На границе тучи ходят хмуро..., стр. 67
– Господин Хофман? Рады видеть вас вновь. Ячейка?
Ничуть не удивившийся клерк опять повторил всю процедуру доступа, снова проводив его мимо охранников – только уже других. Набив приобретенный невдалеке от банка портфель упаковками кредитных билетов, с десяток Александр рассовал по карманам, и теперь в ячейке оставался только саквояж. Причем набитый так туго, что мелькнула удивленная мысль: как это он смог так все упихать?
«Вот теперь совсем хорошо. В саквояже примерно тысяч семьсот-восемьсот. Да, не больше. Сейчас в Русско-Азиатский банк, и свободен».
Остаток времени до отправления поезда князь просто гулял по городу, ради интереса посетив все встреченные по дороге оружейные магазины (больше подходило слово – лавки) и примерившись в них к новейшим образцам оружия. Новейшим для Австро-Венгрии, увы. Больше порадовали букинистические лавки (а вот тут, наоборот, больше подходило слово магазины). Из них Александр вышел отягощенный доброй дюжиной понравившихся книг (вот и портфель пригодился!), особенно запали в душу «Записки об Индии» некоего путешественника и естествоиспытателя Джона Ростингса – с красочными иллюстрациями и подробными пояснениями аж на триста пятьдесят страниц альбомного формата. Неспешно направляясь к вокзалу, он вдруг поймал себя на том, что с нездоровым интересом поглядывает на попадающиеся по дороге вывески банков, и усмехнулся:
«Нет уж, хорошего помаленьку…»
Глава 35
– Вот, вашбродь, тута… Так вот, я им говорю, мол, его благородие только через семь дней из отпуску прибудет. А они похмыкали так задумчиво и ушли, но карточку свою оставили.
Радостно-довольный Савва привел Александра к трехэтажному дому явно старой постройки, невдалеке от центра Варшавы. Для того чтобы не скучать по дороге, он подробно рассказал поручику, кто к нему приходил, вернее, приходил в его отсутствие.
– А поближе к окраинам ничего не было?
– Так ить, Александр Яковлевич, вы же велели, чтобы все прилично было!
«Маленькие» пятикомнатные апартаменты были обставлены и отделаны почти скромно и с явным вкусом: минимум лепнины и позолоты на потолке, светло-зеленые занавеси и в тон им – шелковая обивка стен. Изящная мебель и красивые вазы по углам комнат. Самым же скромным был большой дубовый стол на точеных ножках в гостиной – он почти не привлекал внимания затейливой инкрустацией столешницы по краям и яркой звездой-интарсией в центре. Толстые ковры на полу глушили звуки шагов. Единственным, что выбивалось из общего стиля, было большое старое зеркало в резной каменной оправе, в которое по очереди посмотрелись князь и его денщик.
– Изрядно.
– Ну так старался, Александр Яковлевич, весь город на три раза обошел…
– Молодец, Савва, все правильно исполнил.
«Сглупил. Надо было не на встречи с милыми дамами намекать, а прямо сказать – нужна скромная квартирка, комнаты на две. Даже спрашивать неохота, во сколько все это великолепие мне обошлось, и так ясно – потратил все до копейки».
– На сколько снял?
Вот тут радость денщика слегка поугасла. Неопределенно дернув головой и непроизвольно вытянувшись по стойке «смирно», Савватей отрапортовал:
– Два месяца, Александр Яковлевич!
«Точно, сам дурак».
Вознаградив чересчур старательного Савву внеплановой премией, князь отправил его обратно в Олькуш, приказав напоследок помалкивать о том, что видел своего командира. Вдоволь належавшись в большой ванне и не без удовольствия переночевав на двух… точнее, трех… нет, все же вернее будет – пятиместной кровати с ослепительно-белыми шелковыми простынями, на следующее утро Александр посетил главпочтамт, где, потратив всего-то пятьдесят копеек, устроил скорую доставку заказного письма господину Губерману. Само письмо он набросал, не отходя от высокой стойки, – всего несколько строк, в которых уважаемому (ну кто-то же его уважает, наверное) стряпчему предлагалось на следующий день прибыть по указанному адресу в девять утра для обсуждения важного и очень, ну просто очень денежного дела. Выполнив обязательную программу, князь задумался о том, чем же ему теперь заняться – время ведь еще раннее, причем настолько раннее, что до обеда два часа. И чем заполнить время до встречи с почти добровольным консультантом? Просто так по городу гулять что-то не хотелось, для театра или оперы тоже рановато, да и афиши как-то не вдохновляли.
