Галактики, как песчинки, стр. 68

Упомянутое выше исключение представлял собой царь Павел VIII собственной персоной. Он подошёл к нам и поздоровался:

— Добрый день, коммодор Матусевич, капитан Прэнтан.

— Здравствуйте, ваше величество, — ответил я, пожимая ему руку. Затем снова посмотрел на вытянувшихся по струнке ребят: — Вольно, кадеты. Ну что, тоже попались? А где вы потеряли своих командиров?

— Их командирам удалось скрыться, — сказал Павел. — И между делом они умыкнули один из наших эскадренных флагманов.

— Вот молодцы! — одобрительно произнесла Анн-Мари.

— Да, молодцы, — согласился молодой царь. — Жаль, что они не с нами. Их помощь нам не помешала бы. Кстати, о помощи, коммодор. Адмирал Ворушинский хочет обратиться к вам с одной просьбой.

— Я слушаю.

— Это касается вашей группы, сэр, — взял слово Юрий. — Как я вам уже говорил, у нас туговато с кадрами, и особенно это касается командного состава. Пилоты, инженеры, стрелки и связисты тоже важны, но на Новороссии хватает ребят, которые днями просиживают в виртуальности, играя в космические игры. А вот с лидерами, с командирами у нас напряжёнка — мы не успели подготовить их в достаточном количестве. И тут нам очень пригодились бы ваши подчинённые. Готовясь к военной службе, они в течение нескольких лет изучали технику пилотирования и навигацию, занимались на тренажёрах, некоторые из них даже совершали пробные полёты на настоящих кораблях. А всю последнюю неделю они имели возможность практиковаться на наших симуляторах и уже полностью освоились с особенностями конструкции кораблей новороссийского флота. Но что самое главное — у них есть командирская жилка и строгие понятия о воинской дисциплине. Мы готовы отдать под их начало корабли, у нас этого добра с избытком, однако… — Ворушинский сделал паузу. — Всё упирается в ту самую воинскую дисциплину. Прямо они мне этого не говорят, но я вижу, что они чувствуют себя несколько скованно, не будучи уверенными, что не совершают ничего противозаконного. Полагаю, ваше согласие, как вышестоящего офицера, снимет с них бремя сомнений.

Глаза у ребят горели, и я прекрасно понимал их чувства. Когда-то я был таким же юным и тоже мечтал управлять космическим кораблём. Мне пришлось мечтать до тридцати шести лет…

— А вы, фрегат-капитан? — спросил я у Анн-Мари. — Что вы об этом думаете?

— А что тут думать, сэр? — вопросом на вопрос ответила она. — Разве вы можете им запретить?

— Да, конечно. — Я повернулся к своим подопечным: — Господа кадеты… эх, чёрт, мальчики и девочки. Поступайте, как считаете нужным, а всю ответственность я беру на себя. Бог вам в помощь.

Их лица радостно просияли. Ворушинский официально поблагодарил меня за сотрудничество, затем обратился к ребятам:

— Господа офицеры. С согласия вашего начальства вы временно переведены в подчинение Военно-Космического Флота Новороссии. Приказы о присвоении вам капитанских званий уже подписаны и с настоящего момента вступают в силу. А теперь отправляйтесь к седьмому порталу для посадки на свои корабли. Экипажи вас уже ждут.

Парни и девушки чуть ли не галопом понеслись к выходу; за ними последовал и Ворушинский. В кают-компании, кроме нас и Павла, осталась лишь Эстер, которая несмело подступила ко мне и произнесла:

— Сэр, я… я вынуждена подать в отставку.

— Да, я понимаю.

— Вы не возражаете?

— Не возражаю. Правда, я не уверен, что вправе принять твою отставку, но… ладно, это уже мои проблемы. Желаю тебе счастья, девочка. Мне было приятно работать с тобой.

— Мне тоже, сэр. Спасибо вам за всё. — Эстер подошла к Павлу и взяла его за руку. — Ну, мне пора… Только не надо снова отговаривать. Я должна.

Павел молча обнял её. Эстер зарылась лицом на его плече, а он нежно гладил её роскошные рыжие волосы. Зрелище было таким трогательным, что мне даже стало неловко.

Наконец Эстер высвободилась из объятий своего царственного жениха и, страстно прошептав: «Я вернусь, обязательно вернусь», убежала. Павел провёл её долгим взглядом и грустно проговорил:

— Я не хотел её отпускать, но не мог не отпустить. Она бы никогда мне этого не простила.

