Уровень атаки, стр. 63
– Да пошел ты, ящерка… – выдавил Павел.
Очень хотелось рассмеяться от глупости угрозы, от собственной безбашенной смелости, но даже на такую чисто нервную реакцию у организма просто не осталось сил. В поле зрения появилась атлантка. Она что-то громко произнесла, обращаясь к смарру. Тот игнорировал ее слова еще две секунды, а потом проговорил:
– Ты поймеш-ш-шь с-с-слиш-ш-шком поздно… – он распрямился и тяжело, без былой легкости и плавности движений углубился в подъезд.
– Лучше поздно, чем никогда, – прокомментировал Потапов. – Что он тебе наговорил, Паша? Впрочем, не важно, даже если наши требования отклонят, то в обиду все равно не дадут. За свое самоуправство смарры будут некоторое время не в чести, так что отдыхай пока. Денька два-три у тебя есть.
Еще утром Павел воспринял бы такое предложение как издевательство, но как же все-таки меняются приоритеты, когда держишься на волоске…
Три дня!
Вполне достаточно, чтобы начать жить заново.
Часть 3
Пролог
Светлая половина года завершалась. Солнце, свершающее свой извечный путь вкруг вершины Меру – величайшей из гор, давно склонилось к горизонту и теперь лишь временами приподнималось над ним, обегая кругом древний континент. Вот и сейчас, повиснув над самыми верхушками леса, покрывающего отроги, светило заливало страну северного ветра красным светом близкого заката. Еще несколько дней, и год переломится окончательно – наступит темное время, когда злаки перестанут произрастать, деревья потеряют листву и уснут, а животные и люди снова научатся видеть при свете звезд. Время, которое тоже надо использовать во благо.
Олен, нижайший из слуг Гиперборейской Общины, лицезрел закат с вершины Сферического храма. Его душа могла быть спокойной. За время светлого полугодия многое сделано: взращен обильный урожай, устроены новые хранилища теплых вод, заложен еще один пограничный град…
Постепенно налаживаются сношения с народами юга, из которых даже самые прогрессивные эллины слишком невежественны, чтобы познать природу вещей. Они умеют основывать государства и развивать искусства, но еще приписывают все происходящее вокруг воле богов.
Воины упрочили свои навыки и умения, творцы познали новые тайны, увеличив меру влияния разума человека на ткань мироздания и сделав вселенную еще немного понятнее и послушнее… Горожане – ремесленники и художники – тоже потрудились на славу. Гиперборея стала сильнее за прошедшее лето, и душа слуги Общины действительно могла бы быть спокойной, если бы не…
Шум взволнованного воздуха и басовитое гудение отвлекли Олена от созерцания вверенных его заботам земель и от собственных невеселых дум. Тень человека заслонила на миг солнце, и Богомысл – слуга одним рангом выше – повис над огороженной площадкой.
– Я-а при-ише-ел… – возвестил он, и Олен поспешно посторонился. Разговаривать в полете трудно – речь становится неразборчивой.
Богомысл опустился на каменные плиты, помедлил мгновение, успокаивая мышцы и складывая все еще трепещущие в такт последним вибрациям крылья.
– Позволь помочь, – Олен приблизился, ослабил слишком сильно затянутый плечевой ремень.
– Спасибо, – Богомысл вздохнул свободнее и сумел, наконец, заправить концы крыльев в подколенные чехлы. – Давно пора поменять их. Мои дети еще на заре надели новые, а мне все жалко расставаться – привык.
– Привычка – сестра лени. Она оправдывает нежелание перемен.
– Ты прав, – старший слуга кивнул. – К концу заката закажу себе новый комплект… Я принес вести, Олен. Нужен твой совет.
– Говори. Буду рад.
– Несколько вестей… – уточнил Богомысл.
– Тогда начни с простого.
– Хорошо. Во время передачи последней партии даров эллины нарушили законы гостеприимства.
Нижайший из слуг нахмурился.
– Что это значит?
– Они умертвили сопровождающих груз посланниц и захоронили их во славу своей богини Артемиды на острове Делос.
– Там, где мы выстроили храм во имя якобы нашего солнцебога – Феба?
