От Москвы до Берлина, стр. 11
– Много вас тут. Есть у нас уже Кобрик, – говорят ей лётчики.
Однако не уходит собачонка. Уселась, смотрит на лётчиков. Глаза озорные. Морда весёлая. Хвост колечком.
Приютили и эту лётчики. Стали думать, как же её назвать. Кто-то сказал:
– Киттихаук.
Понравилось лётчикам – Киттихаук. Звучит необычно, звонко.
Поселились Кобрик и Киттихаук на военном аэродроме. Стали общими любимцами лётчиков.
Провожают дворняжки в полёт героев. Встречают друзей с победой. Возвращаются лётчики:
– Здравствуй, Кобрик!
– Привет, Киттихаук!
То-то радость на лётном поле.
Нелёгкая жизнь у воздушных воинов. Тяжёлые бои с фашистами шли на Северном Кавказе. Особенно упорные на Кубани. По нескольку боевых вылетов в день совершали военные лётчики. Устают от полётов лётчики. Сядут на землю. Валятся тут же на аэродроме прямо у самолётов с ног. Садятся рядом Кобрик и Киттихаук. Оберегают солдатский сон.
Наступали наши войска. Гнали с Кубанской земли фашистов. Перемещались на запад, на новые аэродромы и авиационные соединения.
Взяли лётчики Кобрика и Киттихаука к себе в боевые кабины. Поднялись в небо. Когда же совершили посадку на новом месте, случилось вдруг неожиданное.
Выскочил Кобрик из самолёта. Глаза злющие, злющие. Зубы оскалил. Пытались лётчики его приласкать. Рявкнул Кобрик и стрелой от людей помчался.
– Кобрик! Кобрик! – кричат лётчики.
– Ко-о-брик!
Не вернулся Кобрик назад. Не перенёс он, видимо, перелёта. Не родился, видимо, для полётов. Умчался Кобрик. А Киттихаук при всех остался. Был он по-прежнему общим любимцем.
Провожал он в полёты лётчиков. Встречал из полётов лётчиков.
Сидит Киттихаук. Смотрит в бездонное небо. Морда весёлая. Хвост колечком.
Гадание на Ромашкине
Есть такая игра-гадание: «любит, не любит», «будет, не будет», – гадание на ромашке.
Появился как-то в одной из наших частей боец-автоматчик Михаил Ромашкин.
Смотрят солдаты на Ромашкина, улыбаются, вспоминают игру-гадание:
– Любит, не любит, будет, не будет.
Нашёлся среди бойцов остряк и выдумщик. Предложил он гадание на Ромашкине.
Нет лепестков на Ромашкине. Нет лепестков, но… На то и смекалка солдатская.
Стали бойцы загадывать на шаги. Скажем, идёт Ромашкин, впереди какой-нибудь предмет – камень, допустим, или куст на дороге. Загадывают солдаты, на какое слово у этого камня или куста попадёт последний шаг Ромашкина: на «любит» или на «не любит», на «будет» или на «не будет».
Только увидят Ромашкина, сразу отсчёт начинается. Хорошо, удобно гадать на Ромашкине. Круглый год у него сезон.
Началось это гадание ещё в те дни, когда наши старались удержать город Грозный. Удержали наши тогда город Грозный.
На город Орджоникидзе потом гадали. Этот город сейчас называется Владикавказ.
Отстояли воины Орджоникидзе.
На Нальчик гадали: «отобьём, не отобьём» у фашистов город Нальчик.
Отбили, освободили советские части Нальчик.
На многое гадали солдаты: будет ли письмо из дома, представят, не представят за бой к награде, завезут папиросы или махорку выдадут. Многое есть, на что солдату загадать можно. Конечно, чушь, ерунда гадание. Да как-то подтолкнул солдат к забаве Ромашкин своей фамилией.
Летом 1943 года часть, в которой служил Ромашкин, была направлена под город Новороссийск. Влилась она в 18 армию, которой командовал герой боёв за Кавказ генерал Константин Николаевич Леселидзе.
Вскоре слух о рядовом Ромашкине и солдатской выдумке дошёл до командующего армией. Усмехнулся генерал Леселидзе, понимал он шутку:
– Забавно.
И вот, было это как раз накануне боёв за освобождение Новороссийска, попался рядовой Ромашкин на глаза самому генералу. Был с генералом Леселидзе его адъютант. Адъютант первым и заметил Ромашкина:
– Товарищ генерал, вот он тот самый Ромашкин.
