Желтые небеса, стр. 24

– Самое интересное, что с этими варварами у меня трений не было. По-своему очень воспитанный народ… пока им не взбредет в голову сжечь вас на костре. Валвэни – настоящий ад, тут не место для культурного человека.

– Так почему вы не вернетесь в Фаяно? – полюбопытствовал Мартин. – Думаю, вы могли бы найти работу в какой-нибудь библиотеке при ваших-то способностях к языкам…

– В Чадоре не так интересно, как в этой варварской стране, – улыбнувшись своей непоследовательности, перлорожденный неумело отхлебнул пива из металлической банки. – Я уже привык к Валвэни. Господин Паад, вам не нужен переводчик?

– Нужен, – поразмыслив, согласился Мартин.

Глава 7

На поле космодрома шло сражение: несколько десятков человек в плащах и легких доспехах размахивали мечами, издавая боевые возгласы. У одних плащи были белые, у других желтые. Белые теснили желтых. Мартин наблюдал за ними, сидя на ступенях башнеподобного административного здания в алзонском стиле. Бронированные двери и ставни здания были наглухо запечатаны; судя по оставшимся на металле следам, их не раз пытались взломать и даже подорвать, но пока безуспешно. Вряд ли внутри осталось что-нибудь ценное: когда была объявлена эвакуация, сотрудники межзвездной транспортной компании, которая построила на Кадме космопорт, вывезли все свое имущество. Видимо, кто-то хотел захватить пустующее строение под жилье.

Битва продолжалась. Мартин решил дождаться конца, пусть даже придется проторчать тут до сумерек. С утра он бродил по Эгтемеосу, показывая всем портреты лидонцев из пропавшей экспедиции, но собрал минимум информации. Опознали только двоих: Вениамина Эша и Мадину Милаус, ассистентов кафедры антропоэтнологии Арелского университета. Впервые они появились в Эгтемеосе около десяти стандартных месяцев назад (после того, как была потеряна связь с экспедицией, отметил Мартин). По словам очевидцев, эти двое не очень-то ладили друг с другом, но держались вместе. Вскоре ушли, потом Эш опять объявился, уже без Мадины. Тем, кто интересовался ее судьбой, говорил, что она теперь живет в одной из валвэнийских деревушек, поскольку, мол, всегда стремилась именно к такой жизни. Проверять правдивость его слов никто не стал. С тех пор Мадину Милаус больше не видели, а Эш то наведывался в бывший космопорт, то исчезал, и никто не знал, куда он исчезает. Один из опрошенных после третьей кружки пива, заказанной для него Мартином, припомнил, что Вениамина, когда тот в Эгтемеосе, чаще всего можно встретить в компании борешанистов. И Мартин пошел к борешанистам. Долго искать не пришлось: они сражались на поле бывшего космодрома, не обращая внимания на моросящий теплый дождик.

Мартин встал, прошелся взад-вперед перед парадной лестницей, разминаясь. Неизвестно, есть ли тут Эш, но борешанисты, возможно, знают, где он. Их яркие плащи намокли, блестели от влаги лица и доспехи. Двигались они не настолько быстро, чтобы смазать картину для стороннего наблюдателя. Большинство фехтовало неплохо, некоторые демонстрировали незаурядное мастерство. Красивое зрелище, и никаких там грязных приемов. «Убитые» – их набралось уже около дюжины – расположились на другом краю поля, где вздымались однообразные темные купола ремонтных доков. Ни крови, ни распоротых животов и отрубленных рук. В общем, все это выглядело куда привлекательней, чем та стычка между аборигенами и денорцами в Каштасовых горах, очевидцем которой Мартин стал на пути из Кардубы в Зитан.

Подождав еще немного, он направился, огибая поле, к выбывшим из игры. Назойливый дождик стих, однако над Эгтемеосом по-прежнему клубились пухлые серые облака, водянистая пелена затягивала горизонт. Борешанисты поглядывали на Мартина настороженно: они были многочисленной группировкой, но довольно-таки замкнутой, и окружающие не всегда относились к ним доброжелательно. В некоторых мирах их движение было под запретом.

– Привет, – поздоровался Мартин, подойдя ближе.

