Священные кошки Нила, стр. 4
Он сделал знак рукой, и констебли мигом оказались рядом. На руках Джека защелкнулись наручники. Из толпы слышались невнятные возгласы, тонувшие в общем гуле.
– Неслыханно! Королева непременно должна узнать о том, что творит полиция, прикрываясь именем Ее Величества! – выделился из общего хора сильный мужской голос.
– Ее Величество, – крикнул в ответ инспектор, – не позволит посягать на достояние империи никому, будь он хоть трижды графом!
Диана почувствовала, что с нее достаточно. Она обернулась к Джеку и закричала:
– А ты почему молчишь? Скажи им, что ты ни при чем!
Джек ничего не ответил, только с грустью посмотрел на Диану. Молчание озадачило ее. Почему он ничего не говорит? Почему не пытается защищаться? Да, у Джека немало недостатков, она знает это. Но воровство... Нет, он может быть кем угодно, но вором – никогда. Никогда!
– Господи, Джек! Скажи же наконец этому противному рыжему коротышке, что ты не виноват, и покончим с этим!
Констебли уже раздвигали толпу, готовясь увести с собой Джека. Охваченная ужасом, Диана рванулась следом и схватила его за рукав.
– Джек, скажи мне, что ты не делал этого, – потребовала она.
Он помолчал немного, глядя Диане в лицо, и наконец ответил каким-то безжизненным, лишенным выражения голосом:
– Не могу, Диана. Потому что я сделал это.
1
Лондон, ноябрь 1899 года
Диана, охваченная тревожными предчувствиями, медленно пробиралась в толпе, запрудившей Уоппингский док. В руке она сжимала загадочную телеграмму, которая привела ее сюда. Диана до сих пор не могла понять, почему откликнулась на это странное послание. Ведь эта телеграмма вполне может оказаться мистификацией, розыгрышем. Правда, непонятно, кому мог понадобиться такой розыгрыш? Ее отец умер. Случилось это месяц тому назад в Египте, и о его смерти сообщили во всех газетах. Может быть, эту телеграмму послал какой-то шутник? В этом случае надо признать, что у него явная склонность к черному юмору.
Диана еще раз взглянула на телеграмму: «У меня есть важная информация, касающаяся вашего отца».
Подписи нет. Дальше шли инструкции: где и когда Диана должна будет встретить судно и как она должна быть одета, чтобы ее узнали. Диана не имела ни малейшего представления о том, кто может оказаться автором этого загадочного послания и что он может сообщить ей об отце. Можно было просто выбросить эту телеграмму и забыть о ней, но Диана почему-то не сделала этого. Она пришла в док и теперь наблюдала за тем, как швартуется судно, прибывшее из Каира. То самое судно, на борту которого должен находиться человек, отправивший ей телеграмму.
И все же скорее всего Диана пришла сюда для того, чтобы еще раз, пускай и таким странным образом, соприкоснуться с отцом. Она пережила после его смерти страшный месяц. Больше всего ее удручало то, как о ее покойном отце писали газеты. Чего в них только не было! Одни смаковали сенсационную смерть знаменитого археолога, другие не замедлили вытащить на свет божий старый скандал, связанный с Александрийской коллекцией. Третьи писали о нем напыщенно, изображая покойного трагическим героем, погибшим в поисках заветного клада.
Лучше бы они вообще о нем не писали!
Клад... «Любовные сокровища» Клеопатры – тайна, поражающая воображение, неразгаданная головоломка. А в последние пять лет эти сокровища стали еще и источником вечной печали Дианы.
Поиски сокровищ Клеопатры начались давно, еще до рождения Дианы, во время первой экспедиции ее отца и Нивена Резерфорда в Египет. Молодые археологи были одержимы мыслью о том, что перед тем, как совершить самоубийство, великая царица Египта Клеопатра и ее любовник, римский полководец Марк Антоний, должны были спрятать где-нибудь свое золото и драгоценности, – ведь их не обнаружили после того, как дворец Клеопатры был взят войсками Октавиана сразу же после их смерти.
Тридцатый год до нашей эры, боже, как же давно это было!
После того как Стаффорд и Нивен объявили о цели своих поисков, весь мир пришел в волнение.
