Голодная дорога, стр. 95

– Папа! – крикнул я, вложив всю силу в свои легкие.

Он остановился, повернулся и посмотрел вокруг взглядом, который ни на чем не мог сфокусироваться. Затем он исчез. Я подумал, что он упал, и побежал к нему. Но толпа уже кишела там, где я видел его в последний раз. Мы искали его, но его нигде не было. Зеленый Леопард стоял на середине ринга с распростертыми руками, словно он выиграл важный чемпионский матч, и с его лица стекала свежая кровь вместе с запекшимися сгустками.

– Где тот человек, у которого нет веса? – спросил он.

Толпа ответила:

– Он убежал!

– Скажите ему, пусть бежит подальше. Потому что если я схвачу его, я…

Внезапно Папа появился. Он вышел из рядов зрителей, и вид его был жуткий. Он был похож на привидение в лохмотьях. Ниже пояса он весь был покрыт грязью и илом. По какой-то причине он зашел в болото. Он был ужасен. Он позабыл осторожность, он больше не был защищающимся животным, в его глазах не было страха смерти, и они горели так, словно в них поселилось солнце. Он дошел до первобытного состояния. Он вступил на ринг и сказал:

– Что ты собираешься делать?

– Убить тебя, – ответил Зеленый Леопард.

– Сначала найди меня.

– Это легко.

– И пообещай, что твои люди не будут вмешиваться.

Зеленый Леопард выглядел важно и в то же время озадаченно. Затем он быстро поговорил со своими подручными на том языке, который они понимали. Он ругал и обзывал их, и они покорно закивали.

Мадам Кото причмокнула губами и сказала:

– Мужчины – безумцы! Я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как они убивают друг друга.

Она протолкалась сквозь толпу и позвала шофера.

– Женщины! – сказал слепой старик.

Папа вышел на ринг. Он не танцевал и не делал ничего причудливого. Он стоял в боевой готовности, защищая кулаками лицо. Зеленый Леопард в танце двинулся в его сторону, с важным видом, собранный, руки в боевом положении. Его сторонники стали скандировать его имя.

– Зеленый Леопард!

– Боксер-мастер!

– Уничтожь Тигра!

– Съешь его славу!

Из динамиков снова зазвучала музыка. Слепой старик издал добавочный диссонанс из своего аккордеона. Я нашел на земле затвердевший кусок эба, швырнул его и на этот раз не промахнулся. Я попал ему прямо в рот. Он вслепую осматривался по сторонам. Прекратил играть на инструменте. Затем я услышал, как он сказал:

– Заберите меня отсюда. Духи стали нападать на меня средь бела дня.

Женщина, которая привезла его, покатила кресло обратно. Когда старик уехал, настроение боя переменилось. Зеленый Леопард делал выпады, бросаясь в битву, свингуя, исполняя странную полуреальную атаку. Она была полуреальной, потому что, казалось, от Папы уже ничего не осталось. Покачиваясь на ногах, он был похож на полностью разбитого человека, которого можно сломать двумя простыми ударами. И вот почему мы все были потом ошеломлены. Папа вдруг стал твердым как скала, войдя в полную силу. Он издал маниакальный вопль. Энергия, сконцентрировавшись в нем, внезапно нашла для себя выход. Его кулаки, выйдя из неподвижности, выстрелили серией быстрых коротких ударов, посыпавшись на противника со ста различных сторон. Грязь во все стороны разлеталась от папиных кулаков; вся акция длилась недолго, но сама скорость атаки, казалось, растянула этот момент. Это было умопомрачительно. Папа не бросился в атаку. Он не двинулся вперед. Он сыпал ударами с того места, где стоял, словно находясь в невидимом неуязвимом круге силы. Резкий взрыв этого боя накоротке завершился апперкотом, который пошел от твердо поставленной папиной ноги и всей грязи его ярости. Он пришелся прямо в челюсть Зеленому Леопарду, вызвав в толпе глубокий вздох. День клонился к закату. Лик солнца загородило проплывающее облако. Над головами кружились птицы. Музыка из громкоговорителя была полна победы и славы. Зеленый Леопард застыл с опущенными руками, как будто его оглушили или выстрелили в спину. В глазах его было пусто, его рот был открыт. Поднялось облако пыли, когда великий боксер рухнул на землю. Это было как сон. Папа стоял на одном колене внутри своего невидимого круга. Толпа молчала, не веря в то, что произошло.

