Доктор Проктор и великое ограбление, стр. 21

– Вы собираетесь КУПИТЬ Норвегию?

– Ну да. Купить страну легче, чем ты думаешь. А после того как Всемирный банк выяснит, что у Норвегии больше нет золотого запаса, ее цена упадет до минимума. И знаешь, на какие деньги я ее куплю? На деньги из того самого золотого слитка, который я украл у вас! – Рублёв снова разразился громким визгливым смехом. – Правда гениально?

– Значит, наш золотой слиток тоже переплавлен в монеты?

– Нет, – сказал Рублёв. – Тут есть одна особенность. Изготовитель монет сказал, что в норвежском золоте слишком много кольсидиумнитратфосфата.

– Что это?

– Не имею ни малейшего представления. Но вроде бы это означает, что монеты будут слишком мягкими, примерно как шоколадные. Поэтому мы послали золото к другому ювелиру, который как раз сейчас переплавляет золотой слиток в…

– О НЕТ!

– О да! И не к какому-нибудь рядовому ювелиру. Эта женщина должна изготовить кубок, который достанется победителю субботнего финального матча. Понимаешь? Сверхгениально! Если полиция придет обыскивать мой дом, чтобы найти золотые слитки, то найдет золотой кубок, который будет завоеван в честной игре, когда мы в пух и прах раздолбаем «Роттен Хэм». Ха-ха-ха!

Булле покачал головой:

– Максимус Рублёв, я объявляю вас невменяемым.

– Я вовсе не невменяемый! – взвизгнул Рублёв.

– Это как сказать, – возразил Булле. – Но если у вас все так хорошо спланировано, то вряд ли я смогу сообщить вам какую-то новую информацию.

Рублёв почесал свою в высшей степени красиво причесанную бородку клинышком.

– Знаешь что, Шерл? Ты не так глуп, черт тебя побери. А ведь и правда, я вполне могу обойтись без твоей информации.

– Прекрасно! – сказал Булле. – Но тогда можно мне уйти? Я договорился кое с кем сходить в кино…

– Уйти? – Улыбка Рублёва расползлась до самых ушей. – Что скажете вы, несчастные пролетарии? – Он повернулся к семье Хруст. – Отпустить козявку?

Те хором ответили:

– Ха-ха-ха!

– Я так и думал, – сказал Рублёв, хватая шляпу и плащ. – Мне надо бежать, но я оставляю тебя в компании с… – Он понизил голос до шепота: – Мамашей Хруст.

Дверь за ним захлопнулась, и мамаша-дракон вышла вперед. Дохнула на Булле непереваренной пищей и зажала его щеки большим и указательным пальцем:

– Надеялся обмануть мамашу похвалами ее пудингу, да? Ты, маленький, жалкий, ничтожный кусок мяса! Сейчас я пойду в магазин и куплю спагетти. Потому что мальчики больше всего любят спагетти с… как ты думаешь – с чем?

У Булле зуб на зуб не попадал.

– С сыром п-п-пармезан.

– Правильно, мистер Шерл. Так что можешь приготовиться… – Она махнула рукой в сторону дивана, отчего ее жирные плечи заколыхались, и три ее сына ответили хором:

– …К ПОКЕРУ НА БИТЬЕ ПО КОСТЯШКАМ ПАЛЬЦЕВ!

Глава 17

Покерная битва. Прошу прощения: ВЕЛИКАЯ покерная битва

– БЕСПОЛЕЗНО, – ПРОСТОНАЛ ДОКТОР ПРОКТОР и посмотрел на часы. – За эти четыре часа мы обошли Лондон вдоль и поперек, но не обнаружили никаких следов Булле.

– Но где-то же он должен быть, – в отчаянии сказала Лисе.

Стало смеркаться, и Лисе и доктор Проктор вернулись на площадь, откуда начали свои поиски. Узнать эту площадь легко: в центре стоит колонна, такая высоченная, что невозможно сказать, кого изображает статуя наверху, но доктор Проктор сказал, что это человек по фамилии Нильсен, только не ведущий телевизионной программы «Вруны Норвегии», а довольно известный моряк [39].

– Лишь бы Булле был жив, – прошептала Лисе, и профессор увидел слезу в уголке ее глаза.

– Я уже сообщил в Скотленд-Ярд, и они тоже ищут, – сказал доктор Проктор. – Вот увидишь, его…

– А я еще завидовала Булле! – прошептала Лисе.

