Конан и Врата Вечности, стр. 17

Побродив по улицам и переулкам, я очутилась перед дворцом, окруженным прелестными садами. Кругом виднелись бассейны с прозрачнейшей водой, окруженные душистыми рощами и деревьями, гнувшимися под тяжестью плодов. Я утолила жажду и голод, так и не встретив ни единой души.

Не знаю почему, но тайный страх овладел мною в этом безлюдном месте, и я поспешно выбежала из дворца, пробежала по улицам и захлопнула за собой створки ворот.

Очутившись среди песков, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на чудесное явление, но увидела только бесплодную пустыню и желтые барханы, простирающиеся до самого предела земного круга.

Я побрела, сама не зная куда, проклиная себя за то, что не догадалась запастись водой и фруктами в странном городе. Боги смилостивились: на следующий день мне повстречался небольшой оазис, где, в полном уединении, жил старый отшельник, которому я рассказала свое приключение.

«Дочь моя, – сказал этот старик, – ты видела дворец и сады Иштар, чудо пустыни, являемое путникам для возобновления их утраченного мужества. Потом, когда упоительное зрелище неги и роскоши исчезает, странник, сгибаемый голодом и усталостью, с новым ужасом видит перед собой лишь мертвую пустыню. Таким образом Небесная Дева напоминает людям о бренности всего земного и ничтожестве наших усилий обрести покой в земных царствах».

«Неужели никому не дозволено остаться в садах Иштар навсегда?» – воскликнула я, пораженная несправедливостью светлой богини.

«Такое по силам лишь душам просветленным, – отвечал пустынник, – полностью отрешившимся от всего сиюминутного и преходящего. Либо же, как я слышал, обладателям магической силы, превосходящей всякое волшебство, которое мне известно. Но об этом я говорить не хочу…»

Конан поймал себя на мысли, что перестает улавливать смысл ее слов, а слушает лишь мелодичное журчание девичьего голоса, не в силах оторвать взора от ее по-детски припухших розовых губок. Он мотнул головой, стряхивая наваждение, и сказал:

– Ладно, не забивай мне голову высокими материями. Я всего лишь варвар и мало что в этом смыслю. Все эти просветленные души кажутся мне либо прохиндеями, либо недоумками, по которым плачет скорбный дом. Что же касается магии и чародеев, я их не люблю. И скажу тебе так: если есть ворота, их лучше открывать добрым тараном либо перебраться через стену с помощью веревки с железной кошкой на конце.

На этот раз Ганкуль лишь слегка улыбнулась.

– Зачем нужен таран, когда есть ключ?

– А он есть?

– Да, и совсем неподалеку. Арр-Магарбан обладает древним стигийским манускриптом, в котором есть все нужные заклинания. Осталось только…

– Осталось только заставить его перенести сюда ворота чудесного города, – перебил варвар насмешливо.

– Он уже сделал это. Старик пылает ко мне страстью, вызванной эликсиром молодости, который стигиец принимает по два раза в день. Ради моей любви он готов на все, и уже доказал это, воздвигнув возле своей пещеры врата, через которые можно проникнуть в сады Небесной Девы. Теперь мы завладеем свитком Сета (ибо только он позволяет отворять и закрывать вход), укроемся за стенами, неприступными ни для одного войска, и станем оттуда повелевать миром!

– Мы? – переспросил варвар, – Почему ты так уверена, что я соглашусь на твое предложение?

– Согласишься! – Голос гиперборейки стал жестким. – Ты ведь мечтаешь о собственном королевстве, я знаю. А что может быть величественнее державы, объемлющей собою все земные пределы! Не сомневайся во мне, Конан, мне вовсе незачем тебя обманывать. Послушай мой план. Стигиец давно выпрашивал меня у шахсара, но Дастан ни за что не соглашался, хотя и обязан колдуну всеми своими победами. Тогда я рассказала ему о чудесном городе и предложила то же, что и тебе – укрыться за его волшебными стенами и с помощью стигийского манускрипта стать властелином мира, ибо в рукописи содержатся формулы, способные вызвать такие силы, что они сметут с лица земли любое государство, осмелившееся нам перечить.

– Думаю, немедиец не стал артачиться, – вставил Конан.

