X-Wing-6: Железный Кулак, стр. 36

— Теперь я быстрее пьянею.

— Возраст берет свое?

— Да нет, — киборг качнул головой. — Чем меньше масса тела, тем хуже усваивается спирт, ты не знал? С каждым годом все меньше живого тела, все больше — машина. Вот выпивка и действует быстрее.

Мордашка придвинул стул от компьютера, оседлал его, сложив руки на спинке.

— Не уверен, что понимаю.

— Она не заинтересовалась, Мордашка.

— Лара?

— Угу. А еще — в разное время — Фалинн, Тирия, различные дамы на базе Фолор, на Борлейас, Корусканте… Да, еще Шалла, Диа, а в самую последнюю попытку — Лара.

Тон откупорил бутылку и сделал глоток, который сумел бы свалить и ранкора.

— Может, стоит поработать над техникой? Какого рода предложение ты ей сделал?

— В том-то и дело. Мы просто сидели рядом, разговаривали, смотрели в глаза. Лара сочла мои шутки забавными. Заинтересовалась рассказами о нашей кампании против Тригита. Я ей даже понравился. И все. Ноль. Вакуум. Я ничего у нее не просил. Я давно уже никому ничего не предлагаю.

— Слушай, мы же на войне, наша личная жизнь ограничена. Уверен, ты еще отыщешь кого-нибудь…

— Договоришь эту дурацкую фразу — размажу тебя физиономией по стенке, — негромко обронил Фанан.

Голос у киборга был мягкий, даже добрый, но сомнений не оставлял. Тон даже не смотрел на Мордашку, он не шевелился, не был напряжен, и вот тут Гарик испугался по-настоящему.

— Ты не понимаешь…

— Так заставь меня понять! — взмолился Лоран.

Фанан уставился в низкий потолок с живописными потеками, как будто собирался разглядеть сквозь него звездное небо и получить от вселенной подсказку.

— Давным-давно, — начал он, — во время битвы при Эндоре фрегат, на котором я служил военным врачом, попал под заградительный огонь. Нам вырвали из обшивки целую секцию, часть народа высосало в открытый космос. Меня ударило упавшим бимсом… раскаленным…

Тон помолчал.

— Вот я помогаю пилоту с контузией, а в следующую минуту этот парень уже две недели как мертв, а я просыпаюсь с искусственной ногой и имплантом на голове. И с тех пор ни одна женщина не взглянула на меня с интересом.

— Дело ведь не в протезах, Тон.

— Считаешь, что я не знаю этого, слабоумный ты нерф?

Светящийся красным оптический рецептор, который служил киборгу левым глазом, придал выражению особую зловещую ноту.

— Но когда в лазарете тебя бьют раскаленной балкой по голове, что-то все равно умирает. В данном случае погибло мое будущее. Все, кто смотрит на меня, может твердо сказать: «У него нет будущего». Но, скорее всего, это видят одни лишь женщины.

— Что за чушь!

— У механических протезов нет будущего, Мордашка. Даже самый распоследний синтдроид может рассчитывать на взаимность. Каждый раз, когда я получаю увечье, от меня отрезают еще один кусок и заменяют имплантом, только потому что мне повезло родиться с идиотской аллергией на бакту! И с каждым разом я еще на один шаг удаляюсь от того молокососа-доктора, у которого будущее имелось. Он никогда не вернется, Мордашка. Здесь его нет… по большей части.

— Тон…

— Только не утомляй меня фразочками, что я не знаю, о чем говорю, потому что пьян и пребываю в дурном настроении из-за того, что сорвался пересып со смазливой блондинкой. Я в курсе, что пьян, угрюм и замкнут. Истина в том, что в трезвом виде ничего не меняется. Даже когда я наслаждаюсь каждой секундой существования. Будущего нет, и в будущем никого нет.

— А друзья?

По сумрачному лицу киборга скользнула тень прежней улыбки.

— Гарик, я тебя очень люблю, но заниматься любовью предпочитаю с женщинами, — хмыкнул Фанан и вновь стал серьезным. — У меня есть друзья, и я им благодарен. Но они — мое настоящее. А когда я заглядываю за рамки в будущее, там никого нет. И самого будущего тоже нет.

— Не знаю, что тебе сказать, — честно признался Лоран. — Я просто хочу, чтобы ты не кис…

— А уж я-то как хочу!