— Ваше величество… — начал было я, но он перебил меня:

— Просто Павел.

— Хорошо, Павел. Я надеюсь, вы знаете, что делаете.

— Я тоже на это надеюсь, коммодор. Но в любом случае, выбора у меня нет. Только не считайте, что я марионетка в руках Вейдера и его ребят. Неделю назад, после похищения отца, они открыли мне все свои карты, и я сразу согласился с ними. Конечно, я зол на них, что они так долго держали меня в дураках. Очень зол — однако сейчас, когда решается судьба моей страны, не время для мелочных обид.

— Но к чему эти детские игры? — спросила Анн-Мари. — Что за упрямое желание — освободить планету силами одних подростков?

— А кто ещё это сделает? Четыре года назад вы пытались, но не смогли. Или не захотели. Наши же взрослые — это люди, привыкшие жить в неволе, среди них много предателей, взять хотя бы моего дядю. Те, кто старше двадцати, но младше тридцати, в принципе, годятся. Но они страшные снобы, когда дело касается возраста. Для них мы малолетки, не способные ни на что серьёзное. Сами подумайте: что случилось бы, если бы три года назад Вейдер начал сколачивать организацию не из школьников, а из студентов? Первым делом они попытались бы перехватить лидерство, они не смогли бы смириться с тем, что ими заправляют пятнадцатилетние подростки. В результате всё закончилось бы расколом, завистью, враждой — и, как следствие, разоблачением. Вы согласны со мной?

— Ну… наверное, — ответила Анн-Мари, а я промолчал.

— У Вейдера был план, — продолжал Павел. — В самый последний момент, вот сейчас, привлечь к делу старшекурсников и выпускников лётных училищ. Но мы от него отказались. На примере правительства и полиции мы убедились, что от этого будет только вред. Поначалу я назначил заместителями министров молодых людей, недавно получивших университетские дипломы. Они лишь на несколько лет старше Вейдера, однако вели себя по отношению к нему нагло и вызывающе, даром что он умнее всех их вместе взятых. То же самое было и в полиции, так что позавчера мне пришлось поменять этих выскочек на действительно взрослых, которые более терпимо относятся к возрасту своих начальников — отчасти потому, что сразу признали их ум и компетентность, а отчасти из привычки во всём повиноваться государевой воле. А возвращаясь к курсантам-лётчикам, то они, едва став капитанами, сразу возомнили бы себя бывалыми космическими волками, самыми лучшими, самыми опытными бойцами, непревзойдёнными стратегами и тактиками, и принялись бы оспаривать любое распоряжение командования, состоящего, по их мнению, из «сопляков». Поэтому пусть взрослые сражаются на планете, а в космосе мы обойдёмся без них… Кстати, можете не утруждать себя, предлагая Ворушинскому помощь, он всё равно её не примет. — Павел умолк и посмотрел на часы. — Прошу прощения, но мне пора возвращаться во дворец. Через сорок минут начинается заседание правительства, я должен на нём присутствовать. Больше вам расскажет адмирал Ворушинский. Вы сможете найти его либо в главной рубке, либо в командном центре.

— Значит, мы уже не пленники? — спросил я.

— Уже нет. Теперь вы просто гости. Можете считать себя наблюдателями от вашего Объединённого комитета.

Он направился было к выходу, но Анн-Мари остановила его:

— Погодите, Павел. Вы сказали, что заседание начинается через сорок минут. Как же вы успеете попасть на планету?

Молодой царь улыбнулся:

— Ах да, я совсем забыл, что вы не в курсе. Вейдер мне говорил, что коммодор Матусевич носил на запястье транслятор, но понятия не имел о его предназначении. Видите ли, господа, в природе существует такое явление, как ортогональные трансляции. Они называются так потому, что перемещения в пространстве происходят перпендикулярно оси времени. То есть мгновенно. Другими словами, это телепортация.

В главной рубке Юрия Ворушинского не было. Капитан линкора, знакомый уже нам Борис Компактов, сказал, что адмирал находится в командном центре. Пользуясь тем, что нас никто не гнал, мы немного походили по рубке, осматривая системы управления, слегка обалдели от скорости, с которой корабль мчался к системе, изумились количеству бортовых запасов дейтерия и были совсем уж шокированы его суммарной огневой мощью.