Опаловый соблазн, стр. 65

– Да. Как я сказал, личный разговор уже…

– Продайте ее мне, – мягко попросил Гейлен.

– Что? – Нидертон совершенно растерялся. – Сэр, вы даже не знаете, пони это или скакун. Откуда такое странное предложение?

– Я заплачу любую цену, чтобы только разозлить Торна. – Гейлен бросил быстрый взгляд лютой ненависти в сторону Дариуса, и Дариус, тотчас поняв его замысел, продолжил игру.

– Уинтерс, вы негодяй! Не вмешивайтесь! – возмущенно воскликнул Дариус.

У Нидертона радостно заблестели глаза.

– Торн, я вижу, у вас вошло в привычку выводить из себя вышестоящих. – Отвернувшись от Дариуса, Нидертон сосредоточил все внимание на Гейлене. – Это великолепное животное, жеребец, и я отдам его вам всего за двадцать фунтов.

– Двадцать фунтов? – Гейлен удивленно выгнул одну бровь.

– Для меня приятнее знать, что книжный червь, вероятно, может позволить себе такую покупку, но все же не получит животное! Его возлюбленная останется без расчлененного подарка, а я получу удовольствие последнего удара.

Дариус не успел ничего сказать, потому что Гейлен спросил:

– Где это животное?

– В моей конюшне, здесь в Лондоне. Пришлите человека и сегодня же можете стать владельцем.

Дариус поежился, представив, как близко к гибели был Самсон.

Пожав плечами, Гейлен быстро достал бумажник; оба мужчины отошли к боковому столику, чтобы составить короткий договор о продаже жеребца, и Гейлен спрятал карточку с адресом, где содержится лошадь.

– Я благодарен вам и счастлив, что могу насыпать немного соли на рану.

Поставив под договором подпись с росчерком, Ричард положил в карман двадцатифунтовую купюру.

– Скажите мне, Уинтерс, что сделал вам Торн, чтобы нажить себе врага?

Гейлен выпрямился, и его изумрудные глаза угрожающе потемнели.

– Никогда не скажу ни единой душе!

Хмыкнув, Нидертон взглянул на стоявшего у окна Дариуса.

– Торн, я ухожу отсюда богатым человеком, не обремененным долгами и незапятнанным. О-о, и с двадцатифунтовой купюрой в кармане, гарантирующей, что шлюха никогда не простит вас за то, что вы не приобрели ее любимца. Я скоро встречусь с вами в церкви, Торн, и настаиваю, чтобы вы улыбались, когда я буду заключать еще более выгодную сделку. Всего доброго, джентльмены!

Нидертон пошел к двери небрежно-развязной походкой человека, одержавшего победу, и только когда за ним закрылась дверь, Гейлен снова заговорил:

– Скажи мне, Дариус, почему я не могу задушить этого человека?

– Существует досадный закон, запрещающий убийство… Но не проси меня процитировать его, потому что в данный момент я сам отчаянно стараюсь вспомнить его. – Опустившись на колени, Дариус дрожащими руками принялся собирать документы, и Гейлен немедленно присел рядом с ним, чтобы помочь.

– А я купил лошадь… – Гейлен с сомнением покачал головой. – Я прямо сейчас пошлю специального посыльного, ибо у меня такое чувство, что лорд Нидертон может решить, что ему доставит большее удовольствие осуществление зловещих угроз, чем эти смехотворные деньги.

– Ты подслушал разговор? Как ты оказался здесь? Я имею в виду… Я так благодарен тебе, что не нахожу слов.

– Это все Радерфорд. Как только ты прибыл, он прислал посыльного. Сказал, что в «Уайтсе» тебе может понадобиться титулованная помощь и я как раз подхожу. Держи. – Гейлен протянул ему собранные листы.

– Спасибо тебе, Гейлен. – Взяв бумаги, Дариус с облегчением глубоко вздохнул. – Могу сказать, ты просто наводишь ужас, когда постараешься.

– А как не стараться, если моя жена должна быть в этом уверена, – согласился Гейлен с улыбкой, смягчившей его резкие черты. – Хейли, по-видимому, очень нравится, когда я пытаюсь сердито ворчать на нее.

Мужчины поднялись, и Дариус сложил бесценные документы, ради которых пожертвовал столь многим. Сделка была заключена, и если Нидертон сдержит слово и придет на встречу в церковь…

Почти заключена.

– У тебя жуткий вид, Торн. – Гейлен пристально всмотрелся в него. – Когда ты последний раз спал?