– Да? Но почему?

– Потому что я никогда не осмеливаюсь делать что-то нелепое. Я ВСЕГДА должна быть приличной, разумной девочкой, должна беречь Булле и быть осторожной. А мне тоже хочется быть взбалмошной и остроумной и заставлять весь мир смотреть на меня!

– Но, Лисе, без тебя мы ни за что не совершили бы всего того, что совершили вместе.

– Без меня, – расхныкалась Лисе, – Булле не оказался бы в заточении в неизвестном месте, где он умрет! И только потому, что я ему завидовала и не хотела, чтобы ему все удавалось КАЖДЫЙ раз!

– Гм, – сказал доктор Проктор. – И теперь у тебя угрызения совести, потому что тебе кажется, что твое желание сбылось?

– Да! – всхлипнула Лисе.

– И ты думаешь, что от этого ты стала плохим человеком? Например, думаешь, что Булле тебе никогда не завидовал?

– Мне? – Лисе вытерла слезы рукавом курточки. – А мне-то в чем завидовать?

– Наш Булле, например, мог бы пожелать иметь таких родителей, как у тебя, быть тем, кого все любят, и все такое прочее. Иметь твой ум и здоровую уверенность в себе.

– Уверенность в себе? Но у меня нет…

– Конечно есть. – Проктор снял очки для плавания и протер их. – Твоя уверенность в себе не очень заметна, не бросается в глаза. Но она более прочная. И со временем ты ее сама обнаружишь.

– Обнаружу?

– Обещаю тебе. – Виктор Проктор надел очки и погладил Лисе по голове. – И запомни, что вы симпатизируете друг другу больше, чем завидуете.

– Да, – твердо сказала девочка. – Это правда!

Проктор кивнул:

– Теперь нам надо вернуться в гостиницу, поесть и отдохнуть.

– А потом мы будем искать! – сказала Лисе, закончив вытирать слезы. – Как вы думаете, он…

– Булле выкарабкается, не сомневайся, – заверил ее профессор и, чтобы успокоить Лисе, улыбнулся своей самой доброй улыбкой. – У этого парня в рукаве всегда спрятан туз.

Альфи Хруст медленно тасовал карты, с улыбкой глядя на Булле.

– Ты когда-нибудь думал, почему от сыра пармезан пахнет, как от пальцев ног, козявка? – спросил он и начал раздавать карты Бетти, Чарли, Булле и себе.

– Нет, – ответил сидящий вместе с ними за столом Булле, с удовольствием размахивая ногами и руками.

Правда, вскоре ему придется умереть, но зато он больше не был связан. И кто знает, возможно, эта игра в покер на битье по костяшкам пальцев окажется для него не такой трудной, какой она была для всех остальных.

– Потому что пармезан делают из людей, которые проиграли в покер на битье, – сказал Чарли. – Они так боятся, что покрываются потом, особенно сильно потеют пальцы ног, а это последнее, что размалывается.

– То есть от сыра пахнет, как от пальцев ног, потому что его делают из пальцев ног, – засмеялся Бетти.

– А все-таки здорово, что люди не знают, чем именно они посыпают спагетти, – сказал Альфи и удовлетворенно посмотрел на свои карты. – Но в последнее время кое-какие рестораны из тех, которым мы продаем сыр пармезан, стали говорить, что он чересчур сильно пахнет пальцами ног. Поэтому мы решили предлагать нашим жертвам использовать вот это. – Он показал на специальные спальные очки, лежащие в шляпе-котелке на столе. На очках было напечатано белыми буквами: «British Airwais» [40]. – Вообще-то, их надевают те, у кого возникает желание поспать в самолете или других подобных местах. Мы прихватили их в бизнес-классе самолета, когда летели домой после ограбления в Бразилии. Если жертвы не видят, как их превращают в сыр пармезан, то ноги меньше потеют, ведь правда?

– В-в-великолепно, – сказал Булле и заглянул в свои карты.

Тройка бубен, пятерка треф, восьмерка пик, десятка червей и бубновый валет, смотревший на него с сожалением. Абсолютно ничего выигрышного. Его костяшки тут же заныли.

– Ну, какая у тебя ставка, козявка? – спросил Альфи.

– Никакая, – сказал Булле. – Я сдаюсь.

– Ты должен назвать какую-нибудь ставку, минимум пять, – сказал Чарли.