Участковый, стр. 33

– Вы… куда, Федор Кузьмич? – почувствовав себя неловко, спросил дозорный. – Ночь на дворе!

– Ты за меня не беспокойся. – Денисов сокрушенно качнул головой. – Жениться бы тебе, Евгений Юрьич. Может, уравновесила бы жена твой нрав горячий, а? Да и не дело энто, когда спину зеленкой некому помазать! Ну, бывай!

Дверь за участковым закрылась, а по пояс голый Угорь все стоял и стоял посреди кабинета. Было нехорошо из-за того, что наорал на пожилого человека, на бывалого Иного, который действительно неоднократно его выручал…

И тут еще одна догадка внезапно обожгла дозорного, да так, что мурашки по всему телу побежали! Что заставило Веру, кружа и петляя, выйти к нужному месту? К тому самому месту, где Денисов устроил проверку оборотню? Ведь не сам же Пардус себя загонял в ловушку?

– Едрить твою редиску! – вытаращив глаза, нараспев произнес Угорь.

Он с минуту покачался с носков на пятки, невнятно пробормотал нечто, похожее на «провокатор хренов», а потом от души расхохотался.

Часть 2

Шесть капель сквозняка перед едой

Пролог

Вырвавшись из густонаселенных районов, я большую часть дня мчал куда глаза глядят, с удовольствием притапливая до упора педаль газа там, где это было возможно. Под колеса мне попеременно бросались асфальтированные шоссе и грунтовки, пейзажи сменялись со скоростью полос дорожной разметки – вроде только что мелькали ровными рядами белоствольные березки, а вот уже обочь и чернявые осокори врассыпную. Пересушенная, пахучая, взрывающаяся позади дымным облаком серая пыль подолгу висела в воздухе. Смесь ароматов сена, яблок, хвои, навоза и печного дыма постепенно вытесняла из салона запах кожаной обивки и нитролака – и столь же постепенно боль и вполне конкретная злоба сменились беспредметной обидой, затем неясной какой-то досадой и тоской, а после и вовсе сделалось пусто-пусто в мыслях и в душе. Я уже не бежал без оглядки, я просто ехал.

По накатанному гравию объездной дороги я обогнул очередной неказистый районный центр, километров через десять остановился по нужде, а вернувшись из кустов – не смог завести машину. Приличия ради открыл капот и пошевелил все примеченные контакты. Собственно, это было все, что мне когда-либо хотелось знать о технической стороне. Раз дело не в отошедшем проводе – пусть далее разбирается специалист. В поисках такового я огляделся. Райцентр остался далеко позади за пологим холмом, прямо по курсу – сверлящая лес трасса. Слева-справа за придорожным кустарником – зреющее и колосящееся. Посреди поля, в низинке, как раз на полпути между мной и горизонтом, выгибал крытую железом полукруглую спину высоченный то ли амбар, то ли ангар.

Высыпав в рот остатки хрустящего картофеля из пачки, я впервые за время несанкционированного путешествия достал атлас. С минуту тупо пялился на обложку, затем, прижав страницы большим пальцем, быстро-быстро пролистнул и со спокойной душой кинул обратно в «бардачок» – я понятия не имел, в какую степь умчался, и абсолютно не помнил названий последних населенных пунктов, попавшихся на пути. Можно было пешком вернуться в райцентр. Можно было пешком же дойти до следующего по ходу селения, поискать подмоги там. Но кусачее послеобеденное солнышко не располагало к променаду. Распахнув дверцу, я уселся на порожке. Если здесь есть дорога, по ней рано или поздно кто-нибудь проедет.

Через добрый час наблюдения за жарким маревом над вершиной холма и на подступах к лесу я разуверился в последнем тезисе. Возможно, мне с самого начала следовало поискать счастья в металлическом амбаре-ангаре, и я, размяв конечности, сделал пару шагов сквозь посещенные уже однажды кустики, как вдруг со стороны райцентра послышался долгожданный гул мотора. Над полями разнеслось лихое клаксонное «фау-фау-ваааа!», а пятью секундами позднее по-над маревом, вроде даже не цепляясь шинами за плавящийся асфальт, показалось чудо чудное. Я едва удержался от того, чтобы протереть глаза: в мою сторону стремительно двигался полицейский автомобиль. Обычная черно-белая машина из обычного заграничного детектива, сияя проблесковым маячком, неслась по обычной российской трассе районного значения. От удивления я даже забыл поднять руку; впрочем, раззявленный капот моей «Волги» наверняка выглядел красноречивее жестов. Однако чудо скорости не снижало, только в обоих окошках справа синхронно показались вихрастые головы.