– Да. Они называют его Аполлоном Гиперборейским.
– Я не слышал, что эллины совершают человеческие жертвоприношения.
– Этого никто не слышал, Олен.
– Значит, им понадобилось другое. Например – крылья девушек. Невежды полагают, что секрет полета – в хитроумном каркасе и перепонках.
– Возможно. Но что нам предпринять в ответ? Собрание Общин помнит твои слова о том, что южные народы – ключ к спасению, если наступит непоправимое. Однако после таких деяний…
– Все очень скоро разрешится, Богомысл. Так или иначе. Пока же я бы посоветовал и дальше приносить дары, которые эллины так ценят. Только не стоит доставлять их в тот самый храм. Лучше заворачивать груз в простую солому, чтобы не вызывать лишнюю зависть, и отдавать тюки у наших южных границ аримаспам. А они, в свою очередь, – исседонам или аргиппеям. И так далее – до самого Делоса.
– Но… – старший слуга помедлил секунду, подсчитывая, – это составит цепочку из семи племен.
– Верно. Ближайшие к нам уважают или боятся Гиперборею. Они подчинятся. А дальние – уважают эллинов.
– Я понял твой совет. Мы поступим именно так. Есть у меня еще одна весть.
Нижайший из слуг приблизился к ограждению площадки, взглянул вниз, насколько это позволяла кривизна огромного шарообразного здания. Он догадывался, о чем пойдет речь.
– Говори.
– Камнетесы извещают, что не успеют закончить все сейды к назначенному творцами сроку.
Все верно. Именно этого Олен ждал и боялся больше всего. Если к последнему сполоху заката даже самый малый сейд не будет включен в великое кольцо, охватывающее Арктиду Гиперборейскую через земли Европы и Противолежащего континента, как звали его сгинувшие в гордыне своей атланты, труды не только этого лета, но вообще всех уходящих в века поколений могут оказаться напрасными. Великая страна предстанет пред ликом ледяного бедствия… Или не предстанет.
Олен сдержал вздох. Тяжелее всего сознавать необходимость такого выбора и цену возможной ошибки. Еще на прошлом закате творцы почувствовали волнение ткани мироздания, но всегда находились какие-то мелкие неурядицы, которыми можно было объяснить тревогу предсказателей. То мор в соседних племенах, то война на юге, то новое извержение Везувия…
– Уверены ли теперь творцы в своих предчувствиях? – осведомился задумчиво нижайший из слуг.
– Так же, как и раньше, – нет. Слуга общины Творцов извещает, что лишь треть из них предсказывают катастрофу. Остальные считают, что Фаэтон минует Землю на слишком большом расстоянии.
При последних словах Богомысла Олен невольно оторвал взгляд от горизонта и устремил его в зенит. В землях гипербореев свет солнца слабел, но, не встречая преград на просторах вселенной, он охотно освещал новую планету из свиты живительного светила. Ветреную, непостоянную спутницу, которая явилась из темных глубин мироздания несколько лет назад и вскоре исчезнет там же… Возможно, принеся пред этим неисчислимые бедствия племенам и народам Земли.
– Чем объясняют камнетесы свое промедление?
– Они говорят – слишком много работы. После того как творцы снова уточнили положение сейдов и перенесли некоторые из них на новые места, у камнетесов просто не хватает рук.
– Сколько человек им нужно еще?
– Говорят: самое малое – две сотни.
– Я понял, Богомысл. Благодарю тебя за вести и прошу времени, чтобы обдумать последнюю.
– Конечно. Но не медли с ответом слишком долго – время раздумий истекло.
– Кому, как не мне знать об этом?
Старший слуга расправил крылья и снова затянул ремни.
– Дай сигнал, когда приме-ешь реше-ени-ие.
Последние слова Богомысла были уже плохо различимы. Гиперборей подстегнул свое тело, мышцы вошли в резонансные колебания, раскачивая закрепленную на плечах конструкцию, заставляя трепетать ее со скоростью крыльев пчелы… Слуга перешагнул через перила и, огибая сферическую поверхность здания, канул в сорокаметровую пропасть.