— Отдай бутылку.

— Да-да-да, завтра боевой вылет. Я знаю.

Фанан без возражений расстался с пустой на две трети бутылью.

— Если не готов завтра лететь, так и скажи.

— Слушаюсь, лейтенант.

Мордашка открыл рот, но формальность ответа вышибла из головы последние мысли. Беседовать по душам расхотелось, оставалось только расстроено покачать головой и уйти.

Глава 10

Тирия начала размахивать инфочипом еще с порога.

— Кому письмо из дома?!

Лара неуверенно улыбнулась.

— Если хочешь, могу погулять, пока ты читаешь его. Без проблем.

— А это не мне. У меня родных почти не осталось, да и Топравы, можно считать, не осталось, так что весточек оттуда не дождешься.

Нотсиль не удивилась. Только отшельники не знали, что города Топравы сравняли с землей, а жителей превратили в дикарей. Империя очень убедительно дала понять обитателям Галактики, что не надо оказывать поддержку повстанцам и мятежникам.

Тирия беспечно мотнула светлым хвостиком.

— Письмо адресовано тебе. Так что на прогулку отправляешься не ты, а я.

Лара не без любопытства взяла протянутый инфочип и сунула в разъем на терминале. Сначала появилось ее имя и требование ввести пароль. Судя по размеру файла, там был не просто текст, а запись голоса с изображением, скорее всего.

— Все в порядке, от тебя у меня секретов нет. Оставайся.

Она отстучала кодовое слово.

Появившееся лицо принадлежало довольно красивому, нагловатому и самоуверенному мужчине с длинными черными волосами. Дополнение в виде щеточки аккуратных усов казалось вполне уместным. Фоном служила светлая стена и стол с несколькими плоскими голограммами; его стало видно, когда камера отодвинулась, показав мужчину в полный рост. За открытым окном простиралась выжженная земля.

— Привет, Лара. Как-то не могу представить, чтобы ты сидела и думала, что услышишь обо мне…

Девушка нахмурилась. Это еще кто? Память услужливо подсунула информацию. Лара уже видела этого человека — всего несколько раз, в файлах, которые зубрила некоторое время назад. Потом Лара сообразила, что в комнате не одна, и глуповато приоткрыла рот.

— Это же… это… Товин, — пролепетала девушка. — Мой брат.

— А разве он не?..

— Знаю, ты думала, будто я погиб, — произнес франтоватый молодец, насладившись точно рассчитанной паузой. — Собственно, я придерживался того же самого мнения о тебе. Кажется, у нас с тобой судьба одинакова. Я тут заключил с городским констеблем несколько своеобразных сделок и заслужил жизнь праведную на вилле на морском берегу. Имя у меня, как ты понимаешь, теперь новое… Знаешь, когда разрушили Новый Старгород, я вернулся домой и узнал, что всего, что я когда-то знал, не существует. И вдруг недавно выясняю, что сестренка-то жива, оказывается. Не поверишь, как я обрадовался.

У себя на плече Лара почувствовала руку Тирии.

— Поздравляю, — шепнула на ухо Тирия, обнимая соседку.

Знала бы она, в каком направлении галопом скакали мысли Лары!

Надо как-то ответить этому деревенскому красавчику. Разорвать все связи с семейством Нотсиль и не открыть своего истинного лица.

Кстати, о лицах. Лара присмотрелась к голограммам на столе. Семейные сценки: мать и отец сидят на привязанных к дереву самодельных качелях, Товин — гораздо моложе нынешнего — плавает в бассейне, а на молотилке со счастливой дурацкой ухмылкой на круглом лице восседает Лара в драной соломенной шляпе…

Не настоящая Лара, а она — Гара — в домотканой одежде, с выгоревшими бровями, щеки покраснели от слишком жаркого летнего солнца, нос облуплен. Девушка остановила запись и некоторое время всматривалась в застывшую картинку, желая лишь одного — чтобы та исчезла, испарилась, растворилась, что угодно, но только бы ее не было.

Мир переворачивался в очередной раз. Лара обмякла в объятиях Тирии, позволив той поддержать себя. Услышала голос:

— Эй, да что с тобой? А, понимаю… такое потрясение. Я приведу доктора Фанана.