Стеклянные цветы, стр. 61
В конце концов он предложил компромиссный вариант: Амелия от него немедленно отстанет со своим нытьем — а он вместо костюма наденет на вечеринку джинсы и кожаную куртку с заклепками.
— И широкополую шляпу, и черную маску! — воспряла духом баронесса.
— Нет.
— Ну хоть темные очки!
На это Филипп, так и быть, согласился.
Иви всегда устраивала вечеринки с размахом, но на сей раз превзошла саму себя. Весь дом был затянут вишневым бархатом и уставлен белыми каллами. На этом фоне огненно-алый костюм самой хозяйки резал глаз так, что хотелось зажмуриться. Присмотревшись, Филипп понял, что Иви изображает черта — имелись даже маленькие вилы, которыми она в знак расположения подкалывала гостей.
Народу собралось человек сорок, но из-за вычурных разноцветных костюмов казалось, что их вдвое больше. Повсюду сновали официанты, наряженные в древних египтян (короткая юбочка, сандалии и темный грим), так же был одет и бармен.
Появление Филиппа интереса не вызвало. Зато Амелия, расцеловавшись с хозяйкой, вручила ей подарок — серебряный кальян — и закружила по залу, приветствуя знакомых.
Веселая, бойкая, оживленная — тут она была в своей стихии. Ее задорно торчащие черные ушки мелькали повсюду. Вот присела с кем-то на диванчик — но через минуту обнаружилась уже у фуршетного стола; схватила с подноса проходившего мимо официанта бокал, подлетела к Филиппу:
— Там такие длинные штучки сбоку на подносике лежат — это с миногами! Вку-усно! — и, заметив еще кого-то из знакомых, устремилась в ту сторону.
Публика вокруг выглядела весьма колоритно: шестифутовый пушистый «заяц» шел под ручку с «ведьмой» в мини-лохмотьях, «клоун» обнимал «пирата» (было непонятно, кто из них какого пола), неподалеку болтали, сбившись в кружок, «фея», «лиса» и «робот». Некоторые маски Филиппу разгадать не удалось — например, он так и не понял, кого изображает девушка, с ног до головы туго затянутая в блестящий розовый шелк — сосиску, что ли?
Довольно быстро рядом с Амелией нарисовался «ковбой» в широкополой шляпе, в маске на пол-лица и с лассо у пояса. Несмотря на маску, Филипп узнал его сразу — это был тот самый тип, который в прошлом месяце на такой же вечеринке увел Амелию наверх, в спальню.
Она немного поболтала со своим новоявленным кавалером — смеялась, кокетливо наклоняла голову, потом сделала ему прощальный жест ручкой и снова подбежала к Филиппу.
— Слушай, ты не помнишь, что это за хмырь?! — мотнула головой в сторону стоявшего у стола с закусками «ковбоя». — А то он говорит, что меня знает, а я в упор не помню!
— Ты с ним в прошлом месяце познакомилась. — Хорошее воспитание не позволило Филиппу добавить «и переспала», но Амелия вспомнила и сама:
— А-а, этот… из Техаса! — скривилась, будто ее сейчас стошнит. — Мерси! — и убежала обратно.
Вопреки этой гримаске, танцевать она с ковбоем все-таки пошла.
Переместившись вслед за парочкой в зал со «звездным небом» из разноцветных лампочек и грохочущей изо всех углов музыкой, Филипп продолжал меланхолично наблюдать.
Ближайшее будущее было для него вполне ясно: сейчас баронесса еще выпьет, потанцует… снова выпьет — но почти наверняка рано или поздно отправится с этим парнем наверх, в одну из гостевых спален. А ему останется только сидеть где-нибудь на подоконнике и ждать. Ждать, пока она выйдет оттуда, растрепанная и пахнущая чужим мужчиной…
Следующие полтора часа «ковбой» не отставал от Амелии ни на шаг: приносил ей выпивку, рассказывал что-то, от чего она заливалась смехом, обнимал за талию и порой шутливо, словно мимоходом, целовал в шею или в плечо, на что баронесса так же шутливо отмахивалась. На предложение продолжить общение в более интимной обстановке (взгляд, брошенный техасцем в сторону лестницы, был весьма красноречив) она лишь рассмеялась, мотнула головой и снова пошла танцевать.
Если отказ и разочаровал «ковбоя», то окончательно надежды не лишил — тем более что, словно вознаграждая себя за трезвую и праведную жизнь, которую она вела последние недели, Амелия пила стакан за стаканом; смех ее становился все громче, жесты — все размашистее и небрежнее.
