Зарубежная литература XX века: практические занятия, стр. 23

Литературные корни романа – бальзаковская «Шагреневая кожа», откуда позаимствована идея волшебного талисмана, и «Наоборот» Гюисманса, откуда в роман пришла атмосфера пряной чувственности. Фантастическая история портрета, изображение на котором стареет, тогда как сам Дориан, совершающий разнообразные преступления, остается юным и прекрасным, разворачивается в современной автору Англии. Герои романа пользуются всеми благами цивилизации, размышляют над состоянием современного общества, но присутствие фантастики в самом сердце романа и составляет вызов позитивистскому мировоззрению.

О произведении

Роман Уайльда отличается, как все философские произведения, повышенной мерой художественной условности: не только в сюжете его содержится волшебное, магическое допущение, но и персонажи не вполне жизнеподобны. Дело в том, что в философском произведении каждый из персонажей иллюстрирует ту или иную сторону авторской концепции, становится рупором авторских идей и отчасти лишается самостоятельности, приобретая некую заданность, сконструированность. Такова художественная природа всех трех центральных героев.

Эта черта поэтики романа заслуживает особого внимания как подтверждение искусственности, свойственной методу Уайльда в равной степени в драматургии и в прозе, искусственности эстетизма вообще: стремясь к эталону красоты, автор неизбежно вносит в действительность большую меру упорядоченности, более строго ее контролирует и, следовательно, искажает, чем если бы он руководствовался духом свободного, непредвзятого исследования жизни.

В сюжете сочетаются притягательность фантастики и занимательность психологического триллера, присутствуют элементы «черного романа». В отличие от сюжета романа «Наоборот», который согласно французской психологической традиции сосредоточен на единственном образе центрального героя, сюжет «Портрета» содержит множество событий, самостоятельную любовную линию, время действия охватывает несколько десятилетий, способы создания персонажей более разнообразны, притом что повествование ведется от третьего лица.

Все три центральных героя романа являются выражением разных сторон неординарной личности их создателя. С образом художника Бэзила Холлуорда связана проблема искусства в романе: тема художника и творчества, изображение творческого акта. Рупором философии Уайльда в романе является лорд Генри Уоттон, а Дориан Грей экспериментирует с дендизмом на практике. В отличие от француза Гюисманса, искавшего спасения для своего героя на путях католицизма, ирландец Уайльд, работая в традиции английского моралистического романа, в конечном счете приводит своего героя к полному краху. Тупики чувственности, тупики гедонизма и философии вседозволенности в этом романе четко обозначены и самим сюжетом, и расстановкой образов.

Бэзил Холлуорд, создатель портрета Дориана Грея, – талантливый художник, влюбленный в Красоту. В его образе автор дает блестящий этюд по психологии художественного творчества, которое, разумеется, неподвластно законам морали. Таланту вовсе не обязательно сознавать свою природу, но Бэзил опасно приближается к такому осознанию в истории своих взаимоотношений с Дорианом: его викторианская совесть смущена открывающимися перед ним истинами о чувственной основе его творчества. Когда же их дружба с Дорианом прерывается, он возвращается на свой обычный уровень живописи, но продолжает издали с тревогой следить за Дорианом. Психологически очень убедительно, что Бэзил – единственный, кто берется читать Дориану мораль (глава XII), увещевает его отказаться от порочной жизни, он хочет «увидеть душу» Дориана, как это может один только Господь Бог. Дориан в ответ показывает художнику портрет (глава XIII), «изъеденный изнутри проказой порока», Бэзил в ужасе призывает Дориана вместе помолиться. И эта нормальная реакция человека, для которого совесть и мораль – не пустые слова, провоцирует Дориана на убийство художника, которого он обвиняет в своих несчастьях. Убить можно создателя портрета, но сам портрет, символ души, уничтожить нельзя, как нельзя уничтожить вечную душу. Холлуорд – создатель портрета Дориана Грея, а создатель истинного Дориана – лорд Генри Уоттон.

Сюжетные функции образа лорда Генри – быть наставником, демоном-искусителем для невинного Дориана. Лорд Генри проникает в душу юноши и завладевает ею, он растлевает молодого человека философией гедонизма, культом юности и красоты. В своих внешних проявлениях он полностью отвечает идеалу денди, его внешность и манеры безукоризненны. Лорд Генри носит лаковые штиблеты, поигрывает тростью из черного дерева, поглаживает свою холеную темную бородку, изящно жестикулирует, пускает затейливые клубы дыма, куря сигареты с опиумом, во время разговора обрывает лепестки маргаритки или крутит в пальцах оливку.

Но не словесный портрет является главным способом создания образа лорда Генри. Он, как и его создатель, – гений разговора, гений беседы, слово для него является естественным способом существования. Автор наделяет лорда чудесным звучным голосом, звучащим, как музыка, иногда томно, иногда энергично. Речь лорда Генри – собрание ярких, запоминающихся парадоксов и афоризмов, метких и злых суждений, он овладел искусством никогда не быть скучным. Он в равной степени пленяет зрелые и молодые умы; на владении словом не в меньшей мере, чем на его титуле и богатстве, основано общественное положение лорда. Автор не устает подчеркивать остроумие и красочность его речей: «То, что он говорил, было увлекательно, безответственно, противоречило логике и разуму. Слушатели смеялись, но были невольно очарованы и покорно следовали за полетом его фантазии, как дети – за легендарным дудочником».

Генри Уоттон почти всегда говорит вещи, противоречащие общепринятым мнениям. Например, он выступает против интеллекта, против рассудочности, тогда как с эпохи Просвещения разумность признавалась определяющим, лучшим свойством человека. Для лорда Генри «высоко развитый интеллект уже сам по себе некоторая аномалия, он нарушает гармонию лица. Как только человек начинает мыслить, у него непропорционально вытягивается нос, или увеличивается лоб, или что-нибудь другое портит его лицо». Но человек, живущий словом, не может быть по-настоящему антиинтеллектуален. Поэтому лорд Генри, для которого весь мир – лишь повод к игре словами, находит прекрасные философские и логические обоснования для этой своей позиции, развертывая перед завороженным Дорианом и читателем философию гедонизма.

Ценить быстротечные удовольствия молодости, извлекать максимум наслаждения из жизни – это этика, противоположная викторианским представлениям о морали, и в рассуждениях о нравственности (а это слово не сходит с уст лорда Генри) виден новый уровень его рефлексии:

Индивидуализм, неприятие филистерства и пуританства – вот что сохраняется в философии лорда Генри от классического дендизма, новое же у него – это привнесенная эстетизмом открытая проповедь красоты, наслаждения. В той же сцене лорд Генри высказывает свой идеал «высшего наслаждения, тонкого и острого, но оставляющего вас неудовлетворенным», – это папироса.

Высказывая все эти парадоксы, на которых основан его успех в светских гостиных, лорд Уоттон сам следует только тем сторонам своего идеала, что вписываются в рамки общепринятой морали. Он ни в чем не роняет своего ранга, живет на фешенебельной Керзон-стрит, женат, и хотя видится с женой редко, они совместно навещают родителей и гостят за городом, поддерживая в глазах окружающих видимость нормальной семейной жизни.