Страна Изумрудного солнца, стр. 7

Федеральная Комиссия взяла хавлашмыров под охрану, охоту на них запретили, но для браконьеров Комиссия не указ. Хавлашмыров убивали ради великолепной кожи, ради добываемых из их внутренностей препаратов – сырья для элитных косметических кремов, а также наркотика, известного как «эксташок».

По данным, которыми располагал Валов, «мозговой центр» крупной банды браконьеров находился здесь, в Линобе. Очень вероятно, что в улье, который высился неподалеку от дешевого отеля, где инспектор снял номер. Глухая светлая стена на фоне утреннего неба, попорченная непогодой, вся в извилистых трещинах. Валов смотрел на улей хмуро: придется туда внедриться, выдавая себя за личность без определенных занятий… Когда он в последний раз выслеживал преступников, незаконно торгующих декоративными рыбками, и решил в целях маскировки прикинуться мошенником, ему сломали ключицу. Не потому, что разоблачили, а потому, что приняли за настоящего мошенника. Ничего не поделаешь, работа есть работа. «Это тебе не хвостом махать», – проворчал Валов, покосившись на собаку, которая расправилась с сосиской и опять, задрав морду, пристально смотрела на балкон.

Новый звук заставил его оглянуться. Дверь открылась, в заведение вошли еще двое посетителей – мужчина и девушка. Он взял пиво и большой бутерброд с сыром, она ограничилась апельсином. Валов, собравшийся было уходить, потребовал вторую чашку кофе и остался.

Их речь! Они говорили с чужим, не валгрианским акцентом. Инспектор знал акценты всех округов Валгры. Эти двое – инопланетяне. А с виду совсем не похожи на туристов, косят под местных… Так одеваются обитатели ульев.

Делая вид, что наслаждается кофе, инспектор исподтишка их рассматривал. Мужчина длинный, жилистый, загорелый. Незапоминающееся лицо, волосы непонятного цвета. Что-то в его внешности насторожило Валова, но он не мог определить, что именно. Девушка тоже загорелая, стройная, похожа на Мону Янг – известную на всю Галактику топ-модель. Только волосы короче и светлей, чем у Моны. Видимо, сделала пластическую операцию, а это дорогое удовольствие.

Расплатившись, парочка ушла, и вскоре инспектор увидел с балкона, что они направляются к улью. Он не позволил себе ни одного жеста, выдающего заинтересованность. Так-так… Возможно, эти двое связаны с браконьерами, которые промышляют охотой на хавлашмыров.

Глава 3

Придерживаясь за стену, Тина дошла до своей ячейки, заперла дверь, тяжело опустилась на матрас – броский оранжевый прямоугольник, сдвинутый влево от центра комнаты. Посидела, ссутулившись, помассировала голень. Потом дотащилась до зеркальной ниши с умывальником и заклеила полоской пластыря свежий порез на щеке. Выражение лица удрученное. Вспомнив, что видеокамеры фиксируют не только изображение, но и звук, вслух выругалась.

Она одержала верх в драке, однако победа далась ей нелегко – такое мнение должно сложиться у зрителей, которые будут просматривать записи, сделанные хитро замаскированными видеокамерами. По крайней мере, те, кто установил их, считали свое хозяйство хитро замаскированным, что не помешало Стиву засечь защищенные от сканирования миниатюрные приспособления в первый же день. Он не вывел их из строя только потому, что до сих пор не смог определить, куда они транслируют информацию. Вот это уже настораживало… Одна камера, имитирующая кнопку на пульте давным-давно сломанного локального терминала, принадлежала Петру Валову, федеральному чиновнику, который выдавал себя за обманутого партнером афериста. Казенное подотчетное имущество. Как выяснилось, Валов взял под наблюдение около десятка ячеек. Засветился он при этом или нет, пока непонятно. Подключившись к федеральной компьютерной сети (несколько степеней защиты от взлома, только для служебного пользования), Стив идентифицировал его личность в два счета.

Избавляться от валовской видеокамеры Тина и Стив не стали: ясно, должностное лицо при исполнении в чем-то их подозревает, но это не имеет значения – и он не их клиент, и они не его клиенты.

