Ветеринар для Единорога, стр. 60
После всех мучительных приготовлений сами роды заняли меньше тридцати секунд: кентавренок выскользнул легко и быстро. Ли Энн и Бидж подхватили его, положили на землю и быстро сняли цепи с задних ног. Человеческий торс малыша был вытянут горизонтально, как продолжение его лошадиной части, словно тот собрался нырять. Бидж подумала, что при нормальных родах так оно и было бы: новорожденный выскользнул бы головой вперед.
Конфетка похлопал распростертого на земле малыша между лопатками, тот закашлялся, вздрогнул, срыгнул и закричал, но через несколько секунд крик прекратился.
— Это хорошо или плохо? — спросил Дэйв шепотом.
— Плохо для человеческого младенца, нормально для жеребенка, — тоже шепотом ответила Ли Энн.
Кентавренок с трудом встал, его ноги подгибались, он широко расставил их, чтобы сохранить равновесие. Его человеческая часть медленно выпрямилась. Выглядел он как немного отстающий в развитии восьмилетний мальчик. Мокрые волосы прилипли к головенке, из открытого рта вырывались детские всхлипы, странно похожие на ржание.
Неожиданно из сосцов Политы хлынуло молоко, и она с нечленораздельным криком крепко прижала к себе малыша.
Каррон, стоявший бок о бок с Политой, казалось, был погружен в мечты. Встряхнувшись, он повернулся к Конфетке:
— Как твое настоящее имя?
— Чарльз Фрэнклин Доббс.
— А твое?
— Ли Энн Редфорд Гаррисон.
— Тогда это будут и его имена, — объявил Каррон. — Мы как-нибудь объединим их для него. — Он согнулся почти вдвое, осторожно гладя своего сына по голове.
— Для одного ребенка это слишком много, — вмешалась Ли Энн. — Почему не назвать его просто Конфетка Ли?
— Конли, — проговорила Полита, объединяя имена. — Сладкий мой. Да. — Она засмеялась, счастливая, но совершенно обессиленная.
— Вот это звучит хорошо. — Ли Энн прислонилась к грузовику. Остальные механически занимались наведением порядка — мыли и убирали на место инструменты, поглядывая одним глазом на начавшего сосать малыша.
Конфетка подошел к Ли Энн:
— Ты перемажешь нам весь фургон.
— Мне очень стыдно.
— Ладно уж, потом наведем чистоту. — Он улыбнулся девушке. — Здорово ты справилась. Деревенские навыки помогли?
— Можете спорить на последние штаны, что это именно так, — как ни устала Ли Энн, она ответила, ухмыляясь во весь рот, — сэр.
Конфетка потянулся:
— А не пора ли нам это дело отпраздновать? Ли Энн сделала шаг к кабине, потом повернулась к Каррону:
— Не хотите ли вы выпить с нами, мистер Каррон? Он решительно помотал головой, Бидж сразу вспомнила, как лошадь отгоняет мух.
— Конечно, нет. Я же не могу войти в здание. — Но он сунул руку в свой мешок и вытащил пригоршню монет. — Выпейте вместо меня.
Рука Конфетки, который взял деньги, непроизвольно дернулась вниз. Дэйв глянул на количество монет и присвистнул:
— Ну, братец, если это на выпивку за тебя, то и пьешь же ты.
— Каррон, мы не можем взять и половину этого, — сказал Конфетка.
— Я очень прошу. — Каррон встревоженно взглянул на него. — Я ведь не сумею спасти вам жизнь, и всю жизнь кормить вас тоже не смогу — так что возьмите это, пожалуйста.
Конфетка неохотно сжал монеты в руке:
— Ну что ж, огромное спасибо. — Он переложил деньги в левую руку и обменялся с кентавром рукопожатием, поморщившись, когда от полноты чувств тот чуть не раздавил его руку.
Каррон молча подошел к Ли Энн, не обратил внимания на ее протянутую руку и сгреб ее в охапку, оторвав от земли и крепко прижав к своей голой груди. Когда он снова поставил ее на ноги, девушка ошарашенно стала щупать, целы ли ее ребра.
— Прости меня. Я не проявил должного почтения.
— Ничего.
Каррон медленно подошел к Полите, обнял ее и стал целовать снова и снова, как будто они были одни в целом мире. Потом наклонился, поднял своими сильными руками брыкающегося сына и протянул его навстречу лучам послеполуденного солнца:
— Склонись над ним. Бог, и благослови. Он твой, но также и дитя Политы. — Каррон громко рассмеялся сквозь струящиеся по лицу слезы.
