Зарубежная литература XX века: практические занятия, стр. 42
Первоначальное впечатление Свана об Одетте, казалось бы, давно забытое в течение непрерывно сменявших друг друга вспышек нежности и ревности, в финальном сне Свана возвращается, чтобы заставить его воскликнуть: «Подумать только: я попусту расточил лучшие годы моей жизни, желал даже смерти, сходил с ума от любви к женщине, которая мне не нравилась, которая была не в моем вкусе!»
В этой части Пруст, как всегда, выстраивает темы и образы по кругу, однако здесь заметней становится роль заимствованных не только из импрессионистической живописи, но и из музыки приемов организации материала. Как считает Андре Моруа, «весь этот огромный роман построен как симфония. Искусство Вагнера, несомненно, оказало значительное влияние на всех художников той эпохи. Быть может, "В поисках утраченного времени" построен, скорее, как опера Вагнера, нежели как симфония».
Главным лейтмотивом любви Свана к Одетте становится одна музыкальная фраза из сонаты Вентейля (Сван не подозревает, что старик Вентейль из Комбре и автор сонаты – одно и то же лицо, и не догадывается, какие именно горькие чувства Вентейля породили эту сонату). Для него эта музыкальная фраза делает доступной «присутствие одной из тех невидимых реальностей, в которые он перестал верить и которым, как если бы музыка произвела на его давно уже бесплодную душу некоторое живительное воздействие, он снова чувствовал желание и почти силу снова посвятить свою жизнь». Эта музыкальная фраза становится символом его любви к Одетте, и каждое расширение сферы музыкальных впечатлений Свана (на вечере у маркизы Сент-Эверт) служит знаком новой стадии его страсти. Так же многочисленны аллюзии на полотна живописцев, главным образом итальянского Возрождения – Джотто, Мантеньи, Боттичелли. Сам Сван пишет работу о голландском художнике, чья популярность только возрастала на протяжении XX века, о загадочном Вермеере Дельфтском. Всякое прикосновение к сфере искусства, т.е. к сфере остановленного времени, вечности, имеет особое значение для романа, цель которого – сделать из воспоминаний произведение искусства.
В третьей, самой короткой части, названной «Имена местностей: имена» Марсель возвращается к повествованию от первого лица. Сюжетной основой здесь является первая любовь Марселя к Жильберте, мадемуазель Сван, разворачивающаяся после первого незабываемого впечатления в Комбре на фоне детских игр на Елисейских полях в Париже, под присмотром бонн и гувернанток. Все, что связано с Жильбертой, для Марселя свято и настолько преобразовано его внутренним взором, что он даже убежден, что она голубоглаза, хотя на самом деле у нее черные глаза. Ореолом окружены ее родители, Сван и Одетта, повествователь мечтает быть допущенным не только в игры Жильберты, но быть рядом с нею всегда. Ему странно, что его мать мимоходом упоминает о встрече со Сваном в отделе зонтиков универмага, что отец может считать, что есть дома лучше расположенные и более красивые, чем дом, в котором живет Жильберта: «Ибо для различения в окружающем Жильберту некоего невидимого качества, аналогичного в сфере эмоций тому, чем является в сфере цветов инфракрасный цвет, необходимо было обладать своеобразным дополнительным чувством, которым на время, когда я был охвачен ею, наделила меня любовь; но этого чувства были лишены мои родители». В этой части, в описании мест, одни названия которых будят воображение Марселя, но где ему пока не удается побывать – приморского курорта Бальбека, Венеции – закладываются переходы к последующим частям прустовской «эпической поэмы повседневности» (определение Альберто Моравиа).
Влияние Пруста на последующую литературу невозможно переоценить. Вся проза XX века испытала сильнейшее воздействие его метода обретения прошлого, выраженного Прустом представления о том, что жизнь, которую повседневно ведут люди, – всего лишь утраченное время, из которого, как он считал, «если что-либо и может быть реально удержано и познано, то лишь с точки зрения вечности, иначе говоря – искусства».
Задания
? Каким вам видится французское общество 1880-х годов на основании романа? Присутствует ли в нем политика?
? Почему дед и отец Марселя ссорятся с дядей Адольфом? Что вы думаете о болезни тети Леонии?
? Опишите, чем сторона Свана / Мезеглиза отличается от стороны Германтов. Что связано у Марселя с каждой из прогулок?
? Кто такой господин Сван в социальном и нравственном плане? Находите ли вы в его образе элементы снобизма?
? Изменяется ли ваше отношение к салону Вердюренов по мере чтения «Любви Свана»?
? Какова роль музыки в романе? Чем становится для Свана соната Вентейля? Есть ли взаимосвязь между музыкой, временем и памятью?
? Какие художники упоминаются в романе? Какова функция этих аллюзий на произведения живописи?
? Какое из ослеплений любви к Одетте вы находите самым тяжелым для Свана?
? Почему барон Шарлюс посылает Свану анонимное письмо об Одетте? Какова реакция Свана на это письмо?
? Тему иллюзий ввел в литературу еще Бальзак. Как по-вашему, Пруст считает иллюзии необходимыми или пагубными для человека?
? Как тема иллюзий звучит в «Любви Свана»? В «Именах местностей»?
? Как видит Одетту Марсель в Булонском лесу в «Именах местностей»?