– Мне нужно идти. Я должен довести дело до конца и получить документы. А посплю позже, когда Изабель будет освобождена.

– Я пойду с тобой, – предложил Гейлен.

– Нет. – Дариус сделал шаг назад. – Ты не можешь играть роль моего врага, а потом явиться, чтобы оказать моральную поддержку. Все висит на волоске, и мне нельзя рисковать. Пожалуйста, просто забери Самсона.

– Самсона? – Гейлен недоуменно наморщил лоб.

– Свою двадцатифунтовую покупку.

– А-а! Забыл про посыльного. Я лично прослежу за этим и встречусь с тобой позже.

Мужчины обменялись рукопожатием, и Дариус быстро вышел наружу, чтобы найти ожидавших его Радерфорда и экипаж, готовый для заключительного этапа поездки, которого Дариус с нетерпением ждал и в то же время боялся. Каждый шаг, который делал Дариус, был для него источником адреналина и светлой надежды, что после всех хитростей и неудач его стратегия эндшпиля приведет к успеху.

Шах и мат, Нидертон.

Можете отправляться в ад!

Глава 28

Изабель сжимала виски и вздыхала, а Дейзи, вплетавшая ей в волосы розовую ленту, как могла, старалась успокоить Изабель.

– Мадам, если у вас болит голова, я принесу лекарство, – заботливо предложила девушка. – У мистера Годвина целый шкаф с лекарствами, которые он получил от доктора Уэста. Ни одной аптеке нельзя доверять! Я точно знаю, что у него есть великолепный сироп от головных болей, потому что доктор Уэст ужасно страдает от них! Бедняжка!

– Нет. – Изабель выпрямилась и улыбнулась. – Я просто… размышляю.

– Если позволите сказать, вы слишком беспокоитесь. Быть может, немного подышите свежим воздухом? Сегодня уже чувствуется весна, и небо такое голубое, какого только можно пожелать для…

Раздался тихий стук в дверь, и когда осторожно вошла Кэролайн, Изабель от изумления открыла рот при виде подруги с огромным животом, бродящей по дому.

– Кэролайн!

– Миссис Блэкуэлл! – испуганно взвизгнула Дейзи. – Если Годвин узнает, что вы не в кровати, он спустит шкуру со всех нас!

– Мистер Годвин нежный, как ягненок, – закатила глаза Кэролайн, – и он меня не пугает. Мне нужно немного поговорить с подругой наедине. Пожалуйста, Дейзи, пойдите посторожите, чтобы…

Резкий стук в дверь, несомненно, принадлежал миссис Кларк.

– Мадам! – воскликнула она, входя в комнату. – Вы хотите довести меня до сердечного приступа? Встать с постели и подняться по лестнице в вашем состоянии!

– Миссис Кларк! – недовольно заворчала Кэролайн. – Зачем такое беспокойство? Я вполне здорова и могу проскакать вверх и вниз по всем лестницам Лондона, если…

– Кэролайн, пожалуйста! – Изабель схватила ее за рукав. – Помните о любви своего мужа и о предостережении доктора… и не доставляйте мне неприятностей. Ягненок он или нет, но мне бы не хотелось рассердить мистера Годвина.

– Ладно. Мне просто было необходимо передать эту записку, и я тихонько вернусь обратно, как ребенок, которого застали на кухне. – Кэролайн протянула маленький кремовый квадрат сложенной бумаги. – Это был предлог ускользнуть, и прогулка доставила мне целый мир удовольствия. Я прошу прощения за сломанную печать, но записку принесли мне из-за ужасного почерка мистера Торна. Очевидно, «С» и «Б» слишком похожи для верхнего слуги.

– Чтобы разобрать его почерк, требуется некоторая практика, – улыбнулась Изабель, взяв у нее записку. – Спасибо, Кэролайн.

Кэролайн вышла без дальнейших возражений, и Дейзи вместе с миссис Кларк повели ее обратно в ее гнездышко на втором этаже. Прислушиваясь к мягкому ворчанию миссис Кларк, наполнившему коридор, Изабель покачала головой, а затем развернула записку.

Сунув записку в карман, Изабель побежала вниз по лестнице, торопясь увидеть Дариуса и узнать, что означает его требование. Он отсутствовал почти два дня, а ее страх был почти осязаемым. Ведь несмотря на заверения Дариуса, что она не нанесла непоправимого вреда своим письмом матери, Изабель не могла не беспокоиться, что на Дариуса обрушилась какая-то огромная неприятность.