– Еще бы! Но Дастан не тот, кто мне нужен. Он всего лишь пешка в моей игре. А вот Арр-Магарбан – фигура поважней. Я тайно переговорила со стигийцем, объявив, что готова принадлежать ему, если он откроет вход в сады Иштар.

Старик чуть с ума не сошел от радости и, когда Дастан обратился к нему по моему наущению с той же просьбой, охотно согласился. Теперь оба надеются, что будут наслаждаться моим обществом в чудесном дворце, где нет течения времени и жизнь продолжается вечно, и даже не подозревают, что вход откроется совсем для другого человека. Для тебя, Конан-варвар!

Киммериец помолчал, о чем-то раздумывая.

– Да, – сказал он, – Вендия потеряла в твоем лице настоящий клад. Ты всех готова обвести вокруг пальца – дэви, шахсара, колдуна – ради достижения своей цели.

– Нашей цели, Конан, нашей с тобой великой цели! Конан Король Мира – звучит, а?

– Звучит, – кивнул киммериец, – поглядим, что из этого выйдет. Но как мы завладеем свитком?

– Это твоя задача. Я сведу немедийца и колдуна возле входа, именуемого Вратами Вечности, и сделаю все, чтобы между ними вспыхнула ссора. Ты воспользуешься ситуацией и отберешь у стигийца манускрипт.

– А как я попаду к воротам?

– Ты забыл, что сдался, чтобы поступить на службу к шахсару? Дурень Бравгард ударил тебя по голове не затем, чтобы убить, а чтобы покрасоваться перед приятелем, объявив, что пленил тебя силой. Одно мое слово, и ты станешь личным телохранителем Дастана!

– Ты говоришь очень убедительно, – согласился варвар, – я даже забываю, что на тебе нет одежды.

– А зря, – улыбнулась юная красавица. – Теперь, когда мы обо всем договорились, можешь об этом вспомнить.

– Уже, – сказал Конан. – Жду тебя, моя королева!

– Сначала я приму ванну и воспользуюсь своими мазями, чтобы немного поправить внешность, – кокетливо проворковала Ганкуль, поднимаясь со стула. – Вон за той занавеской есть небольшая купальня. Подожди, мой король!

И она легкой походкой удалилась в нишу в конце комнаты.

– Воспользуюсь мазями, – пробормотал про себя варвар, – где это видано, чтобы юная девушка…

Он замолчал, приподнялся на локте и огляделся.

На нем была нижняя туника и короткие штаны – кто-то снял доспехи и куртку, прежде чем уложить его в постель. Рядом на столике лежала кожаная сумка.

Открыв ее, Конан достал хрустальный шар, задумчиво повертел в руках, потом встал с ложа и, неслышно ступая босыми ногами, направился в сторону купальни. Слегка отодвинув занавеску, он увидел Ганкуль, сидевшую к нему спиной перед большим зеркалом.

Варвар уже подносил к глазам хрустальное око демона, когда забранное цветными стеклами окно со звоном лопнуло и в деревянную панель чуть выше его головы вонзилась тяжелая длинная стрела.

ГЛАВА 11

Впереди – вечность

– Прости, что испортил тебе шлем, – сказал Бравгард, умирая. Конан закрыл немедийцу глаза и поднял свой окровавленный меч. Узкий проулок был завален трупами мехемцев. Проулок оканчивался тупиком – было ошибкой укрыться здесь от погони. Клинки киммерийца и немедийского рыцаря удачи славно поработали, отражая натиск восставших, и все же стрела одного из мехемцев пронзила грудь начальника янпачей.

Где те янпачи, дворцовая гвардия шахсара, раздери их Нергал?! Частью перебиты, частью перекинулись на сторону победителей. Из дружины Дастана тоже немногие уцелели: коварные лехемцы вырезали большую часть ничего не подозревавших наемников, пьянствовавших по поводу славной победы над вендийцами, к которой не имели, если говорить честно, ни малейшего отношения.

Судьба немедийцев мало тревожила Конана. Но ему нужно было попасть к Вратам Вечности возле пещеры стигийского колдуна, попасть вместе с Дастаном и Ганкуль, поэтому киммериец сражался, прикрывая их бегство, бок о бок с воинами удачи, многие из которых почти разучились владеть мечом от долгого безделья за стенами хранимого магией Эль-Мехема.