Кто установил еще две камеры – неприметный болтик в корпусе потолочного плафона и приклеенную к стене голографическую картинку с плачущим ангелом, – оставалось загадкой. Отправляемый в пространство сигнал блуждал от одного приемника к другому – несколько сот точек приема, рассредоточенных по всей Валгре, – и в конце концов возвращался обратно. Сюда. При этом получатель информации мог скачать ее в любой точке. Маскировка по принципу зеркальной комнаты.

Пока Стив пытался поймать того, кто за ними следит, Тина жила в улье, играя роль изгнанной из дома наркоманки. После пластической операции она выглядела лет на двадцать. Тем, кто проявлял интерес, говорила, что ее семья эмигрировала на Валгру с Кутакана, родители живут в Эрбийском округе, а ей велели убираться с глаз долой, чтобы их не позорила. Несколько раз ей пришлось, поддерживая легенду, употреблять люфсу и дурманную тянучку при свидетелях, но благодаря биохимической защите большинство наркотиков не оказывало воздействия на ее организм. Отрава распадалась на нейтральные вещества в первые же секунды.

Улей принял ее недружелюбно. Здесь царила неформальная, но жесткая иерархия. Пирамидальная структура, каждый на своей ступеньке, низшие подчиняются высшим. Тех, кто не желает подчиняться, жестоко наказывают. Однако все это заретушировано, у стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, что в улье процветает анархия. Кроме того, одеваться и говорить здесь надо строго определенным образом, иначе автоматически попадешь в разряд изгоев.

Если одежду Тина носила подходящую, то здешнего сленга она почти не знала. А многослойная иерархия улья напомнила ей родной Манокар: достаточная причина для того, чтобы она сразу настроилась против здешних порядков. На каждом шагу Тина демонстрировала вызывающее безразличие к неписаным законам валгрианского дна. Ее пытались наказать, но справиться с ней не могли. Правда, для сохранения легенды ей приходилось «побеждать дорогой ценой». Она дралась, как человек со средним уровнем подготовки, а не как тергаронский киборг.

На этот раз к ней привязались три девчонки, грабившие по вечерам пьяных. Рослые, крепкие, громогласно-крикливые, с золотыми сережками-кинжалами двухдюймовой длины и роскошными нечесаными гривами. Тина им не нравилась, они считали, что надо поставить ее на место – потому что каждый в улье должен знать свое место и не выделываться. Разборка закончилась переломами и воплями. Ради конспирации Тине пришлось потратить на драку четверть часа вместо полутора минут и позволить одной из нападавших полоснуть себя бритвой по лицу. Стив потом уберет царапину.

Дверь начали дергать, потом постучали.

– Кто-то еще недополучил? – испытывая нарастающую досаду, крикнула Тина.

– Линда, это я, – донесся из-за двери вежливый голос Клода Хинби. – Я тебе мазь принес, надо?

Линда Ренон – под этим именем Тину знали в улье. Клод подошел к ней через день после того, как она здесь поселилась. Заговорил о каких-то пустяках, предложил, если что-то понадобится, обращаться к нему. Как будто он ее узнал, на что неуклюже намекал несколько раз, но до конца уверен не был.

Тина впустила его.

– Вот мазь, – он протянул пластиковую тубу. – Снимает боль, рассасывает отеки… Тебе пригодится.

Зачем киборгу мазь от отеков? А достойную внимания физическую боль Тина в последний раз испытывала давно, очень давно… Тринадцать лет назад, когда космолайнер «Эдлоос» врезался в пересадочную станцию.

– Спасибо, – она положила тубу на матрас. – Кофе хочешь?

На его мягко очерченном незагорелом лице появилась улыбка, благодарная и немного смущенная. Обычная для Клода улыбка. Стив уже собрал на него досье: двадцать шесть лет, родился в Линобе, окончил Пиямарский университет, имеет диплом магистра историко-архивоведческих наук, работал консультантом в Пиямарской библиотеке; полгода назад написал и поместил в Сеть, на сайт университета, статью «Теократический тоталитаризм как один из вариантов дальнейшей эволюции валгрианского общества», после чего потерял работу и вернулся в Линоб.