Северная Америка, стр. 30
Прямо из-за кустов над нами нависали вековые дубы, и, когда мы вошли под их сень, почти весь подлесок исчез. Мы оказались внутри природного собора с настоящим лесным пологом над нами, ковром из мхов под ногами и несколькими хилыми молодыми деревцами, качающимися перед нами, точно гигантские зеленые перья во мраке. С больших деревьев свисали мощные ползучие растения - не лозы толщиной в палец, которые опутывают наши обычные кустарники, если мы пренебрегаем уходом за ними, а огромные, как канаты, лианы ядовитого сумаха и дикого винограда. В некоторых местах деревья, которые когда-то поддерживали этих монстров, полностью исчезли и ползучие растения сами росли как деревья, а их обширные кроны в вышине опирались на верхушки соседних деревьев. На небольшом скалистом обрыве бледными копнами обосновалось несколько папоротников и росли крошечные лесные цветы, которых я никогда не встречал в других местах. И где-то наверху еще были и птицы.
Вот так внезапно предстал перед нами как бы фрагмент окружающей среды, которую должны были увидеть первые переселенцы из Европы прямо за побережьем океана, где соленые ветры проносились над низкими мысами, - именно тот лес, который когда-то простирался на тысячи километров. Этот небольшой уединенный участок оказался в предгорье, и там вовсе не было хвойных деревьев, столь типичных для Аппалачей. Даже если он когда-то во времена колонизации расчищался - в чем мой друг сомневался так же, как и я, - это было так давно, что тот лес, который называют климаксовым, успел вырасти и достигнуть зрелости. Здесь во мхах и под гниющими деревьями приютились саламандры-амбистомы и странные улитки, которых вы не увидите в лесах помоложе, и землеройки, которых, казалось, едва ли можно было бы обнаружить на этом участке. Здесь же они попадались везде в мощном слое перегноя из листьев. Хочу заметить к тому же, что было это в штате Нью-Джерси. Те, кто бывал в северной части этого штата, знают, что он богат лесами, но натолкнуться в нем на нетронутый девственный лес - это более чем удивительно.
Папоротники и грибы
Мы отмечали ранее, что Аппалачи можно разделить на ряд отдельных хребтов. Фактически их семь, и каждый из них представляет собой характерный горный массив. На северо-востоке находятся горы, пересекающие штат Мэн и сливающиеся с горами Нотр-Дам в Квебеке; на юг от них отходят две параллельные горные цепи, идущие с севера на юг, - в штате Нью-Гемпшир Уайт-Маунтинс (Белые горы) и в штате Вермонт Грин-Маунтинс (Зеленые горы); к западу от них находятся горы Адирондак и затем обширный возвышенный район, протянувшийся от массива Катскилл до города Джемстауна в штате Нью-Йорк и далее в северную часть штата Пенсильвания. К юго-востоку от него пролегли изогнутые параллельные хребты Аллеганов и мощных Блу-Ридж (Голубые горы), которые приводят нас на юге к горам Грейт-Смоки-Маунтинс (Большие Дымные горы). Растительность каждого хребта имеет в какой-то степени оригинальный облик, и каждый из них отличается составом фауны. Эти различия между соседними районами невелики, но даже нескольких часов езды на автомобиле достаточно для того, чтобы заметить это изменение, особенно если путешествуешь в любом направлении вдоль Аппалачских гор.
Горный массив, который обычно именуется «лесами штата Мэн», фактически представляет собой довольно небольшой анклав, центром которого является южный выступ типично бореального хвойного леса, который в свою очередь имеет центром озеро Чеймберлин. Он отделен от района залива Святого Лаврентия рекой Сент-Джон и от долины этой реки на западе длинным хребтом гор Нотр-Дам, которые проходят от мыса Гаспе через Квебек в штат Вермонт и оттуда уже как горы Грин-Маунтинс и Беркшир-Хилс до западной части штата Массачусетс и штата Коннектикут. Этот край когда-то был полностью - и сегодня все еще в значительной степени - покрыт чисто сосновым древостоем того же самого повсеместно распространенного северного вида сосны, но вблизи центра массива сосны уступают место сомкнутому еловому древестою. Этот район и в самом деле имеет несколько признаков настоящего форпоста севера; здесь немало растений и некоторых животных, оставшихся после того, как ледник отступил в последний раз, и они оказались отрезанными от своих собратьев на Дальнем Севере долиной Святого Лаврентия и вертикальным уступом Канадского щита.