Никого не могла оставить равнодушным история самых богатых и блистательных любовников древности. История романтическая и трагическая, высокая и вечная. Клад, который намеревались искать Стаффорд и Нивен, газетчики немедленно окрестили «Любовным сокровищем».
Затем была найдена знаменитая Александрийская коллекция, но ученые так и не смогли с уверенностью доказать, что эти вещи и драгоценности на самом деле принадлежали Клеопатре. Тогда, как это обычно случается, в прессе начался откат, и в адрес Стаффорда Санберна посыпались ядовитые стрелы. Спустя еще три месяца всемогущее Королевское Географическое общество отказалось финансировать дальнейшие экспедиции Стаффорда, и он остался безо всякой поддержки. Над ним еще некоторое время поиздевались газеты – начиная с солидной «Лондон таймс» и заканчивая бульварным «Панч», а затем о сокровищах Клеопатры начали понемногу забывать. В мире забывают обо всем, что на поверку оказывается лишь фантазией.
Однако сам Стаффорд не успокоился. Он начал копить деньги на новую экспедицию в Египет, откладывая их буквально по шиллингу. Его не оставляло ощущение, что разгадка близка, что еще немного – и ему удастся пробиться сквозь плотную завесу тайны, окружающей сокровища Клеопатры. Диана помогала отцу как только могла. Она сутками просиживала в Британском музее над египетскими иероглифами, таблицами и каталогами. Недаром она считалась одним из лучших во всей Британии знатоков древнеегипетского языка. Правда, получала Диана за свой труд немного, едва ли не в половину меньше, чем переводчики-мужчины, но все свои деньги она вкладывала в экспедицию отца. Она мечтала о том дне, когда Стаффорд заставит замолчать болтунов и скептиков. О том дне, когда он смоет позорное пятно, лежащее на его имени после предательства Джека.
Но все кончилось быстро, неожиданно и печально. Бедный Стаффорд умер от лихорадки в какой-то безвестной египетской деревушке, вдали от родного дома, в полном одиночестве. Теперь Диана корила себя за то, что ее не было рядом с отцом в его последние минуты. Очевидно, нужно было проявить больше настойчивости. Она просилась в эту экспедицию, а отец отказался взять ее с собой. Если бы Диана сумела переубедить его, может быть, все сложилось бы иначе, и Стаффорд остался бы жив и здоров. Впрочем, что теперь говорить об этом!
После смерти отца выяснилось, что перед поездкой в Египет он оставил на имя Дианы страховку на крупную сумму. Может быть, он предчувствовал, что это будет последнее его путешествие? Иногда Диане казалось, что это так. Она получила тридцать тысяч фунтов, но они совсем не радовали ее. Эти деньги пахли кровью и смертью. Диана до сих пор не решила, что ей делать с такой суммой. Ничего путного не приходило ей в голову. Потеряв то, что составляло смысл ее жизни, Диана внутренне обмякла, словно боксер, пропустивший сильный удар от противника. Со смертью отца она потеряла надежную опору, которая не давала ей упасть.
Деньги, полученные по страховке, принесли Диане удовлетворение только в одном: она была теперь независима от своей матери. Впрочем, и эта независимость не доставила Диане особой радости. Деньги!.. Она с радостью отдача бы их все, до последнего пенса, только бы вернуть отца. Но, увы, есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги.
А потом пришло это загадочное послание...
Диана осмотрелась по сторонам. Фигуры людей казались слегка размытыми в легком тумане, окутавшем причал. Несколько семей, пришедших встречать своих сыновей, возвращающихся из гарнизона в Суэце, и офицеры в красных накидках, которые, напротив, отбывали к месту своей службы, держались вместе и громко обсуждали последние события в Судане.
Диана перевела взгляд на детей, играющих возле штабеля досок, и с болью подумала о своем собственном детстве. Так свободно, как эти дети, она не играла ни с кем и никогда. В школе она всегда чувствовала себя чужой. Возможно, причиной тому были ее летние поездки с отцом в его экспедиции. О них знали ее одноклассники и, очевидно, завидовали ей. Кто-то, может быть, даже ненавидел Диану за это. Во всяком случае, ее сторонились. Она и внешностью своей выделялась среди сверстников: высокая, темноволосая, с матовым белым лицом, на котором ярко светились карие, слегка раскосые глаза.