— Твое тоже, — сказала Полита, с шутливым гневом пытаясь отобрать у него малыша, которого Каррон поднял так высоко.
Конфетка сделал знак студентам, и те без шума погрузились в фургон. Только когда они отъехали достаточно далеко по дороге к «Кружкам», разразились они наконец радостными воплями.
В гостинице трактирщик сообщил Конфетке, что его ждет известие от Оуэна. Конфетка извинился и ушел с ним.
Веселье этим вечером — игра в ловилки, метание дротиков в цель, болтовня и выпивка — длилось много дольше, чем должны были бы себе позволить ветеринары, которым на следующий день предстоит с раннего утра лечить пациентов. Когда в два часа ночи они выехали на дорогу, «чтобы полюбоваться на звезды», только Дэйв не был сонным, и только Анни была совсем трезвой.
Дэйв, сидя за рулем, все время пугал Анни, высовываясь в окно с громким криком: «Освободите дорогу! Освободите дорогу!» — Осторожнее, смотри, куда едешь, — сказала Бидж, удобно устроившаяся на куче грязных комбинезонов. — Здесь не такие дороги, как в Вирджинии.
— Сбавь скорость, — немедленно поддержала ее Анни. Дэйв послушался и тем, возможно, спас жизнь человеку, появившемуся перед грузовиком в следующий момент.
Глава 20
Фары осветили размахивающего руками Филдса. Когда грузовик затормозил, он отошел с середины дороги, Дэйв — никому другому он не дал бы сесть за руль — свернул к обочине так резко, что чуть не сбил Филдса с ног зеркалом заднего вида.
Филдс, еле удержав равновесие, протянул листок, вырванный из записной книжки. Бидж узнала почерк Конфетки — на листке были типичные для него записи о назначенных встречах и истекающих сроках. Перевернув листок, она прочла: «Вы мне нужны немедленно. Точно следуйте маршруту, отмеченному на карте, — я отправляюсь вперед. Если Филдс захочет, захватите его с собой. И ради Бога, поторопитесь».
— Что там? Он пишет, что произошло? Только тут Бидж сообразила, что Филдс не умеет читать, он оказался первым встреченным ею неграмотным взрослым.
Она прочла записку вслух.
— Как она к вам попала?
— Принес попугай Кружки, — ответил Филдс. — За угощение он иногда выполняет поручения. — Филдс, смущаясь, попытался оттереть с рубашки белое пятно — следствие встречи с объевшейся птицей.
Ли Энн перечитала записку.
— Доктор Доббс не пишет, в чем дело, но мы ему нужны немедленно. Наверное, какой-то экстренный случай. — Она подняла глаза на сатира. — Мистер Филдс, он предлагает нам захватить с собой вас, если вы захотите.
— Вы могли бы… — Он показал на грузовик. — Могу я ради быстроты…
Бидж перелезла через спинку на заднее сиденье к Ли Энн и Анни.
— Садитесь, — сказал Дэйв. Филдс последовал приглашению, однако влезть в кабину ему оказалось трудно: пришлось ухватиться обеими руками, поскольку копыта скользили по подножке. Он закрыл за собой дверцу, когда замок щелкнул, на лице Филдса появилось выражение паники. Он толкнул дверцу, но она не открылась. Неожиданно глаза его закатились.
— Потяните вон за ту металлическую ручку, — показал Дэйв, — потом закроете дверцу снова.
Филдс ухватился за ручку, и дверца распахнулась. Сатир явно испытал огромное облегчение. Он снова захлопнул дверцу и спросил слабым голосом:
— А окно?
— Нужно повернуть вон ту штучку, сэр, — сказала Ли Энн. Дэйв включил зажигание, и грузовик тронулся с места.
Филдс открыл окно, высунул в него свою лохматую голову и зачарованно смотрел, как земля под колесами убегает назад. За все время их знакомства это единственный момент, когда он не кажется сексуально озабоченным, подумала Бидж.
Потом Филдс взглянул вперед и явно испугался:
— Вы знаете, куда ехать?
— Примерно. — Дэйв, ухмыляясь, показал набросок карты.
— Нет, — Филдс стукнул кулаком по приборной доске, — никогда не следует знать «примерно». Вы или знаете, куда едете, или нет. Дорога опасна для тех, кто говорит «примерно».