Войти в этот лес, особенно в начале лета, - все равно что вступить в мир далекого прошлого. Вдали от расчищенных участков поверхность земли осталась не тронутой человеком с того времени, как освободилась от ледяного щита толщиной свыше полутора километров. Это преимущественно климаксный лес, и его может определить любой ботаник, правда не столько по деревьям, которые не отличаются большим разнообразием, а взглянув вниз, на папоротники, мхи и прежде всего на грибы. Экологу именно эти растения в этом районе говорят более, чем что-либо другое. Их видов и форм насчитывается здесь бесконечное множество. Они растут на всех видах деревьев (живых, гибнущих или мертвых) от самых корней до вершин; они растут на всех упавших деревьях, на самой земле, на стволах кустов и даже на камнях. Их мясистая масса имеет всевозможные формы и окрашена почти во все цвета радуги - пурпурный, красный, как фуксин, ярко-голубой, оранжевый, пепельно-черный, желтый и во все оттенки коричневого. Есть даже вид гриба ярко-зеленого цвета, хотя грибы не вырабатывают хлорофилл. Однако цвет в этом случае достигается благодаря водоросли-нахлебнику, которая растет в особых порах на поверхности гриба. Грибы играют важную роль в структуре природных процессов. Без них остальной растительный мир неизбежно пришел бы к гибели. Когда-то считалось, что растущие нити, или мицелии, грибов, обнаруженные на корнях и стволах других растений, указывают на какой-то вид опасного паразитического заражения или «болезни». В настоящее время считается, что без них большинство растений было бы не в состоянии осуществлять свои важнейшие жизненные процессы. В этом смысле и плесень, являющаяся всего лишь низшими грибами, когда-то также считалась неизменно вредной. Действительно, грибы почти всегда принимают участие в уничтожении чего-либо с помощью так называемого процесса гниения, но теперь мы наконец познали, что это весьма важный процесс в великом цикле жизни, и причем такой, от которого мы полностью зависим в обеспечении себя питанием. Если бы грибы не занимались такой работой и не разрушали все мертвое, что падает на землю, их меньшие собратья, бактерии, были бы не в состоянии переваривать продукты разрушения и мы давным-давно были бы погребены под слоем аммиачных отходов.
Животный мир
Здесь, как и в других северных краях, которые мы посетили, действовали особые факторы по восстановлению обезображенной человеком природы. Например, бобры здесь поработали не меньше, чем на широких просторах центральных районов континента. Северо-восток Аппалачей представляет как бы шахматную доску, состоящую из озер. Все эти озера, большей частью ледникового происхождения, образовались в связи с изменением водораздела, запруживанием долин моренами и разрушением русел льдом. Однако у прилежного бобра было время для того, чтобы превратить многие из них в сочные луга, осушить другие и вообще создать новые водные пути и целые речные системы. Даже если бобры не вызывали в действительности такие относительно серьезные изменения в рельефе, они полностью могли изменить растительный покров огромных районов, просто подняв или опустив уровень зеркала грунтовых вод.
Если вы подниметесь в ясный день в горы и взглянете вниз на любую из долин, лежащих к северо-западу от центрального горного массива в штате Мэн, вы заметите, что они снижаются, как ряды гигантских ступеней, четко определяемых различием в окраске между лиственными деревьями, которые растут на самих ступенях, и темными хвойными деревьями, которые растут на окружающих ступени склонах. Большая часть этой картины является следствием деятельности бобра, которую он осуществлял в течение нескольких тысяч лет. Для этих животных, как мы уже рассказывали, требуется как стоячая, так и проточная вода, и чем ближе к Арктике, тем более категорично это требование. Создавая плотины на реке в одном месте и строя шлюз или канал в другом, они стремились заставить воду, текущую с высот, проходить через ряд каскадов.