Ему ответили сдержанно. Пусть над его правым плечом торчала рукоятка меча, сразу видно, что он «не свой». Да и меч у него был настоящий в отличие от их безобидного оружия – не игрушка, а орудие убийства. Пятнистый полевой комбинезон вместо средневекового наряда, кобура с бластером на правом бедре и другая, с пистолетом, заряженным реактивными пулями, – на левом, широкий браслет-пульт дистанционной связи с бронекаром на запястье, напичканный электроникой невзрачный с виду шлем, совсем не похожий на эффектные головные уборы участников битвы (памятуя о двух покушениях, жертвой которых он чуть не стал в Чадоре, Мартин решил не валять дурака и на всякий случай надел его, только энергетический щиток не включал без необходимости) – все это выдавало в нем неприятного чужака. Современного и практичного обитателя той самой реальности, от которой борешанисты отгораживались, уйдя в свои игры.

– Я ищу соотечественника, – игнорируя прохладный прием, улыбнулся Мартин. – Он с Лидоны, как и я. Вениамин Эш. Кто-нибудь из вас его знает?

Неопределенные реплики. Взгляды не то чтобы враждебные, но отстраняющие: не лезь к нам. Один из парней, пожав плечами, отвернулся, девушка в низко нахлобученной шляпе с роскошным плюмажем из белоснежных перьев демонстративно зевнула. В основном тут была молодежь не старше двадцати пяти лет. Борешанисты называли себя так в честь Габри Борешана, одного из активистов их движения, который вот уже с полсотни стандартных лет как погиб. Он был на свой лад выдающейся личностью. Это ему принадлежала идея «перенести Игру из отравленных техногенных миров в первозданные миры». Большинство его поддержало. В самом деле, в каком-нибудь «отравленном техногенном мире» – т. е. на планетах вроде Алзоны, Лидоны или Земли – невозможно без помех погрузиться в иллюзорную сказочную реальность. Или в самый романтический момент у тебя над головой зависнет аэролимузин, и пассажиры начнут с любопытством глазеть: а что там, внизу, делается? – или какое-нибудь семейство на пикнике, испугавшись толпы людей с мечами, вызовет полицию, или произойдут другие досадные накладки. В «первозданных мирах» (на планетах, пригодных для жизни, но не колонизованных, либо колонизованных совсем недавно, либо технически отсталых) условия для игры в волшебную страну гораздо благоприятней. В свое время эта идея вдохновила многих и обрадовала кое-кого из коммерсантов: появилась новая категория покупателей, готовых приобрести недорогие подержанные звездолеты, ведь в большинстве «первозданных миров» Гипорталов нет.

Габри Борешан погиб на Икраде. Отправиться поиграть на Икраду – это была та еще затея. Мартин как-то раз там побывал. Перламутровое небо, мучительно-яркое голубое солнце (полчаса без очков с защитным покрытием – и резь в глазах обеспечена), океан, населенный разнообразными хищными тварями, от внедряющихся под кожу паразитов до полутораметровых амфибий, которые, хоть и проявляют зачатки разума, готовы без зазрения совести слопать представителей иных разумных видов. А еще там есть серебристо-зеленые леса, чарующе прекрасные, если любоваться ими с безопасного расстояния, источенные ветром кремовые скалы, похожие на руины сказочных замков… Наверное, эти скалы и привлекли на Икраду Борешана с его единомышленниками. Закончилась игра через двое суток после посадки, когда отряд амфибий напал на лагерь, разбитый на берегу океана. Борешанисты пытались обороняться, но утяжеленные пластиковые мечи не спасли их от острых зубов и кремниевых ножей. Развязка была страшной, кровавой. Выжили только те, кто дежурил на кораблях, и несколько человек, которые сумели прорваться и добежать до космодрома. А прилетело на Икраду около двух тысяч игроков.

После этого Габри Борешан стал для части молодежи культовой фигурой. Среди участников движения ходили легенды о том, что на самом деле он не погиб: наступит день, когда он вернется, и тогда нынешний скучный мир изменит свой облик – станет таким, каким хотят его видеть борешанисты.

– Ребята, может, подскажете, где найти Вениамина? – сделал новую попытку Мартин. – Он будет рад со мной встретиться.