равно Эйми было неприятно, что кто-то прикасается к ее телу. Затем ей сделали маникюр-педикюр и накрасили ногти симпатичным розовым лаком. Потом косметолог объяснял, как правильно накладывать косметику, а Эйми очень внимательно слушала. Так внимательно, что даже не замечала, как меняется прямо на глазах. Тут вошел Ланс, да так и остолбенел.

– Ну как я выгляжу, ничего? – нервно спросила Эйми. Ей вдруг показалось, что она слишком расфуфырена. – Или… меня чересчур сильно разукрасили?

– Нет, вы… – Он покачал головой, словно растерял все слова. – Вы выглядите просто… сногсшибательно.

Покраснев, она повернулась к зеркалу. Снова вернулся радостный трепет, который сопровождал ее сегодня весь день. Неужели это она отражается в зеркале? Нейтан собрал ей волосы в пучок – что-то в духе той прически, которую ранее соорудил Ланс, только теперь в ее волосах появились светлые пряди, и они казались более влажными и блестящими.

Когда они пошли оплачивать счет в кассе, Ланс постоянно бросал на Эйми странные взгляды, от которых та приходила в совершеннейшее замешательство. Он был словно под гипнозом: так на него подействовала произошедшая с ней метаморфоза. Правду сказать, и самой Эйми эта перемена казалась сверхъестественной. Она любовалась на себя во всем, что могло отражать, и краснела: ведь это было так нескромно с ее стороны! Но заставить себя остановиться она не могла.

Когда Ланс оплачивал счет, Эйми снова поймала свое отражение в стеклянной витрине. Однако на этот раз она любовалась им недолго: взгляд ее упал на выставленные за витриной ножные браслеты. Они висели на вращающейся подставке, которая стояла на прилавке. Серебряные цепочки сверкали при искусственном освещении. Ее внимание притек один, с подвеской-бабочкой. Эйми улыбнулась: эта подвеска напомнила ей об одной вещи. Это была тайна Эйми, которую знали немногие: на ягодице у нее была вытатуирована бабочка.

– Хотите браслет? – спросил Ланс, указывая на витрину с ножными браслетами.

Хочет ли она браслет? О да, конечно!

– Это зависит от того, сколько они стоят, – ответила Эйми, тщетно пытаясь справиться с охватившим ее волнением.

– Какая разница? – Ланс открыл стеклянную дверцу и крутанул подставку, отчего браслеты начали раскачиваться и звенеть.

– Большая, – сказала Эйми. – Мы сегодня и так потратили много денег мистера Гаспара. Браслет я куплю на свои деньги.

– Не стоит. Какой вам?

– Бабочку. – Сняв его с подставки, она взглянула на ценник и облегченно вздохнула: стоил браслет недорого. – Я беру этот.

– Но…

– Даже не вздумайте со мной спорить! – Она бросила на него грозный взгляд, и он умолк. – Я весь день вас слушалась, но этот браслет я хочу купить за свои деньги.

Она положила браслет на прилавок, рядом с грудой косметики для волос и лица, которую порекомендовал ей Нейтан, и сказала кассирше, чтобы та выбила для него отдельный чек.

Как только браслет перешел в ее законную собственность, Эйми положила его на ладонь и улыбнулась. Впервые с окончания колледжа она почувствовала, что опутывающий ее кокон вот-вот лопнет и она станет свободна.

Глава 8

Когда Эйми понесла вечером в башню поднос с ужином, она по-прежнему разрывалась между опасениями и радостным волнением. По мере того как она приближалась к цели, ее опасения увеличивались. Ланс ушел незадолго до заката. Интересно, он сказал мистеру Гаспару, сколько денег они потратили? Вынимая из сумок покупки, Эйми глянула на ценники, и у нес чуть удар не случился.

Если Ланс ничего не сказал мистеру Гаспару, она сама скажет.

– Здравствуйте, – робко произнесла она, заглянув в кабинет. Ланс оставил торшер включенным, так что нажимать локтем настенный выключатель не пришлось. При мысли о том, что где-то наверху за ней наблюдают и слышат каждое ее слово, Эйми стало не по себе. – Мистер Гаспар?

