Ребята с нашего двора, стр. 15
Жека запустил внутрь пальцы, вынул билетик, надорвал. По внутренней стороне, по нежной сеточке узора, шла красная надпись: «БИЛЕТ БЕЗ ВЫИГРЫША».
Жека скомкал его, отправил в урну. Железная урна специально тут была поставлена — для неудачников. Ее размеры наводили на мысль, что жизнь не состоит из сплошных подарков судьбы…
Вытряхнув из карманов оставшуюся мелочь, Жека пересчитал ее и вновь подал продавщице.
— Не везет? — кашляя, спросила она. — Но ты же вчера выиграл? Я помню, ты выиграл!
— Ну и чего?
— Подряд счастье… кха-кха… не выпадает.
Она держала медяшки и ждала, что Жека раздумает. Славная тетка. На такой собачьей должности находится, а сердце доброе.
— Мне надо выиграть, — сказал он.
— Зачем тебе второй-то комплект?
— Вчерашний пропал. Из-за несчастного случая.
Затанцевали, запорхали билетики. Они были надежно замаскированы — абсолютно не отличались друг от дружки. Но Жека уцепился взглядом за один — показавшийся счастливым — и не отпускал его. Шутка ли: последние копейки поставлены на карту.
Он вынул билет, надорвал. Красным по сеточке: «БИЛЕТ БЕЗ ВЫИГРЫША»… Подряд счастье не выпадает, это верно.
Жека выбросил билет в почти заполненную урну и стал пробиваться — встречь людского потока — обратно на улицу. Настроение у него было — хоть вешайся.
Завтра-послезавтра лотерея кончится, и таких портретов нигде не достанешь. Все.
Перейдя площадь, он вошел в сквер, казавшийся замусоренным от осенней листвы. Ветер был холодный, листья мокрые. В середине сквера еще фукал, еще трудился фонтан. Газированная струя взлетала вверх и разворачивалась, как прозрачные пальмовые ветви. Ледяные брызги подскакивали на бортах гранитной чаши.
У сквера остановился длинный автобус, из него повалили туристы, на ходу расстегивая чехлы фотоаппаратов. Очень деловито туристы снялись на фоне струй: брызги сыпались им на головы, но туристы терпели. Потом кто-то бросил в фонтан монетку, исполняя традиционный обряд, и все живенько побежали к автобусу.
А Жека замер в охотничьей стойке. Глядел в фонтанную чашу.
Вода там кипела, белея пузырями; мутно пестрели на дне утонувшие листья, конфетные бумажки. Но кое-где грязное дно посверкивало — ясненько так, серебряно…
Жека лихорадочно соображал, озираясь вокруг.
За кустами, покрашенная зеленым, стояла тесовая будка. В таких будках садовники хранят свои лопаты, резиновые шланги и метлы. Сейчас кто-то бренчал там, постукивая по железу.
Сторож — в клеенчатом плаще с капюшоном — чинил колесо у тачки, осаживая его молотком.
— Дядь, — спросил Жека, — фонтан на обед не выключают?
— Только на ужин, — сказал сторож.
Под его капюшоном не помещалась растительность — много ее было. Борода, усы, бакенбарды, брови. Чубчик с проседью. Остренькие глазки совсем спрятались в заросших ямках.
— Правда, дядь, когда его выключают?
— А тебе зачем?
— Я ключ туда уронил.
— Экой ты неосторожный…
— Крутил на пальце… а он и свалился.
— Железный ключ-то?
— Медный, — быстро сказал Жека. — От английского замка.
Хоть раз в жизни пригодилась школьная физика. Железный ключ можно вытащить магнитом не выключая фонтан…
— Жди до вечера, — сказал сторож. — Вечером буду чистить, поглядим тогда.
— Дядь, мне же домой не попасть! Что же делать?
— А не врать, — сказал сторож. — Нету в английских ключах такой дырки, чтоб на пальце вертеть. Распрекрасно я понимаю, чего ты обронил и чего подбирать нацелился… Ишь, Буратина с ключиком!
Нет, судьба не баловала Жеку. Но если человек упорен, он и судьбу переломит. Жека подумал, что сдаваться еще рано. Пусть фонтан работает без перерыва, но сторож — не машина. Обязательно уйдет обедать. Надо только выждать, набраться терпения…
Втянув голову в плечи, Жека сидел за кустами. Брызги швыряло ветром, куртка намокала. Холодно. Осень. Воробьи — и те попрятались от этой паршивой погоды.
