Сегодня, мама!, стр. 22

Я подумал, что вряд ли это понравится Шидле. И не ошибся.

– Выставили в музее, – горестно поджал он губы, – на всеобщее обозрение… Хотя чего еще можно было ожидать от людей?

В первый и последний раз в жизни я увидел слезы на глазах сфинкса.

Но тут в разговор вмешался Мегла:

– Брат, я скорблю вместе с тобой. Но подумай вот о чем. Если ты умрешь не от старости, то, найдя твой труп сегодня, мы могли бы тебя оживить.

– Ага, – подтвердил я, – у него на лапе браслет был. – Это я приврал, чтобы поднять Шидле дух. Браслета мы разглядеть не успели.

Мегла значительно покивал головой и снова обратился к Шидле:

– Брат, отдай мне свой блок оживителя, а я немедленно отправлюсь в архивы выяснять, где сейчас находится скульптура сфинкса, которая в двадцатом веке была в том музее. – Он кивнул в нашу сторону.

– Вероятность минимальна, – сказал Шидла, но все же отстегнул дистанционный блок и протянул его Мегле. – В двадцатом веке могли спутать труп сфинкса со скульптурой, но в наше-то время его бы уже давным-давно опознали. Однако мне о таком случае ничего не известно.

– Это так, брат, – согласился Мегла, – но не будем терять надежды. Я немедленно принимаюсь за поиски и сообщу результаты, когда вы будете на пути к Земле.

– Вообще-то я намеревался сначала сделать скачок в двадцатый век и на околовенерианскую орбиту, а уже оттуда на ракетной тяге двигаться к Земле, – сказал Шидла и пояснил нам: – Расстояние между Венерой и Землей слишком велико для того, чтобы преодолеть его одновременно с прыжком во времени. Затраты хроногравитационной энергии были бы огромны, поэтому хроноскаф может двигаться и как обыкновенный космический корабль.

– А, понятно, – сказал Стас, – а я-то все думал: если он вместе с прыжком во времени прыгает и в космическое пространство, как же потом приземляется?

– Как обычная ракета, – кивнул Шидла. – А вообще, я могу сделать и наоборот: сначала отправиться к Земле. Но тут есть сложность. Мы ведь находимся не на открытой площадке, вытаскивать отсюда хроноскаф – слишком много возни…

– Я знаю, как надо, – вмешался Шурла. – Ты делаешь скачок дня на три в будущее и одновременно – на орбиту Венеры. Тогда и Мегле не нужно спешить. Тебе три дня хватит? – спросил он историка.

– Вполне, – кивнул тот. – С избытком.

– Что ж, – согласился Шидла, – на один незапланированный временной прыжок, да к тому же с таким коротким сроком, запаса энергии у нас хватит. Пусть будет так.

Попрощавшись, Мегла и Шурла впрыгнули в антиграв и умчались прочь. А мы втроем забрались в хроноскаф.

– Пристегните ремни, – сказал сфинкс, повозившись с настройкой, – сейчас будем в невесомости. – И нажал кнопку.

На этот раз сознания я не потерял, наверное, потому, что был готов. Но в глазах все же потемнело. А первым, что я увидел, придя в себя, был требовательно пульсировавший на пульте синий огонек.

Шидла ткнул кнопку возле него и, наклонившись к щитку, рявкнул в решетчатое отверстие:

– Слушаю!

– Наконец-то, – раздался пробивающийся через помехи обрадованный голос Меглы. – Весь день вас вызываю. Я нашел, Шидла!

– Ты нашел мой труп?

– Да, если только это не подделка.

– Хотел бы я знать, кому понадобилось подделывать мой труп.

– Видишь ли, брат, в архивах статуя сфинкса из того музея значится бронзовой. Но в описании упомянут браслет на лапе.

– Перекрасили, – уверенно заявил Стас.

– Перекрасили? – переспросил Шидла. – Что ж. Чего еще ждать от людей. – Он печально поник головой. – Они перекрасили мой труп в разные веселенькие цвета, написали на нем всякие словечки… И выставили напоказ. – Он снова приблизил лицо к переговорнику: – Шурла, есть основания предполагать, что меня перекрасили. Скажи, ты уже видел эту… скульптуру?

– Нет. Но смогу увидеть минут через двадцать. Представь, она на Венере. Семьдесят лет назад ее у землян выкупили. Она стоит в игровом зале Храма Великой Матери-Кошки!