«Нет, точно займусь синематографом. В местную библиотеку… да ну ее. Поискать оружейные магазины? Как-никак скоро свой открывать. Можно. А еще лучше навещу-ка я своего знакомого душителя свобод и жандармскую морду по совместительству. Хотя подполковнику Васильеву свое личико надо бы изрядно откормить, да и потом холить и лелеять, чтобы сравняться в ширине хотя бы с господином Хлудовым».
Идя по булыжным мостовым Варшавы, Александр не переставал удивляться количеству прогуливающихся панночек и спешащих по своим делам офицеров. А вот жандармское управление явно не пользовалось популярностью у горожан – чем ближе он подходил к небольшому двухэтажному особнячку, где оно располагалось, тем меньше гуляющей публики попадалось ему навстречу. Внутри управления было пустынно-тихо, а на входе вообще никого не оказалось, поэтому Александр даже как-то подрастерялся, что ли. Поднявшись наверх по широкой мраморной лестнице, покрытой зеленой ковровой дорожкой, он наконец-то увидел первого жандарма в чине ротмистра: тот задумчиво дымил тонкой папироской, разглядывая уныло-казенную картину на стене, изображавшую натюрморт (именно изображавшую – у художника явно был дефицит натурного материала… или он его попросту сожрал в процессе работы над своим шедевром).
– Прошу простить мою бесцеремонность. Поручик князь Агренев. Не будете ли вы так любезны подсказать мне, как можно пройти к подполковнику Васильеву?
Оглядев непонятного посетителя и явно что-то для себя решив, жандарм нейтрально-вежливо осведомился:
– Ротмистр Завозин. Позвольте узнать, вам назначено?
– Нет. Я решил сам, так сказать, добровольно.
– Ну что же, это похвально. Прошу за мной.
Изумленный вид подполковника от души порадовал нежданного гостя и заметно удивил провожатого, на автомате поинтересовавшегося у своего сослуживца:
– Михаил Владимирович, его сиятельство выразил желание именно к вам.
– Александр Яковлевич, какими судьбами в наши… к нам?
Ротмистр увидел достаточно редкую картину – князь и офицер спокойно пожимал руку жандармскому подполковнику, да еще и приветливо при этом улыбался! Через полчаса Васильев и его гость уселись за угловой столик уютной ресторации с многообещающим названием «Под Базилишкем», то есть «Под Василиском».
«Надеюсь, это не намек на то, что кормят здесь змеями? Или владелец все же намекает, но на свою жену?»
– Ну-с, Александр Яковлевич, какими судьбами? Дела?
– Да никаких дел, Михаил Владимирович. Просто из отпуска возвращался и о вас вспомнил. Быть в Варшаве и не навестить, даже в голову такое не пришло. Как служба на новом месте? Штаб-ротмистр Суриков как-то обмолвился мне, что вы уже достигли определенных успехов.
– Ну, скрывать не буду, кое-какие результаты есть. Но, право же, князь, весьма и весьма скромные. В отличие от вас.
Александр без усилий изобразил удивление, и довольный подполковник тут же уточнил:
– Я несколько раз приезжал в Ченстохов по служебным делам. Так мои бывшие сослуживцы все как один жаловались, что каждое второе дело у них связано с контрабандой. Все, кроме того самого Сурикова.
– Не понимаю, при чем здесь я?
– Ну как же, Александр Яковлевич! У меня по долгу службы есть разные источники информации, так они прямо один в один утверждают, что через ваш участок границы контрабандисты попросту боятся идти.
«Знаю я твои источники, один такой у меня в первом отделении окопался. Что-то больно много разговоров обо мне».
– Вот я и говорю, что по сравнению с вами мои успехи весьма скромны, можно сказать, мелочь.