– Поставь на сквозняк, придурок! – крикнул один из пассажиров, когда автомобиль на мгновение поравнялся со мною. На белой дверце голубой краской было написано «GENDARMERIE». Подлетая к лесу, собственность Национальной жандармерии Франции издевательски провопила «фау-фау-ваааа!» и скрылась за деревьями.

Пацаны, всего лишь местные пацаны, насмотревшиеся фильмов с Луи де Фюнесом, изрядно поработавшие над старенькой «Победой» и играющие в жандармов. Неважно играющие, между прочим, ненатурально – настоящие полицейские обязательно остановились бы. А эти, поддельные, ограничились дурацкой рекомендацией. Что они там кричали? Поставить на ручник? На обочину? Идиоты… Я искренне надеялся, что им хватит ума сообщить на какую-нибудь местную МТС [9] о застрявшем посреди полей. Может, хоть трактор пришлют…

И трактор появился буквально через пять минут. Ехал он, гремя пустым прицепом-тележкой, тоже со стороны райцентра. Его порядком кидало со своей полосы на встречную и обратно, тележка послушно повторяла синусоиды. Возникшее желание оттолкать свою новенькую ГАЗ-24 в кусты я осуществить никак не успевал, оставалось лишь уповать на то, что очередной зигзаг потрепанной «Беларуси» придется на противоположный край трассы.

– Алкаши провинциальные!.. – Сделав шаг вперед, я отважно закрыл подступы к своей машине грудью и что есть мочи замахал руками в попытке привлечь внимание.

Через секунду я понял: водитель, возможно, и рад бы следить за дорогой, да что-то внутри кабины ему здорово мешает, и это что-то – отнюдь не алкогольное опьянение. Мельтешение тонких рук, туфелек на завидной длины каблуках, хищных наманикюренных коготков – похоже, кто-то был чрезвычайно настойчив в банальном «дай порулить». Или наоборот – требовал немедленной остановки единственным оставшимся способом. Завороженным взглядом я проводил трактор, даже забыв перекреститься, когда тот благополучно миновал нас с «Волгой». Впрочем, недалеко уехал: взревев двигателем так, что звери-птицы окрест озадаченно примолкли, он, будто уткнувшись во что-то, резко остановился. Прицеп еще тоскливо жаловался проржавевшими бортами, а из кабины уже выпрыгнуло крайне разъяренное шипящее существо с мелкой «химией» на голове. Отскочив за «Волгу», существо развернулось и приняло защитную стойку ногтями вперед. Следом с подножки спрыгнул мускулистый парень в побуревшей от солидола майке, сделал два порывистых шага и замер, уперев кулаки в бока, с недобрым прищуром глядя на девицу с хищным маникюром. Немая сцена затянулась, и я, решив разрядить обстановку, осторожно вмешался:

– Уважаемый, далеко ли до селения? Может, возьмете на буксир? Мне б до мехучастка какого-нибудь, а то вот… то ли аккумулятор, то ли стартер…

Тракторист перевел на меня тяжелый взгляд. Похоже, разрядить обстановку не вышло.

– …ать тебя некому, и мне некогда! – безапелляционно заявил он и, круто повернувшись, полез в кабину. – На сквозняк поставь…

Я растерянно оглянулся на беглянку – та самозабвенно, обеими руками попеременно показывала спине тракториста кукиши под разными углами. Сумасшедший дом на прогулке. «Беларусь» вздрогнула, лязгнула нутром и покатила к лесу, смешно подкидывая причитающую тележку на выбоинах в асфальте. Девица мгновенно сдулась отслужившим свое воздушным шариком, закрыла лицо ладошками, опустилась на корточки, всхлипнула раз, другой… Худая спина под тонким летним костюмчиком а-ля Эдита Пьеха, неравномерно загоревшие, облупившиеся кое-где плечи, даже дурацкая «химия» – все это крайне трогательно тряслось в почти беззвучных рыданиях. Однако, все еще помня, как эта комсомолка минуту назад шипела и плевалась, всерьез намереваясь дать по морде могучему и грубому механизатору, я начал издалека: