Ветер времени, стр. 32

Все инстинктивно отошли к открытому люку корабля. Человек встречается в разных местах и о нем можно сказать многое, но он всегда опасен. Он — главный среди животных, которые убивают, и не щадит даже себе подобных.

— Стойте! — крикнул Уайк. — Их только четверо. Нлезин, принесите со склада несколько парализующих пистолетов. Остальным оставаться на месте.

Лейджер попятился поближе к люку. Он, казалось, взвешивал, не выступить ли открыто против Уайка, но почувствовал, что остальные его не поддержат.

— По-моему, лучше вернуться на корабль, — сказал он. — Там безопаснее.

— Но оттуда мы ничего не увидим, — возразил Арвон. — Что же, мы так и будем прятаться каждый раз, как вблизи появятся охотники?

— Смотря за кем они охотятся, — улыбаясь вставил Црига. — Первобытный человек, если не ошибаюсь, нередко бывает людоедом.

— Вопрос в том, — сказал Уайк, — что мы о них ничего не знаем. И так продолжаться не может. На мой взгляд, нам не грозит никакая опасность. Радиус действия наших пистолетов, несомненно, больше радиуса действия любого оружия здешних людей.

— Но ведь вы же не станете стрелять в них без всякого повода? — сказал Колрак. — Они могут и не замышлять ничего дурного.

— Стрелять мы будем, только если они нападут на нас, — ровным голосом объявил Уайк, глядя на Лейджера. — А! Спасибо, Нлезин.

Нлезин роздал остальным маленькие пистолеты.

Теперь оставалось только ждать.

Четверо охотников, пересекавших равнину, были безмолвны, как ветер. Но с ними была собака и она залаяла, почуяв незнакомый запах.

Арвон смотрел на туземцев с непонятным благоговением. Охотники подходили все ближе, спокойно и открыто. Еще немного — и будут видны их лица. Арвон словно глядел в прошлое, окутанное непроницаемым туманом, в колыбель человечества, одинаковую для многих миров. Перед ними были люди, не знавшие ни городов, ни земледелия, ни письменности, люди на заре истории, только начинающие долгое восхождение, которое в конце концов приведет их к звездам — или к небытию.

Контраст между их и его опытом придавал этим дикарям ореол простодушия и невинности. Им, наверное, был знаком страх, эгоизм, а может быть, и ужас, но им еще предстояло познать зло, скрытое в них самих.

Охотники приближались — люди из далекого прошлого, юность человечества. Они остановились метрах в тридцати от корабля, и Арвон мог наконец подробно их разглядеть.

Они стояли плечо к плечу, молча, невозмутимо. Похожий на волка пес припал к земле и заскулил, высунув розовый язык, с которого капала слюна.

Как всегда, действительность вызвала некоторое разочарование, и все-таки эта другая жизнь была по-своему драматична, исполнена пота, надежд и запахов.

Туземцы были невысоки ростом: Арвон заметил, что у них у всех прямые, черные волосы, узкие, темные глаза, а кожа — светло-бронзовая. Они были одеты в грубо сшитые шкуры.

Эти люди были горды. Они стояли спокойно, не переминались с ноги на ногу, с откровенным любопытством разглядывали чужаков и с высокомерным убеждением в собственном превосходстве ждали, чтобы те сделали первый шаг. Все четверо были вооружены: двое держали копья с каменными наконечниками, а двое других — что-то вроде копьеметалок, в которые были заложены зловещего вида дротики.

Ветер донес до Арвона их запах, и Арвон невольно улыбнулся: для призраков они были довольно вещественны.

— Колрак, — шепнул Уайк.

— Что?

— Сходите на корабль, принесите четыре острых ножа из салона. А потом мы с вами попробуем подойти к ним поближе и завязать дружбу.

Туземцы молча наблюдали, как священник скрылся в люке. Что они думают о корабле, как объясняют друг другу его появление? Арвон попытался представить себе, как они воспринимают то, что видят. Вероятно, они понимают, что перед ними — искусственное сооружение, но связывают ли они этот предмет с грохотом, потрясшим их мир несколько дней назад?

Колрак вернулся с ножами.

— Пойдемте, — сказал Уайк.

Они медленно направились к туземцам.

Пес вскочил на ноги и ощетинился.

Его хозяева подняли копья.

Уайк протянул им ножи рукоятками вперед. Колрак сделал то же самое. Туземцы, несомненно, поняли, что означает этот жест — ведь два чужака были беззащитны перед их копьями.

— Нанхаадес! — крикнул один из охотников, готовясь бросить копье. — Нанхаадес!

Пес глухо зарычал.

— Положим ножи на траву, — скомандовал Уайк. — И назад!

Они положили ножи, избегая резких движений. И даже попытались улыбнуться, правда, им это не очень удалось, что, впрочем, было не удивительно. Потом они попятились, показав рукой сперва на туземцев, а потом на ножи.

Темноглазые люди были сообразительны. Тот, который кричал, подобрал ножи и стал их разглядывать. Он провел пальцем по лезвию и был поражен, увидев кровь. Потом начал поворачивать нож, удивляясь тому, как металл блестит на солнце. Он восхищенно улыбался.

Его товарищи подошли поближе и, рассматривая ножи, принялись что-то оживленно обсуждать, как будто у них изо рта выдернули кляпы. Державший ножи отступил, стараясь удержать в руках копье и четыре ножа. Остальные трое следовали за ним, по переставая быстро говорить. Понять происходившее было нетрудно: предводитель явно намеревался оставить ножи себе, а других, столь же явно, это не устраивало.

Бурный спор прекратился, только когда предводитель, сначала тщательно попытавшись определить, который из ножей лучше, один оставил себе, а остальные отдал товарищам. Тут они все принялись хохотать, вертеть сверкающие лезвия и пускать друг другу в глаза солнечные зайчики.

Это была веселая сцена, и Арвону она доставила огромное удовольствие. Он украдкой поглядел по сторонам и увидел, что даже Уайк улыбается.

Нлезин перехватил его взгляд и подмигнул:

— Нлезину это нравится, — сказал он.

Но тут неожиданно туземцы повернулись к ним спиной и ушли. Пес деловито бежал впереди. Они даже не оглянулись, словно успели обо всем забыть.

Вскоре они опять превратились в темные фигурки на равнине, а затем скрылись из виду.

— Ах ты черт! — усмехнулся Нлезин. — Что здесь, по их мнению, — склад припасов?