– Да-а, – протянул Шидла обескураженно. – А я ведь видел… меня. Я неплохо сохранился.

– Ну все, – крикнул Мегла, – я мчусь в Храм оживлять тебя!

– Не спеши, – охладил его пыл Шидла. – Подожди, пока я не прыгну в прошлое. Зачем нам в одно и то же время сразу два живых Шидлы? И еще, брат, прошу тебя, пожалуйста, смой с меня сначала всю эту мерзость. Не хотел бы я через семь с половиной тысяч лет после смерти очнуться в шутовской раскраске.

Когда Мегла отключился, Шидла склонил голову и удрученно сказал сам себе:

– Можно смыть краску. Но можно ли смыть позор?..

Выдержав для приличия паузу, мы со Стасом принялись уговаривать его, что все-таки лучше воскреснуть в своем времени, пусть и покрашенным под бронзу, нежели умереть насовсем.

– Что могут знать детеныши человека о том, что лучше для гордого сфинкса? – риторически вопрошал Шидла и даже жалобно помяукивал. Но было заметно, что он рисуется: на самом-то деле он слегка повеселел.

Глава девятая,

самая короткая, в которой Шидла не знает, КОГДА мы попали

Мы летели домой! От радостного возбуждения мы со Стасом чуть не подрались. Он отбирал у меня ракетницу, которую я оставил на память, а я, естественно, не отдавал.

Но вообще-то баловались мы неискренне. Лично я чувствовал, что за эти несколько дней в будущем стал другим. Повзрослел, что ли. И это подтвердилось хотя бы тем, что я не стесняясь сказал об этом Стасу. Тот сразу перестал дурачиться и тоже посерьезнел.

– Точно, – сказал он, и мы засмеялись, потому что это было любимое папино словечко. И мы сразу вспомнили его. И маму. И ее кошек…

Но тут как раз снова замигала синяя лампочка вызова. Мы очнулись от грез и увидели в иллюминаторе огромную тушу хронопатрульного крейсера.

Заволновавшийся Шидла увеличил скорость, перегрузкой вдавив нас в спинки кресел. Но крейсер, не отставая, шел параллельным курсом.

Сфинкс включил переговорник и крикнул:

– Да?!

– Приказываю немедленно остановиться и приготовиться к стыковке, – раздался незнакомый голос. – В случае неповиновения капсула будет уничтожена через тридцать секунд. Время пошло.

– Попытаюсь успеть, – пробурчал Шидла и принялся судорожно настраивать временной блок.

– Эй, патруль! – закричал Стас в переговорник. – На борту дети!

– Так мы вам и поверили, проклятые сфинксы, – хохотнули на том конце.

– Вы что, по голосу не слышите? – настаивал Стас.

– По голосу? Ну ты сказал! Голос любой автоответчик подделать может.

– Соедините нас с генерал-сержантом Кубатаем, – вмешался я.

– Кубатай на Земле, и за двадцать секунд с ним не соединить, а через двадцать… нет, через пятнадцать секунд мы атакуем.

Я в ужасе глянул на Шидлу. Тот снова на что-то нажал, и крейсер в иллюминаторе стал виден не так четко, расплывшись в голубой дымке.

– Защитное поле против мезонной пушки – пшик, – снова развеселился голос в переговорнике.

– Патрульный! – крикнул я. – Разве Ережеп не дал команду не обстреливать хроноскаф?

– Была такая команда, – ответил тот, – противоречащая, между прочим, уставу нашей службы. Но – три дня назад. А сейчас она уже недействительна. И мы работаем строго по уставу. У вас осталось пять секунд. Раз, два, три, четыре…

Шидла, закончив наконец возиться с настройкой, нажал красную пусковую кнопку. Одновременно с тем, как патрульный произнес слово «пять». Или даже чуть позже, потому что мы успели увидеть вспышку на борту крейсера и почувствовали сокрушительный удар.

Знакомое уже ощущение, что я куда-то падаю, пронзительный визг в ушах, мелькание красных цифр на зеленом табло…

Я зажмурился. А когда открыл глаза, крейсер из иллюминатора исчез, а в хроноскафе тревожно мигал кроваво-красный свет.

– Повреждение! – прорычал Шидла. – Мне не хватило совсем чуть-чуть!.. Честно сказать, я даже не уверен, когда мы попали.

– В смысле куда? – уточнил Стас.

– Да нет же, мяу! Именно «когда». Неисправность в блоке настройки. Я не знаю, в каком мы сейчас времени.