Посмотрел генерал – бравый солдат.
Заметил солдат генерала, подтянулся, перешёл на строевой шаг, отдал, как полагается, честь.
«Хорош солдат, хорош», – подумал про себя генерал.
Ромашкин пошёл дальше. Глянул генерал Леселидзе – ветка валяется впереди на пути солдата. Смотрит генерал на ветку и вдруг неожиданно для себя начинает считать: «будет, не будет, будет, не будет».
Конечно, уверен генерал Леселидзе, что освободят войска Новороссийск, что будет наша победа. Всё продумано, всё подготовлено, всё рассчитано. Чушь, ерунда, конечно, гадание, и всё же считает. Был даже рад, когда выпало быть удаче.
Ударили войска с востока, ударили с запада. Высадили морской десант прямо в Новороссийский порт. Ворвались, освободили Новороссийск.
Вместе с другими в боях за Новороссийск отличился и рядовой Ромашкин.
Висит на гимнастёрке медаль у героя. Рады товарищи за Ромашкина. Верной ногой, выходит, ступил Ромашкин.
Верной ногой ступили солдаты на Новороссийскую землю. Твёрдой ногой, надёжной.
«Бабушка в окошке»
Советскими войсками, громившими фашистов на Северном Кавказе, командовал генерал Иван Ефимович Петров.
Прибыл как-то генерал Петров на базу торпедных катеров. Проходил к штабу. Вдруг слышит:
– Ставь «Гитлера»!
– Бью по «Герингу»!
– Ваше здоровье, «Риббентроп»!
«Что такое, – поразился Петров. – При чём здесь Гитлер? При чём ближайшие его помощники, Геринг и Риббентроп?»
Посмотрел он удивлённо на сопровождавшего его морского офицера.
– Городки, товарищ генерал, – ответил офицер.
Оказывается, на территории базы торпедных катеров была оборудована городошная площадка. Кто-то специально посоветовал морякам-торпедникам в промежутках между боями, в часы отдыха играть в городки. Игра спортивная, полезная. Развивают моряки меткость глаза. Мышцы на руках тренируют.
Задача при игре в городки – быстрее выбить городошные фигуры. В руках у играющих деревянные палки – биты, фигуры составляются из деревянных продолговатых чурок, которые и называются городками. В каждой фигуре их пять. Фигур несколько. У каждой своё название. Есть «пушка», есть «письмо». Есть фигура, напоминающая змейку, есть укладывающаяся в виде колодца. Одна из фигур называется «бабушка в окошке». Ставятся четыре городка как бы окошком, а из него выглядывает пятый. Это и есть «бабушка в окошке».
Городки – игра азартная, весёлая. Кто-то придумал шутку. Стали моряки называть городошные фигуры именами главных фашистов.
Появилась фигура «Гитлер», была «Геринг», была «Геббельс». Одну из фигур назвали фамилией министра иностранных дел фашистской Германии – «фон Риббентроп». «Бабушкой в окошке» назвали фельдмаршала Клейста. После смещения генерал-фельдмаршала Листа генерал-фельдмаршал Клейст был командующим всеми фашистскими войсками, сражавшимися на Кавказе.
Заинтересовался Петров городками. Вышел к городошной площадке. Как раз размахнулся один из играющих. Кричит:
– Луплю по «Геббельсу»!
Полетела бита, ударила в городки. Разлетелся на части «Геббельс».
Увидели игроки генерала:
– Смирно!
– Вольно, вольно, – проговорил Петров. – Продолжайте.
Поставили на площадке новую фигуру. Оказалась ею как раз «бабушка в окошке».
– «Фельдмаршал Клейст», – шепнул Петрову сопровождающий офицер.
Прицелился играющий. Бросил биту. Да мимо. Смутило, видимо, его присутствие генерала Петрова. Повезло «фельдмаршалу Клейсту».
– Ну, что же, бывает, – сказал Петров. Пожелал он морякам успехов в боях. Прошёл в штаб, а вскоре и вовсе уехал с базы.
Повезло «фельдмаршалу Клейсту» в городках, а вот на Кавказе – нет.
Вскоре советские войска под командованием генерала Петрова перешли в решительное наступление. Нанесли они сокрушительный удар по фашистам. Гитлеровские войска на Северном Кавказе были окончательно разбиты. Бежали генерал-фельдмаршал Клейст и другие фашистские генералы.