Лекции по истории античности (I. История Древней Греции), стр. 28

Это и есть власть исполнительная. Вот когда у нас, смеясь, говорят, что чиновники – слуги народа, вот те в Афинах были слуги народа. А это у нас не слуги. Это остальной народ их слуги. Потому что система такая, здесь ничего не поделаешь. Не потому, что плохие они или хорошие, система вынуждает к такой форме отношений.

Суд

И последний орган власти — это суд. Суд назывался гелиэйя, это название суда. А вот то место, где судят, называется тоже хорошо: дикастерий (дике — справедливость, дикастерий – где осуществляется справедливость). В чём особенность суда. Это тот суд, который у нас пытаются уже второй раз привить, суд присяжных. Причём особенность состоит в том, что членами суда присяжных каждый год были 6000 человек. Из 30 000 граждан.

Ну, вообще-то реально, когда суд работал, то есть не по праздникам, нам нужны были 5000 человек, 1000 запасных (кто-то уехал, кто-то заболел, кто-то не смог). Но зато каждое утро приходили все эти 6000 (а на юге начинается день рано, где-нибудь часиков в 6), избранные для суда на этот год. Их называли гелиасты. И там была специальная машинка (часть машинки сейчас там у них сохранилась), производилась жеребьёвка, определяли, кто из этих 6000 сегодня будет судьёй, и кто в каком наборе будет состоять. Только утром они узнавали, какое дело они рассматривают, и в каком составе будет суд.

Минимальный состав суда 201 человек, дальше шёл состав суда 501 человек, 1001 человек, 1501 человек. Конечно, они не были специально подготовлены, но говорили о том, что один человек может ошибаться при принятии решения, ну, 10 человек могут, но чтобы 200 человек сразу ошиблись, такого не может быть. Это как раз есть принцип демократии.

В суде была обвиняемая сторона, была сторона, которая выдвигала обвинение. Причём там не было прокуроров, не было профессиональных судей, не было адвокатов. Каждый человек, каждый гражданин должен уметь защищать свои интересы в суде сам. Это может быть только в обществе с очень высоким уровнем образования, высоким уровнем интеллекта. Потом там появились люди, которые писали специальные речи для суда и для той и для другой стороны, но если бы вы вынули бумажку и начали читать, всё – проиграли. Поэтому речи, даже написанные другими, выучивали. И вообще, чтобы политик, какой-нибудь Перикл взял бумажку и прочитал – всё, его карьера бы закончилась.

Поэтому в суде выступали обе стороны. Причём в суде ведь присяжные что должны были решать? Виновен или невиновен. А вот если виновен, то тогда по какой статье дальше идёт наказание. Что интересно. У них, конечно, действовали законы, но суд прежде всего судил не проступок. Суд судил человека. Поэтому, если почитать эти речи, человек на суде рассказывал, что он сделал для государства. Понимаете ли, каждый человек может ошибиться, может совершить какой-то проступок. Здесь это было важно. Поэтому нам известны примеры. Можно было распахнуть свой хитон перед судьями: вот раны, которые я получил, а вы хотите меня осудить.

Когда судили гетеру Фрину за непочитание (кстати, женщина не могла сама защищаться), её защищал, по-моему, Гиперид. Он в нужный момент распахнул на ней одежду и говорит: ”Вот это вы хотите осудить?” (а с неё Пракситель делал Афродиту). И это нормально. Это не сухие, занудливые римляне, которые будут говорить: вот в законе написано, вот мы так и сделаем.

Самое главное, чему нас учит демократия. То, что я вам рассказал, я вам как бы описал некую политическую систему. Вот вы сами можете сравнить, что совпадает с нашим или другим обществом, что не совпадает. Но самое главное ведь не это. Самое главное при демократии – это совершенно иное отношение человека к власти.

Ведь посмотрите, что получается в течение жизни у каждого гражданина. В течение жизни он постоянно член народного собрания, каждые 5 лет он член суда, раз в жизни он будет членом совета. В течение жизни он пройдёт через все магистратуры. Понимаете ли, там нет этой пропасти между властью и народом. Каждый человек одновременно является и властью и подчиняющимся. Это то, чему учили греки с детства. Ты должен подчиняться законам, ты должен уважать власти. И в то же время ты должен уметь (это самое страшное, это самое тяжёлое), должен управлять. Ты должен.

Вот что меня больше всего раздражает в современном положении. Отсутствует основной принцип демократии – ответственность. Демократия – это не власть, которая свалилась откуда-то и не ряд ритуальных движений, которые выполняют перед телевизором. Это, прежде всего, ответственность за свои поступки. Понимаете ли, гражданин приучается действовать так, чтобы было не стыдно. Человека нельзя было обозвать каким-либо нехорошим словом (хотя у них там русского мата не было, но тоже были всякие там неприличные слова): понимаете ли, человек сразу потащит в суд. Они часто бегали в суд. Это неплохо. Человек привыкает, во-первых, решать свои дела легитимно, через судебную систему. Это есть признак демократического общества. И, во-вторых (что самое важное), демократия должна порождать в человеке чувство собственного достоинства. Чувство, что ты принимаешь решение, которое влияет на твою жизнь. Не кто-то влияет, а ты её формируешь. И не через выборы какого-то неизвестного депутата, а то, что ты постоянно это делаешь.

Опять-таки выборы – это фикция. Человек может привыкнуть, прийти и опустить эту самую бумажку, а где твоё участие? Вот сто человек, которые опустили эту бумажку, они несут ответственность за своего депутата? Да не несут. Так же как и депутат не несёт. В афинской системе – это система всеобщей ответственности, которая действовала постоянно. Так что демократия – это не красивое слово, это система внутренних убеждений. Это система менталитета свободных людей.

Кризис греческого полиса

Эпоха классики, которая нам представляется самой совершенной, самой высокой формой выражения греческой цивилизации, была достаточно небольшой по времени фазой развития Древней Греции. Если греческий полис проходил стадию становления три века (это эпоха архаики, VIII-VI века), то эпоха классики всего лишь два века, да и к тому же ещё и неполных (начало V века и до 30-х годов IV века).

Да и в эпоху классики, собственно говоря, древним расцветом мы можем назвать тоже не всю классику, а так называемый период пентаконтаэтии, то есть период 50-летия. Вот эпоха с 480-го по 431-й год, несмотря на то, что в этот период, в значительной части этого периода шли греко-персидские войны, пожалуй, именно этот период и можно назвать эпохой максимального расцвета Древней Греции. А вот начиная с 431-го года по 338 год, вот эти практически 100 лет в антиковедении называются эпохой кризиса. 50 лет расцвета и 100 лет кризиса.

Дальше, когда мы с вами будем говорить об истории Древнего Рима, там тоже будет столетний период кризиса римской республики. Так что здесь нужно представлять, что, во-первых, кризис является для каждого общества, для каждого типа общества необходимой стадией в развитии, так же как юность, взросление и умирание.

И кризис даже на чисто эмоциональном уровне обычно у нас воспринимается как нечто негативное. Говорят, что наше общество пребывает в кризисе как минимум последние 15 лет, начиная с эпохи перестройки, и говорят: “Ой, как долго, ничего хорошего не получается”. Не печальтесь, это только начало. Как правило, кризис – это период, который охватывает жизнь нескольких поколений. Просто некоторым везёт, некоторым не везёт в жизни. Нужно более философски, более спокойно и с большим достоинством относиться к любому времени, в котором живёт человек.

Кроме того, кризис, о котором мы дальше будем с вами говорить – это не только не негативные явления. Кризис – это некая потенциальная возможность перехода к новому качеству.