Не соблазняй меня, стр. 43
— Тогда верь в меня. — Эйдриан взял ее лицо в руки и заглянул Джеки в глаза. — Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой.
— Прости, — прошептала она с блестящими от слез глазами. — Я и в тебя тоже не верю. Ты слишком хорош, чтобы быть правдой.
Эйдриан расхохотался:
— В этом можешь не сомневаться и скажи это Эллисон в следующий раз, когда она будет распекать меня за то, что я не в меру заботливый старший брат, который сует нос не в свое дело.
— Эх, не знает она своего счастья. Мне бы такого брата!
— Зато теперь у тебя есть такой друг, как я, а это даже лучше, потому что позволяет нам заниматься тем, чем мы занимались прошлой ночью.
Джеки, издав смешок, вытерла нос тыльной стороной ладони.
— Мне нужен платок.
— Вот видишь, все-таки нельзя обо мне сказать, что я слишком хорош, чтобы быть правдой: если бы это было так, я выхватил бы из своего заднего кармана носовой платок и протянул его тебе.
— Правда. Ты не совершенный.
— Значит, ты веришь, что я всегда буду рядом и помогу тебе, что бы ни случилось?
— Только если ты дашь платок.
— Это можно. — Поднявшись, Эйдриан повернулся и усадил Джеки в кресло. — С тобой все будет в порядке, пока я схожу за платком?
Джеки подняла голову. В ее мокрых глазах поблескивало пламя свечи.
— Я как-то обходилась без тебя до этого. Думаю, еще несколько минут я выдержу.
Эйдриан вошел в дом, а когда вернулся с коробкой бумажных носовых платков, Джеки стояла у лестницы.
— Уходишь? — спросил он с удивлением.
— Да. — Она взяла платок и высморкалась. — Нехорошо, конечно, вот так плакать и сразу убегать, но я… — Она взглянула на него из-под мокрых ресниц и отвела глаза. — Мне пора идти.
Дружеское участие превратилось в настойчивое стремление обладать. Эйдриану страстно захотелось снова заключить ее в объятия и поцеловать, но на сей раз не для того, чтобы успокоить.
— На вот, возьми всю коробку. — Джеки покачала головой:
— Я уже успокоилась. — Еще один быстрый взгляд — и они оба ощутили неловкость. — Спасибо, что дал поплакать на плече.
— Всегда к твоим услугам, — заверил Эйдриан, подавляя в себе желание удержать Джеки, взять на руки, отнести в дом, рассказать о своих собственных, таких противоречивых и сбивающих с толку чувствах.
Он смотрел, как она шла вниз по тропе, ведущей к берегу бухты, постепенно исчезая в темноте, и наконец понял, как Маргарита с Джеком могли долгие годы любить друг друга, ни словом не обмолвившись о своей страсти. Когда заветные слова произнесены, ни о какой дружбе не может быть и речи. Признание в любви меняет жизнь, а ни Маргарита, ни Джек не были к этому готовы.
Но было ли чувство Эйдриана к Джеки любовью? Что же делать, если это так? И как повела бы она себя, если б он признался ей в этом? Побежала бы она от него как черт от ладана или, напротив, дала бы ему шанс?
Глава 17
«Верь мне, — сказал Эйдриан. — Что бы ни случилось, я всегда буду рядом».
Джеки почти всю ночь повторяла про себя эти слова, беспокойно ворочаясь с боку на бок, пока сон наконец не одолел ее. Поднявшись до рассвета, она надела шорты, бесшумно выскользнула из каюты и в царившей на острове предрассветной тишине направилась по берегу к беговой дорожке.
Но и тогда слова Эйдриана неотступно следовали за ней. «Верь. Верь. Верь». Они звучали в такт ее шагам, а голос Эйдриана, не умолкавший в голове, все больше напоминал голос отца. «Верь мне, дочка, все будет хорошо».
По иронии судьбы, всякий раз вскоре после того, как отец в очередной раз произносил эти слова, им приходилось спешноуносить ноги от портовых властей, чтобы их не упрятали в каталажку. Бывало, им, находящимся уже на волосок от гибели, удавалось в последний момент скрыться на своем паруснике. Но пару раз они все-таки поплатились и своим судном, и всем имевшимся на нем имуществом. Джеки до сих пор не могла избавиться от чувства горечи из-за того, что им приходилось, срываясь с места, бросать все нажитое.
