НЛП и личные отношения. Простые стратегии для улучшения отношений., стр. 15

Потрясение, вызванное таким проявлением эгоистичности со стороны супруга, изменило нашу героиню в одно мгновение. Она прозрела и увидела то, что давно замечали все вокруг. И то, что она увидела, ей не понравилось.

В тот момент она еще не приняла какого-то сознательного решения, но потрясение вызвало серьезные перемены в ее представлениях о себе, а возникшая новая личность принялась заявлять о своих правах. Прежний образ себя разлетелся на куски, как сброшенная на пол ваза. Женщина сбросила лишний вес, начала одеваться со вкусом, сексуально. Она нашла себе работу на неполный день и познакомилась с человеком, который ценил ее саму, а не то, что она могла для него делать. В конце концов она бросила мужа и начала новую жизнь с другим. За полгода до того любая ее приятельница не задумываясь поспорила бы хоть на миллион, что эта женщина будет последним на свете человеком, который оставит мужа.

Все, к счастью, закончилось хорошо. Ее первый муж тоже женился во второй раз, а дети были под присмотром и поддерживали отношения с обоими родителями.

Разумеется, это только важнейшие события всей истории, которая основана на том, что мы видели и слышали сами. Нет сомнений, что в ней сыграли роль и другие, не известные нам факторы. И все же это хороший пример того, насколько резко душевное потрясение может изменить наши представления о себе, убеждения и ценности, а также наше влияние на других людей.

Семья и родители.

Родители вносят самый большой вклад в голос обусловленности. Они определяют его двумя способами. Во-первых, есть сведения, которые родители поощряют к усвоению или просто навязывают. Во-вторых, существуют данные, в которые мы сами предпочитаем поверить. Одни идеи мы перенимаем сознательно, а другие усвоенные мысли выявляем лишь после того, как научились оглядываться в прошлое и переоценивать его.

Такое моделирование происходит на очень глубоком уровне. Я (Джозеф) отчетливо помню, как однажды делал выговор семилетней сестренке. В ту минуту я вдруг умолк, — осознав, что мои упреки точь-в-точь совпадают со словами матери, сказанными мне когда-то в сходных обстоятельствах. Я повторял все слово в слово, с теми же интонациями. За этим, без сомнений, скрывались многочисленные ценности и убеждения об отношениях родителей и детей, которые я унаследовал от матери.

В детстве у нас есть только одна модель взаимоотношений между полами и воспитания детей. Образцом служат родители. Поскольку мы сами — результаты родительских убеждений, ценностей и образов действия, иногда кажется, что лучше задавать соответствующие вопросы отцу и матери, чем самим себе. По этой причине многие из нас находят тех партнеров, такие обстоятельства жизни, которые напоминают отношения в отчем доме. Вот почему многие мужчины и женщины выбирают партнеров, чем-то (внешне и по характеру) похожих на своих родителей, а некоторые пары вновь и вновь разыгрывают в семейной жизни драмы своего детства.

Не так давно я (Робин) побывал на крестинах. Матери малыша было около двадцати пяти. Ее отец и муж были похожи, как близнецы. Происходящее выглядело еще несообразнее из-за того, что муж величал тестя «мистером», а тот обращался к зятю: «Эй, парень».

Лучшее из возможного.

Взрослея, мы все чаще сосредоточиваемся на ошибках, а не достоинствах того, как воспитали нас родители. Мы видим ограниченность и недальновидность их поступков. Конечно, благодаря полученным в процессе воспитания познаниям, наши родители, появись у них второй шанс, действовали бы, скорее всего, совсем иначе. Но в свое время они старались добиться лучшего, исходя из доступных возможностей и знаний.

Это не значит, что все было неправильно. Но мы начинаем подвергать сомнению их правоту, и это показывает, что мы поднимаемся над усвоенными в детстве условностями и оцениваем прошлое с более рациональной, взрослой точки зрения. Намного хуже было бы бездумно считать решения своих родителей лучшими из возможных вариантов. Да, вполне вероятно, это было лучшее, что они могли тогда придумать, но в ретроспективе мы часто понимаем, что решение оказалось далеко не самым идеальным. Смириться с такими мыслями нелегко, так как большинство из нас беззаветно любит своих родителей (и отчаянно ненавидит в те моменты, когда они сильны и не поддаются нашему контролю).

Взросление — это физическое и эмоциональное отдаление от родителей.

По оценкам нашего друга-психотерапевта, подавляющее большинство проблем его пациентов связано с ошибками воспитания. В то же время он признает, что к этим ошибкам приводят самые благие намерения. Иногда он в шутку отмечает, что зарабатывает на жизнь, разыгрывая роль «хорошего папочки».

Многие считают, что родители чем-то испортили им жизнь. Чаще всего так и есть. Ничего с этим не поделаешь. Немало жизненных трагедий сводится к тому, что человек всю оставшуюся жизнь ищет «приемных родителей», которые дадут ему все то, чего он не дождался от настоящих.

Генетический голос заставляет нас рожать детей, а детям приходится учиться общественной жизни. Они делают это единственным доступным способом — подражают окружающим. Это удается им чудесно, но дети не очень разборчивы. Взрослые намного превышают их размерами. Взрослые хорошо ходят и говорят, едят и пьют, а потому дети полагают, что взрослые вообще все делают хорошо. Они уже живут в той сказочной стране взрослости, куда так хотят попасть дети. Там можно ложиться спать, когда захочется, и есть сколько угодно шоколада.

Дети не обращают внимания на тонкости характера родителей. Возраст, размеры и забота — вот все, что нужно ребенку от первых образцов для подражания. Подрастая, дети начинают все больше понимать, но первичное моделирование остается самым мощным, так как служит основой любого другого. Чем младше ребенок, тем податливее и впечатлительнее его характер. Он похож на сырую глину, и все же определенные черты есть у детей с самого рождения. Мы взрослеем, глина подсыхает, на ней все труднее оставить отпечаток. Позже мы сами решаем, кто имеет право это сделать.

В годы формирования характера центром вселенной для ребенка остаются родители или те, кто их заменяют. Они кормят его, одевают и купают, холят и лелеют. Дети стараются угодить им, чтобы о них продолжали заботиться. Подражание — самая неприкрытая форма лести. Что же странного в том, что мы пытаемся воспроизводить поведение своих родителей? И если эти богоподобные фигуры утверждают, будто ты глупый мальчишка или плохая девчонка, то стоит ли удивляться тому, что мы впитываем эти сведения и выстраиваем на них свои представления о себе?

Парадокс моделирования себя по образцу родителей заключается в том, что мы редко подражаем всей совокупности их черт. Родители склонны спорить на людях и любить друг друга наедине. Если мы видим только публичные проявления их отношений, то и подражать будем лишь тому, что видим. Кроме того, мы чаще подражаем их поступкам, а не словам. Умение воспринимать невербальные сигналы относится к тем редким способностям, которые ослабевают с возрастом. Научившись говорить, мы начинаем придавать все больше важности словам, но любой малыш прекрасно понимает, что истина передается поступками, интонациями и модуляциями голоса.