4
Прошло около часа, и он опять появился в вестибюле метро. Людской поток здесь уже схлынул — в метро тоже бывают приливы и отливы — и у лотерейного столика было свободно.
— Господи!.. — ужаснулась продавщица, увидевши Жеку. — Под какой же ты ливень попал?!
— Бывает, — сказал Жека, стуча зубами. Он злился, но не от холода. Самое противное, когда на тебя все таращатся. Будто не видели мокрых.
— Беги домой!..
— Дайте билет, — сказал Жека, отсчитывая слипающиеся медяки.
От Жекиного вида продавщицу знобило. Она сама была простужена. Осенью вообще трудно сохранить здоровье — кругом сквозняки, инфекция. Надо особенно беречься. А этот мальчишка насквозь мокрый, у него в ботинках чавкает. Какие тут лотерейные билеты, какие звезды кино — горчичники надо покупать!
А он, отсчитавши свои медяки, жадно смотрел на пластмассовую вертушку. Не замечая, что с одежды течет…
— Я сама тебе выну билет! — сказала она. — У меня… апчхи… у меня рука легкая.
Не дожидаясь согласия, она вытащила и надорвала билет. Конечно, он был пустой. Уж продавщица-то знала, что выигрывает один из сотни.
— Ну? — спросил Жека нетерпеливо.
— Выиграл, — сказала она. — Бери своих актеров и сейчас же отправляйся домой!.. А-апчхи!.. У тебя есть горчичники?
Он улыбался, растянув синие губы.
— Я закаленный!
Боже, какие мучения с нынешними детьми. И со своими и с чужими.
5
Однако он отправился не домой. Еще через пятнадцать минут Жеку видели на почтамте, где он устроил скандал — второй скандал за день.
Купив большой конверт из оберточной бумаги, Жека сунул в него портреты актеров, заклеил, надписал адрес. А потом призадумался.
Посетители оглядывались на него, обходили стороной. В теплом помещении куртка и штаны Жеки начали просыхать. Испаряясь, вода превращается в пар. Легкий парок витал над Жекой, озадачивая посетителей.
Но Жека не обращал внимания на окружающих. Печатая мокрые следы, он прошел к автоматической справочной установке. Эти новинки теперь понаставлены везде.
Жека нашел на пульте нужную кнопку, торкнул в нее пальцем. Внутри агрегата зажужжало, засвиристело; под стеклом захлопали куцые алюминиевые крылышки — будто книга перелистывалась.
Свиристенье оборвалось, крылышки замерли, распластавшись. «В ПРОСТЫХ И ЗАКАЗНЫХ ПИСЬМАХ МОЖНО ПЕРЕСЫЛАТЬ РАЗНОГО РОДА ПИСЬМЕННЫЕ СООБЩЕНИЯ…» — такой текст увидел Жека.
Не очень-то свежая была мысль. Не открытие.
Жека по очереди поторкал в другие кнопки. Агрегат суетился, бил себя крылышками — казалось, вот-вот взлетит под потолок. Но толку от кудахтанья было на грош. Необходимого ответа Жека не добился.
Он шепотом сообщил агрегату, чем тот является, и пошел, разъяренный, к одному из почтовых окошек.
— Заказным! — сказал он, шмякнув конверт на прилавок.
— Напиши, мальчик, обратный адрес.
— Не требуется.
— Что значит — «не требуется»?! Как раз требуется!
— Я хочу без обратного адреса! — непреклонно сказал Жека.
— Тогда отправляй простым.
— Нельзя. Тут ценные открытки. Художественная продукция.
— Тогда ставь обратный адрес.
— Я желаю отправить без обратного адреса! — сказал Жека. — А вы дайте квитанцию! Чтоб никто не зажулил!
— Здесь не частная лавочка, здесь государственное учреждение. Никто твое письмо не зажулит.
Девица в окошке оскорбилась. Но Жека не мог ей объяснить, какой ценой достались ему портреты актеров. Необходима уверенность, что их не потеряют на почте, не отдадут в чужие руки.
— Видел я, как вы с письмами обращаетесь! Один раз подставили мешок, а он дырявый!
— Вот что, молодой человек: мне спорить с тобой некогда! Или пиши обратный адрес, или отойди от окна!
— Квитанцию дайте!
— Ты брось хулиганить!