У меня вырвался крик радости. Люди Зеленого Леопарда ринулись к своему главарю помочь ему встать. Но он лежал бесчувственный и даже не подергивался. Его открытый рот словно провалился, и тело безвольно лежало на земле, как будто он полностью отошел от реальности. Толпа, глубоко разочарованная, осыпала оскорблениями Зеленого Леопарда и его сторонников. Они проклинали его славу и репутацию и постепенно стали расходиться в глубокой досаде из-за денег, которые они поставили на человека, оказавшегося гораздо слабее, чем о том свидетельствовала легенда. Сторонники Зеленого Леопарда подняли на руки поверженное тело своего главаря, боксера-мастера, устрашителя многих бойцов, создателя мифа о своей непобедимости. Казалось, они сгорали от стыда. Музыка умерла, и воцарилась похоронная тишина. Громилы несли свою легенду в горизонтальном положении, высоко подняв над головами, словно это был труп. Они поспешно уложили тело в фургон и с той же поспешностью уехали. Зеленый Леопард не оправдал ставок. Их философия была посрамлена. Разбросанные по улице памфлеты разлетелись во все стороны, когда фургон взметнул их, прибавляя скорость.

Никто не бросился поздравлять Папу, кроме меня и Адэ. Толпа не могла простить ему его внезапную победу. Мы прыгали вокруг Папы, он поднял нас и понес на руках, и наши тонкие голоса звонко выкрикивали его имя и распевали о его успехах., чтобы земля, ветры и небо были тому свидетелями. Люди разошлись, устыдившись того, что они поддерживали не того человека, устыдившись поспешности своей оценки по внешности, в дурном настроении от того, что они не знали, как сделать так, чтобы их оценки побыстрее изменились. Но нас это не заботило. Папина победа – это был весь мир, который был нам нужен. Побитый, исколошмаченный, с разбитым лицом, он весело нес нас к дому. И тут Адэ вспомнил про ставки.

– Сами убежал с нашими деньгами, – крикнул я.

Папа немедленно поставил нас на землю и ринулся в букмекерскую контору. Мы гордо шагали вслед за ним.

Когда мы пришли, Сами подсчитывал деньги, которые он собрал в ведерко. Его могучие братья сидели вокруг, и их лица светились от денег и света керосиновой лампы. Сами сидел на стуле, с лицом, покрытым потом, и с горящими глазами. Когда он взглянул и увидел нас, лицо его помрачнело. И затем он расплылся в улыбке.

– Черный Тигр, – сказал он, – ты удивил всех. Присаживайся. Давай выпьем. Мы сейчас считаем деньги. Потом мы отдадим тебе твою долю. Итак, ты выпьешь с нами? Твой бой принес мне больше денег, чем я зарабатываю за месяцы.

– Я это вижу, – сказал Папа, отказываясь присесть.

Мы стояли по обе стороны от него, его стражи на мгновение. Наступила долгая тишина.

– Так ты собираешься дать мне деньги или нет? – спросил наконец Папа. – Или мне снова придется вступать в бой?

Сами улыбнулся. Стояла тишина. Пламя свечи отбрасывало тени. Затем Сами встал, пошел в другую комнату, и пришел с толстой пачкой банкнот. Он передал их Папе, который отдал их мне. Я посчитал деньги. Папа кивнул в знак удовлетворения. Когда мы повернулись, чтобы уйти, Сами сказал:

– В следующий раз, когда будешь драться, пришли кого-нибудь из своих мальчиков.

– Зачем?

– Вместе мы заработаем больше денег.

Папа ничего не ответил. Мы ушли. По дороге Адэ сказал, что ему пора домой. Папа дал ему фунтовую банкноту, и Адэ, пританцовывая, направился домой с песней о нашем триумфе.

Только когда мы вернулись в комнату, Папу настигла чудовищная усталость. Открыв дверь, мы увидели, что Мама сидит на стуле и перед ней на столе горит свеча. Мама молилась. Она подняла глаза, увидела Папу и встала. Ее рот широко открылся, когда она увидела, что стало с его лицом. Она бросилась к Папе и обняла его. Она начала плакать. Папа упал ей на руки. Почти час мы перетаскивали его на кровать. Он не шевелился.