Галактики, как песчинки, стр. 45

— От кого вы получили запалы? Когда это произошло?

— Четырнадцать стандартных месяцев назад. А точнее, двадцать пятого июля прошлого года. За несколько дней перед тем в систему Бетельгейзе прорвался один из ваших разведчиков и передал зашифрованное нашим секретным правительственным кодом сообщение. Его текст у меня тоже есть. — Опять хлопок ладонью по нагрудному карману. — В нём говорилось, что определённые люди готовы предоставить альвам тайную помощь в войне против габбаров. Именно так было сформулировано: «определённые люди». Если мы согласны, нам предлагали встретиться в локальном пространстве 371-ой Лиры для передачи оружия. Наше командование решило, что это какой-то подвох, но всё же направило к назначенному месту встречи две хорошо оснащённые бригады. Одна из них вошла в указанную систему, а вторая расположилась в дром-зоне соседней звезды, готовая в любой момент совершить переход по каналу первого рода. Когда появился ваш корабль — он шёл без позывных, и на нём не было никакой бортовой маркировки, — наши попытались захватить его. В ответ он открыл шквальный огонь из электромагнитных пушек и за каких-нибудь четверть часа уничтожил почти всю бригаду.

— Из электромагнитных пушек?! — изумился я. — Но они же годятся только против катеров и лёгких, слабо защищённых истребителей.

— Только не те, которыми был вооружён ваш корабль. Они генерировали ЭМИ [6] такой небывалой мощности, что его не выдерживала никакая защита. Мгновенно выходила из строя вся бортовая электроника, экипажи гибли от интенсивного воздействия ультракоротких волн, а чуть позже взрывались двигатели. Один человеческий корабль, и не какой-то там линкор или боевая станция, а обычный лёгкий крейсер, не особо напрягаясь, разделал под орех целую бригаду. Если честно, я не понимаю, почему вы, обладая таким оружием, до сих пор не освободили Новороссию и другие свои планеты.

«Я тоже не понимаю», — подумал я, ошарашенный услышанным. Но вслух ничего не сказал.

— Потом в систему прибыла наша резервная бригада, — продолжал Шелестов. — Её командующий оказался здравомыслящим альвом. Ознакомившись с обстановкой, он не стал рваться в бой, а предпочёл начать переговоры. Ваши предупредили, чтобы мы не приближались к ним, выгрузили три контейнера, а потом ушли через канал второго рода. Командир бригады послал вслед за ними три скоростных корвета — чтобы узнать, куда они направились. Однако вашему крейсеру запросто удалось оторваться от слежки. Ну а в тех контейнерах, как ты уже сам догадался, находились ракеты с кварковыми боеголовками. То есть, со странглетными запалами.

— Невероятно… — пробормотал я. — Потрясающе… У тебя есть доказательства?

— Всё задокументировано, — ответил альв и наконец достал из кармана плоский футляр с миниатюрным лазерным диском. — Я получил эту информацию из самых надёжных источников, фактически из первых рук — от самого премьер-министра Федерации.

— Вот как? — Я тотчас напрягся. — И чем же ты объяснил ему свою заинтересованность?

— Очень просто: я сказал ему правду. Я долго бился головой о стенку, пытаясь разузнать об этих чёртовых кварковых бомбах, но безрезультатно. Единственно мне стало известно, что на закрытом заседании правительства, когда решался вопрос о применении этого оружия против габбаров, сам премьер выступал категорически против, но голоса остальных членов Кабинета и руководителей Верховного Командования перевесили его мнение. Поэтому я записался к нему на приём и сообщил, что со мной вступил в контакт представитель человеческой разведки…

— Да ты сумасшедший! — воскликнул я, с трудом подавив паническое желание немедленно выскочить из флайера и задать стрекача. Здравый смысл подсказал мне, что если за Шелестовым следили, то меня уже ничто не спасёт. Разве что… разве что загадочное защитное устройство, вмонтированное в браслет моих часов. — Как ты мог так поступить?!