Литература для дальнейшего чтения
Балашова Т.В. Автор, герой, рассказчик в цикле Пруста // Вопросы филологии. 1999. № 1.
Воробьева Е.В. В поисках «поисков» // Новый мир. 1996. № 9.
Горбовская С.Г. В поисках Марселя Пруста // Вопросы филологии. СПб., 2000. Вып. 6.
Делез Ж. Марсель Пруст и знаки. СПб., 1999.
Женетт Ж. Метонимия у Пруста // Ж. Женетт. Фигура. М., 1998. Т. 2.
• Женетт Ж. Пруст-палимпсест. Пруст и «непрямой язык» // Ж. Женетт. Фигура. М., 1998. Т. 1.
Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути: М. Пруст «В поисках утраченного времени». СПб., 1997.
Манн П., де. Аллегории чтения: Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста. Екатеринбург, 1999.
Марсель Пруст в русской литературе / Сост.: О.А. Васильева, М.В. Линдстрем; Авт. вступ. ст. А.Д. Михайлов. М., 2000.
Мориак К. Пруст. М., 1999.
Моруа А. В поисках Марселя Пруста. СПб., 2000.
Моруа А. Марсель Пруст // А. Моруа. Литературные портреты. М., 1970. С. 201-229.
Подорога В.Л. Начало в пространстве мысли: (Мераб Мамардашвили и Марсель Пруст) // Конгениальность мысли. М., 1999.
Подорога В.Л. Выражение и смысл: ландшафтные миры философии: Серен Киркегор, Фридрих Ницше, Мартин Хайдеггер, Марсель Пруст, Франц Кафка. М., 1995.
Таганов А.Н. Обретение книги // М. Пруст. По направлению к Свану. СПб., 1999.
Таганов А.Н. Марсель Пруст и французский литературный авангард 1920-х годов // Национальная специфика произведений зарубежной литературы XIX – XX веков. Иваново, 1999.
Толмачев М.В. Перечитывая Пруста // Иностранная литература. 1988. № 6.
Томас Элиот
T.S. Eliot
1888 – 1965
ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЬ ДЖ. АЛЬФРЕДА ПРУФРОКА
THE LOVE SONG OF J. ALFRED PRUFROC
1917
Русский перевод А.Сергеева (1971), Я.Пробштейна (1984)
Об автореТомас Стернз Элиот – крупнейший поэт XX века, обновивший принципы англоязычного стихосложения, лауреат Нобелевской премии 1948 года. Уроженец американского Среднего Запада и выпускник философского факультета Гарвардского университета, он увлекался творчеством Бодлера, Рембо, Малларме. Первая мировая война застала его в Оксфорде, где он завершал работу над диссертацией по философии, и способствовала его решению навсегда остаться в Англии. При активной поддержке американского поэта-модерниста Эзры Паунда в 1917 году вышел в свет его первый сборник «Пруфрок и другие наблюдения», который часть рецензентов объявила гениальным, а часть – бессмыслицей. Мировая слава пришла к Элиоту с публикацией поэмы «Бесплодная земля» (1922). За ней последовали поэмы «Полые люди» (1925), «Пепельная среда» (1930), «Четыре квартета» (1934 – 1943), ряд сборников и поэтические драмы. Кроме того, Элиот пользовался огромным авторитетом как критик и теоретик искусства, в своих журналах «Эгоист» и «Крайтирион» он разрабатывал особую теорию искусства, в качестве редактора престижного лондонского издательства «Фейбер энд Фейбер» способствовал публикации книг наиболее одаренных молодых экспериментаторов. Ранняя лирика Элиота представляет собой своего рода пособие по художественным открытиям модернистской поэзии. Прежде всего, она разительно отличается от описательной, чувствительной романтической поэзии. Элиот, подобно своим учителям Бодлеру и Рембо, – поэт современного города, ему чужды традиционные для поэзии XIX века восторги перед сельской природой. Ему чужда вообще любого рода сентиментальность, он принципиальный сторонник поэзии интеллектуальной. По его словам, «поэзия – это не излияние эмоций, а бегство от них». Однако не следует понимать это высказывание в том смысле, что Элиот призывает изгнать из поэзии эмоциональную сферу и ограничить поэта сферой рациональной, сферой чистого интеллекта.
Иррациональное, по глубокому убеждению Элиота, есть источник поэзии, задача которой – превращать обычные личные переживания в нечто универсальное, надличностное, а не служить для лирических излияний романтически исключительного автора. Поэт должен пропустить эмоцию через разум и самое обычное чувство обычного человека суметь представить так, чтобы словесное выражение этого чувства потрясло читателя. Элиот – противник романтической концепции «вдохновения», для него, как для Бодлера, поэзия означает не спонтанный всплеск эмоций, а профессиональную работу со словом, напряженный труд мастера. В статье 1919 года о шекспировском «Гамлете» он формулирует свою теорию поэтического творчества, ставя в центр ее понятие «объективного коррелята»: «Единственный способ передать эмоции в искусстве – это найти им объективный коррелят, иначе говоря, ряд предметов, ситуаций, цепь событий, которые станут формулой этой частной эмоции, с тем, чтобы приведение внешних фактов, заключающих в себе чувственный опыт, сразу же, немедленно порождало эмоцию».