– Добрый вечер, Эйми.

– Как хорошо, что вы здесь! – Услышав его голос, она вздохнула с облегчением. Похоже, он был рад ее видеть. Эйми поспешно подошла к «немому официанту» и отослала ужин наверх, дернув за веревочку. – То есть, ну конечно же, где же вам еще быть! Я хотела сказать, я очень рада, что включено переговорное устройство. Мне хочется поблагодарить вас за чудесную новую одежду.

– Вам понравились покупки? А то Ланс сомневается.

– Понравились, но, Боже ты мой… – Она повернулась к камере. – Мы слишком много всего накупили. Но я на многих вещах оставила ярлыки, так что смогу потом вернуть то, что не пригодится.

– Вам что, не нравится новая одежда? – В его голосе послышалось разочарование.

– Вы шутите? Очень даже нравится! – заверила она. – Все такое красивое… Вы были правы насчет Ланса: у него превосходный вкус.

– Тогда почему же вы хотите вернуть эти вещи?

– Просто их слишком много. Мне ни к чему столько одежды.

– Эйми. – В его голосе послышалась улыбка. – Поверьте, я от этого не обеднею. Напротив, это доставляет мне удовольствие.

– Но почему же это доставляет вам удовольствие? Ведь это у меня появился обалденный новый гардероб.

– Я редко приношу женщинам счастье. Чаше бывает наоборот. Кстати, об обалденном: чем это так восхитительно пахнет? Уж не цыплячье ли это фрикасе?

– Да. Я не знаю, нравится ли вам острая пища, поэтому старалась не переборщить с перцем.

– В следующий раз можете не волноваться: мне нравятся специи. М-м, какой запах!

– Я рада, что вам нравится. – Она так и лучилась от гордости.

– Вот видите? Вам ведь тоже доставляет удовольствие готовить для меня и знать, что мне нравится ваша стряпня. Почему же вы хотите отказать мне в удовольствии радоваться, глядя на вас в подаренной мною одежде?

– О Господи! – В душе у Эйми снова зашевелились противоречивые эмоции. – Я же не возражаю, просто…

– Просто что? – спросил Байрон. Откинувшись в кресле, он смотрел на изображение Эйми на мониторе. На ней были надеты укороченные брюки и маечка на бретельках глубокого синего цвета, под стать Карибскому морю. Сверху была наброшена длинная тонкая рубашка с узором из попугаев, сочетавшим в себе элегантность и каприз. Ее волосы были собраны вверху, открывая взору изящные ушки и гладкую шею. Но больше всего Байрона поразило ее лицо: выразительные глаза, умело наложенные румяна. Она бросала на него кокетливые взгляды, сама даже не подозревая, как они соблазнительны. – Мне доставляет огромное удовольствие видеть, как вы сияете красотой, которую так долго пытались скрыть.

– Правда? – Похоже, упоминание о ее красоте привело Эйми в замешательство.

– Я знал многих женщин с красивой внешностью, но очень мало встречал таких, кто красив как снаружи, так и изнутри. Вы – из той редкой породы. – Эти слова сами собой вырвались у Байрона: будучи невидимым, он мог позволить себе не только чувствовать, но и смело выражать свои чувства. А может, он произнес эту фразу потому, что Эйми была рядом. В ее присутствии он чувствовал себя свободно. – Вы самое настоящее сокровище.

– Сокровище? – Она рассмеялась чистым, мелодичным смехом. – Не знаю, не знаю. Но если вам доставляет радость дарить мне одежду, что ж: я приму подарок и скажу спасибо. Правда, мне немного неловко носить одежду, которая привлекает внимание. Сегодня на меня на улице многие пялились. Не только Ланс, но и другие. Я привыкла быть незаметной. Такое странное чувство было, когда на меня все обращали внимание.

– Какое странное чувство?

– Не знаю. Какое-то радостное волнение вперемешку с испугом. Я испытываю подобное чувство, когда еду куда-то, где раньше не бывала.