Было ясно, что вот-вот она опьянеет окончательно. Тогда техасец, скорее всего, и предпримет вторую попытку. И наверняка на этот раз удачную.
Филипп понимал, что за то время, что он знаком с Амелией, у нее перебывало таких «однодневных», или точнее, «одночасных» любовников с дюжину, не меньше. Но почему-то именно сегодня при мысли о том, что она, пьяная и ничего не соображающая, потащится наверх трахаться с этим мужиком, становилось тошно.
И еще тошнее было думать, что через день-другой она снова, как ни в чем не бывало, побарабанит к нему в дверь…
Баронесса рассмеялась громким пьяным смехом. Повиснув на руке «ковбоя», она пыталась поймать ртом тоненькую струйку коктейля, которую тот лил из поднятого над головой стакана.
Да, уже готова…
Техасец обнял ее за талию и подтолкнул к лестнице. Амелия послушно пошла мелкими шажочками, чуть пошатываясь… Хоть бы она сейчас споткнулась и грохнулась, что ли! — тоскливо подумал Филипп.
Сдвинулся с места он еще до того, как понял, что сейчас сделает — что-то будто толкнуло его изнутри. Стараясь не слишком торопиться, чтобы не обратить на себя внимание, он пересек зал, взбежал по лестнице и догнал парочку уже на площадке.
Схватил Амелию за плечо, резко развернул к себе:
— Хватит. Домой пора ехать!
— Эй, мужик, ты что?! — оторопел «ковбой».
— Домой! — не обращая на него внимания, внушительно повторил Филипп. — Домой пошли!
— До-мой, — повторила Амелия, глядя на него остекленевшими глазами, и застыла с полуоткрытым ртом, словно пытаясь вспомнить, что значит это слово.
— Ты что — свихнулся, что ли?! — от волнения «ковбой» перешел на свой родной язык.
— Нет. Я нанят, чтобы обеспечивать ее безопасность, — на том же языке сухо объяснил Филипп.
— Ну, ей вроде как ничего особо опасного и не грозит! — усмехнулся техасец, прозрачно намекая на необходимость проявить «мужское взаимопонимание».
— Она в таком состоянии за себя не отвечает. Поэтому сейчас поедет домой.
— Никуда она не поедет! Мы с ней шли наверх, и ты в эти дела не лезь! — потянув Амелию к себе, техасец попытался спихнуть руку, которой Филипп придерживал ее за плечо. В ответ Филипп ухватил его за запястье, резко вывернул кисть и толкнул, заставив отступить на шаг и отпустить талию баронессы.
Изнутри поднималось непривычное чувство легкости и бесшабашности.
Драка? Отлично. Хочет — так получит! Но Амелия этому мужику не достанется, пусть он хоть что тут делает!
И тут виновница происходящего наконец вышла из ступора.
— Пшли они… — отмахнулась она от своего экс-кавалера, при этом мимоходом съездив ему по носу. — Ты лучче! — С идиотской улыбкой качнулась к Филиппу, намереваясь повиснуть у него на шее.
— Стой спокойно! — тряхнул он ее за плечо.
— Что случилось?!
А-а, вот и Иви подоспела!
— Он… — начал «ковбой» и запнулся, сообразив, что жаловаться в этой ситуации просто глупо.
— Ничего, — любезно сообщил Филипп. — Мы уже уходим.
— А попр…щаться?! — вмешалась Амелия.
— Правильно. Скажи всем «До свидания».
— Пока! — сияя до ушей, баронесса махнула рукой, обернулась к Филиппу и непонятно к чему добавила: — А все ж таки ты сволочь!
К тому времени, как они доехали до дома, она уже крепко спала, свернувшись на заднем сидении. Филипп опасался, что, проспавшись, она разозлится — что это он вмешивается в ее личную жизнь! Или, еще того хуже, начнет ехидничать: «А-а, ревнуешь, ревнуешь!». Но с утра Амелия как ни в чем не бывало позвонила: «Приходи кофе пить!» и говорила исключительно о намеченной на следующую неделю поездке в Париж.
Глава тринадцатая
Поездка тоже была связана с выставкой: она хотела сама осмотреть помещение галереи, кроме того, ей предстояло сняться для рекламных буклетов. Ну и, разумеется, ей не терпелось увидеться с Рене — та по-прежнему обреталась в Париже и вовсю занималась разводом.