— Пришлось рискнуть, — невозмутимо пожал он плечами. — Иногда честность — лучшая политика. Я долго взвешивал этот шаг и в конце концов пришёл к выводу, что премьер-министр должен понять меня. И он действительно понял. Он уже и сам был близок к пониманию ситуации, а те аргументы, которые ты привёл в нашем предыдущем разговоре, окончательно убедили его. Он всегда считал передачу этих бомб провокацией с вашей стороны, но раньше думал, что она направлена на обострение военных действий между нами и габбарами. Точно так же думали и другие члены правительства, но не устояли перед соблазном отомстить габбарам за Мельмак. А на поверку дела оказались и того хуже — какая-то тайная группировка в вашем руководстве решила подтолкнуть человечество к истреблению всей нашей расы. Когда до премьер-министра это дошло, он предоставил исчерпывающие доказательства того, что мы не изобретали кварковой бомбы.

— Или подсунул тебе фальшивку, — мрачно заметил я.

— Исключено. У него просто не было на это времени. В конце нашего разговора он лишь на пять минут отлучился, а вернувшись в кабинет, дал мне этот диск. Я ручаюсь, что доказательства не сфабрикованы. Ты сам убедишься, когда просмотришь все записи. Там, кстати, есть один любопытный момент, который должен помочь вам в расследовании. При выгрузке последний, третий контейнер застрял в шлюзе, что-то там заклинило в автоматике, и двум членам команды пришлось выталкивать его вручную. То ли они недооценили наши технические возможности, то ли сочли расстояние до наших кораблей достаточно большим, а может, просто потеряли бдительность, но в любом случае не включили поляризацию обзорных стёкол своих скафандров. А наши специалисты, произведя компьютерную обработку записей, сумели реконструировать их лица. Хотя, по-моему, они перестарались. Я думаю, что в жизни эти люди выглядят гораздо старше. Вот, взгляни.

Шелестов сунул диск в считывающее устройство, произвёл некоторые манипуляции с консолью, и на небольшом голографическом экране появилось два снимка — юноши и девушки.

Я замер, как громом поражённый. Я не мог поверить своим глазам. Не мог — потому что это противоречило логике. Потому что я знал этих молодых людей, и год назад они никак не могли находиться в локальном пространстве 371-ой Лиры. Ведь они жили здесь, на Новороссии…

С экрана на меня смотрели лица Ани Кореевой и её друга Саши Киселёва.

24

Когда я вернулся домой, в холле слышались приглушённые звуки музыки. Наперёд зная, что увижу, я тем не менее слегка приоткрыл дверь гостиной и заглянул внутрь.

В комнате находилось двое — Рашель, игравшая на рояле, и Олег Рахманов, который сидел неподалёку на стуле и с благоговением слушал её. Вряд ли он был большим ценителем старинной музыки, но он был страстным поклонником моей дочери, а значит, любил всё, что она делает, в том числе и её игру. Его взгляд, устремлённый на Рашель, был настолько красноречив, насколько это вообще возможно.

Я осторожно закрыл дверь, поднялся по лестнице на второй этаж и прошёл в кабинет. Анн-Мари дома не было — сегодня с утра её пригласила в гости одна знакомая, коллега по работе в телекомпании, и она ещё не вернулась. Руслан Кузнецов и его жена Ирина тоже отсутствовали — на выходные они уехали в Верхний Новгород проведать дочь, зятя и внуков.

Я запер дверь, уселся перед терминалом и стал просматривать записи, полученные от Григория Шелестова. В подробности я особо не вникал — все мои мысли вертелись вокруг одного-единственного момента во всей этой запутанной истории. Это было невероятно, я до сих пор не мог поверить своему открытию, и всё же факты говорили сами за себя. Я несколько раз прокручивал эпизод с выгрузкой третьего контейнера, при большом увеличении внимательно всматривался в расплывчатые лица, видневшиеся сквозь обзорные стёкла скафандров. Разглядеть невооружённым глазом какие-нибудь черты было невозможно, съёмки велись на грани разрешающей способности приборов, так что тут требовался компьютерный анализ каждого кадра, их обработка, сличение и синтез. Однако я не сомневался, что результат будет аналогичным тому, который получили альвийские специалисты.