И вот, пожалуйста, теперь Эйдриан просит поверить в то, чтобудущее не готовит ей какой-нибудь очередной катастрофы, а если несчастье все-таки произойдет, он не покинет ее в беде,как это сделали многие из ее близких.
Странно, но Джеки отчего-то хотелось верить ему. Она желалаэтого с таким неистовством, что сама пугалась.
Онаперешла на бег, пытаясь оторваться от преследовавших ее по пятам воспоминаний и от своего нынешнего искушения. Завершив первый круг, она заставила себя прибавить скорость. Джеки бежала, пока не заболели ноги и от жара не повалил пар изо рта, а дыхание не стало обжигать горло.
«Что бы ни случилось, я буду рядом».
«Не будешь», — про себя заспорила с ним Джеки. Ее сердце стучало громче, чем скрипел гравий под ногами. «Не верь ему, не верь ему, не верь ему».
Ее собственные слова в конце концов заглушили слова Эйдриана.Именно в этот момент она почувствовала боль в боку. Она, спотыкаясь, остановилась и нагнулась вперед, опершись руками в колени, силясь отдышаться. Голова ее, казалось, вот-вотлопнет, но по крайней мере наконец-то пропало желание верить вдобрые намерения Эйдриана. Это доказывало, что, еслибежать достаточно далеко и достаточно долго, можно убежать от всего.
Зажав бок ладонью, Джеки выпрямилась, намереваясь пройтись размеренным шагом, чтобы остыть.
— А я все сижу и думаю, надолго ли тебя хватит, — послышался голос из-за деревьев.
Ойкнув от неожиданности, Джеки обернулась и обнаружила перед собой бунгало. Примостившийся на ступенях крыльца Карл Райдер в гидрокостюме попивал кофе. Воттебе и убежала, называется, от прошлого.
— И… давно… вы здесь сидите? — тяжело дыша, поинтересовалась она.
— Примерно три круга. Ты что, готовишься к марафонскому забегу?
— Нет, просто… бегаю. — Джеки махнула в его сторону рукой, указывая на костюм для подводного плавания. — А вы собираетесь нырять в такой темноте?
— Будь я уверен, что это спасет меня от внимания прессы, я бы, наверное, поступил именно так. — Карл посмотрел на небо. — Впрочем, теперь уже, в общем-то, и не темно.
Джеки тоже запрокинула голову и увидела, что чистое небо на востоке посветлело и на бледной синеве проступила оранжевая полоска.
— Верно. Значит, мне пора возвращаться на корабль.
— Я провожу тебя. — Карл отставил в сторону кофейную кружку и схватил лежавшую у его ног сумку со снаряжением.
— Ничего-ничего, — поспешила уверить его Джеки. — Не стоит вам утруждаться.
— Мне все равно с тобой по пути.
«Ну вот! Прекрасно!» — подумала Джеки, когда Карл зашагал рядом с ней по дорожке, лишив ее возможности вежливо отказаться от его компании. Ничего не поделаешь, придется идти вместе с ним. Этого ей только и не хватало для полного счастья — прогулки с Карлом Райдером.
Несколько ярдов они шли, не нарушая неловкого молчания.
— Я… э-э… тут все думал, — наконец проговорил Карл. — Мы с тобой в последующие месяцы будем часто видеться. Поэтому, вероятно, лучше нам заранее кое-что обговорить.
— Вот как? — с опаской отозвалась Джеки, силясь угадать, не собирается ли он ей припомнить все прошлые грехи, чтобы продемонстрировать, как мало он ее уважает, точно она сама этого не знала.
— Да, — вздохнул он. — Начну с того, что попрошу у тебя прощения.
— Ч-что? — Джеки чуть не споткнулась.
— За то, в какое неловкое положение я тебя поставил осенью перед представителями исторического общества. Я не имел права вымещать на тебе недовольство твоей матерью.
— Недовольство моей матерью? — Джеки сделала большие глаза. — Я думала, вы испытывали неприязнь к моему отцу.
— Это так. Или было так. — Карл понурился. — Я так долго злился на него, что, когда узнал о его смерти, мне стало не по себе.
— Да. Я… м-м… я знаю, что вы хотите сказать.
Карл удивленно взглянул на Джеки, но возобновил разговор не сразу. Джеки готова была уже найти уважительный повод, чтобы броситься от него бежать, как вдруг Карл продолжил: