Огненный цветок, стр. 61

– А сейчас?

Лис широко улыбнулся.

– Как будто меня выпустили из тюрьмы. Раньше я этого не понимал, но мне нужно было поехать сюда и побыть вместе с народом лакота, с теми, кто убил Кастера и всех его солдат, чтобы наконец поставить все на свои места.

Шелковистые волосы Мэдди струились вниз, как завеса над их головами. Лис нежно ласкал ее лицо и алебастровую шею.

– Я чувствую, что с меня свалились тысячи фунтов… Впереди у меня свет, а не темнота. Я могу снова жить в мире с самим собой.

Слезы навернулись на глаза Мэдди.

– О Лис… Теперь, если мы найдем Улыбку Солнца, все будет прекрасно!

– Вы говорите, как моя матушка, связывая концы в хорошенький узелок. Я согласен с вами в одном: мы многое узнали о себе за эти несколько дней в Бир Батте. – Он вздохнул: – Я знаю, что линия, разделяющая людей, не так отчетлива. Я не могу считать себя полностью белым, прокладывая путь на Запад с остальными людьми моей расы, но и не могу отвернуться от своего прошлого и жить как индеец.

– Мы все поставим на свои места, вернувшись в Дидвуд, – твердо ответила она. – Первое, что вы должны сделать, – это стать самим собой.

Мэдди прижалась к нему, целуя его ухо, так что Лис не сразу понял, что она сказала. Когда до него дошло, он перевернул ее и посмотрел на нее сверху. Видя ее лицо, милое от усыпавших его веснушек, прекрасные зеленые глаза, он снова был поражен силой, притягивающей его к ней, своей потребностью в ней – во всем в ней. Это было очаровывающее и настойчивое чувство. Усилием воли он заставил себя заговорить:

– Я просто хочу сказать вам одну вещь, Ваше Безумство, теперь, прежде чем я утону в ваших глазах… Я не могу быть Дэниэлом Мэттьюзом, когда мы вернемся в Дидвуд. Может быть, я буду опять чувствовать себя отважным, но я не глуп. То, что я доверился Голодному Медведю и вам, еще не значит, что эта тайна предназначена для всеобщего разглашения, милая. Мы не можем никому больше говорить об этом.

Мэдди смутилась:

– Что? Почему?

Лис поперхнулся ироническим смехом.

– Вы забыли, каково мнение об убийстве, как они это называют, на Литтл Бигхорн? Если я сам порицаю себя за то, что уехал из полка, прежде чем он встретил свою судьбу, то что же обо мне подумают люди? Я буду парией и в Дидвуде, и в любом другом месте до конца жизни! – Лис помрачнел, и настроение сразу же упало у обоих. – Я буду пользоваться дурной славой как единственный выживший в бесславном, кровавом убийстве!

– Но, Лис, – в ужасе возразила Мэдди, – если все, кто был с Кастером, погибли, как люди узнают, что вы были на Литтл Бигхорне? Многие в Дидвуде вообще ничего не знают. Никто ничего не заподозрит, если вы вернете себе полное имя и станете более открытым и респектабельным, если, – она восхитительно покраснела, – если будет очевидно, что вы влюблены!

– А. – Он глубокомысленно кивнул. – Понятно. Освободите меня от еще одного из ваших женских планов касательно моего будущего. Как вам хочется облагородить меня и поверить, что настоящая любовь и брак внезапно сотрут из моей памяти события того дня!

– Я не говорила о браке, – горячо запротестовала она. – Позвольте мне встать!

Лис помог ей подняться я одарил ее непреклонным взглядом:

– А вам и не надо было говорить. Но это не выход. Вы забыли, Мэдди, что Седьмой Кавалерийский полк был разделен в тот день на три отдельных батальона, буквально за несколько минут до того, как я переехал через Холм. Погибли все люди Кастера, но большинство остальных остались живы. Все склонны забыть о батальонах Рено и Бентина, потому что они сражались на другой стороне Холма. – Он утомленно потер глаза. – А я не могу!

Сердце Мэдди сжало, как в тисках.

– Вы хотите сказать… что кто-то из солдат мог видеть, как вы уезжаете перед битвой? И кто-то может указать на вас пальцем, если узнает вас в Дидвуде?

– Только Кастер и я знали о том, что произошло на самом деле: что я покинул полк по его приказу. Но Кастера нет, чтобы подтвердить это. Остальные не знают, что было сказано, и нетрудно догадаться, что они подумали, увидев, что я уезжаю от них в направлении, противоположном лагерю. Если один из них встретит меня в Дидвуде, шансов у меня нет. Я буду удобным козлом отпущения.

Ее расстройство растаяло, уступая место любви и отчаянию. Мэдди подтянула юбку из оленьей кожи и забралась к нему на колени.

– О Лис, почему жизнь такая трудная?

– Будь я проклят, если знаю. – Он наклонил голову и поцеловал ее шею. – К счастью для нас, есть в ней и развлечения…

Глава 21

– Вы должны попробовать васяа, которую приготовила Убегающая, – проговорил Голодный Медведь. Он развернул драную шкуру, и все увидели хаш, считающийся у лакота деликатесом. – Она здорово потрудилась, чтобы украсить наше празднество в честь твоего сна и нового имени, но потом оробела и спрятала это. Она боялась, что ее васна хуже, чем у других женщин. – Голодный Медведь пожал плечами и прошептал: – Я не знаю, Увидевший Звезды, но, по-моему, Убегающая в чем-то права. Она не так хорошо готовит, как моя жена. Маленькая Голубка. Мне не нравится жизнь в агентстве, но мне не хватает моей семьи. Надеюсь опасности пройдут, и она не побоится вернуться ко мне.

Голодный Медведь наблюдал, как Лис, зевая, пробовал хаш.

– Я слишком много говорю. И возбужден. В последние дни я мало спал.

Лис согласно кивнул. Он едва мог проглотить хаш Убегающей, и надеялся, что друг не станет настаивать, чтобы он поел еще.

– Я тоже устал, но танцы и праздник вчерашней ночью оставили во мне много теплых воспоминаний. Я благодарен людям за то, что они устроили мне такое прекрасное чествование.

– Огненный Цветок была очень хороша в своей новой одежде, – заметил Голодный Медведь. – Ей понравилось?

– Очень… – Лис замолчал, наблюдая, как его друг пробует хаш, и ждал его реакции.

– Гмм… – Голодный Медведь медленно жевал, кивал, жевал, кивал, затем наморщил лоб, поджал губы и наконец выкрикнул: – Тьфу! Пропасть! – Он выплюнул кусочек на ладонь, укоризненно посмотрел на него и перевел удивленный взгляд на Лиса: – Как ты мог проглотить эту… эту дрянь? Я всегда считал тебя человеком со вкусом, но…

– Ну хоть теперь замолчи, – оскорбление возразил Лис. – Я чувствовал то же, что и ты, старый друг, но не хотел обижать тебя намеком, что Убегающая не умеет готовить!

– Почему? – мягко спросил Голодный Медведь. – Она же мне не жена!

Засмеявшись, Лис откинулся на шкуры буйволов и посмотрел через дымовое отверстие на кусочек голубого неба.

– Ах! Иногда я думаю, что смог бы остаться здесь навсегда! Это прекрасный сон!

– Вы, белые, всегда хотите стать индейцами, увидев, как хорошо мы живем. Ты из тех, кого люди могли бы принять, и я бы хотел, чтобы ты остался, но знаю, что это не то, чего тебе действительно хочется. Ты хочешь сложить вместе все кусочки своей жизни. Разве не так? – Голодный Медведь воспользовался палочкой из пера птицы, чтобы почистить свою трубку. – Если сказать все, что я думаю, то скажу: я чувствую, ты хочешь покинуть нас и вернуться в город, который называешь Дидвудом.

– Да. – Лис следил за струйкой ароматного дыма, скрывающей лицо Голодного Медведя.

Какой-то момент прошел в молчании, потом воин-лако-та протянул трубку другу.

– Ты заметил девушку в трауре? Печальное зрелище. Ее одежда изорвана, она резала себе руки и ноги, втирала пепел в раны, не мыла и не расчесывала волосы. – Он покачал головой. – Когда-то она была самой красивой девушкой во всей группе лакота из Тетона. У нее были сверкающие глаза цвета ястреба-тетеревятника, длинные, блестящие волосы с приятным запахом и улыбка, от которой слабели даже самые сильные мужчины.

– Знаешь, я обещал Мэдди – Огненному Цветку спросить тебя именно об этой женщине. Огненный Цветок питает к ней нежные чувства. Она хочет знать, может ли она что-нибудь сделать, чтобы приободрить девушку?