Бриллиантовое ожерелье, стр. 23
– До скорого, Гораций! – попрощалась я с дворецким, когда раздался свисток локомотива. – Как только выясню одну вещь, вернусь к вам.
– Удачи, мисс Адлер! – дружески пожелал он мне. Казалось, ему хочется поехать вместе со мной. Ещё немного, и он ласково погладил бы меня по голове.
Надо ли говорить, что мне совсем легко удалось уговорить папу взять меня с собой в Париж и очень трудно оказалось убедить маму. Больше всего её беспокоила обратная поездка, которую мне предстояло совершить одной.
– Зачем ехать в Париж только на один день? – в волнении почти вскричала мама.
Мой ответ прозвучал едва ли не патетически. Я сказала, что мне необходимы некоторые книги из нашей домашней библиотеки и что я не могу ждать, пока папа пришлёт их. Возьму книги, сяду утром в поезд и вернусь в Сен-Мало.
– Это каприз, Ирэн! Всего-навсего каприз! – рассердилась мама, прежде чем капитулировать перед моим упрямством.
В общем-то она была права. Но даже отдалённо не могла представить себе, о каком капризе идёт речь.
В вагоне я уселась у окна, напротив папы. Он смотрел на меня, словно разглядывал какое-то небольшое сокровище.
– И кто же тебя может удержать? – спросил отец.
И получилось так, что одним только этим простым вопросом он как бы дал понять, что ему известна вся история моего тайного приключения.
Рано утром, после того, как папа ушёл на работу, я спокойно вышла из нашего дома в Сен-Жермен де Пре и отправилась пешком на рю де Мезьер в дом номер шесть.
Это было недалеко, именно поэтому я и решила пойти сюда одна, желая провести ту часть расследования, о которой ни Шерлок, ни Арсен Люпен ничего не знали.
Я прошла по рю Сен-Сульпис к парку и оттуда свернула на улочку с низкими, узкими домами.
Под номером 6 оказалась небольшая двухэтажная вилла, знавшая лучшие времена.
Я подошла к дому, когда не было ещё и восьми часов утра. Мой поезд уходил в полдень, и я взяла с собой все необходимое в дорогу, в том числе и книги, которые помогут разыграть перед мамой небольшой спектакль.
У калитки в палисадник висел медный колокольчик.
Он тихо зазвенел, когда я потянула за шнурок, и я стала ждать, пока кто-нибудь откроет мне. К моему удивлению, в дверях появилась пожилая, очень просто одетая женщина. По-видимому, я прервала её утренний туалет. Женщина поразила меня необыкновенной, но поблёкшей красотой. Время поистине безжалостно обошлось с ней.
– Что вам угодно, мадмуазель? – спросила она, вытирая руки.
Я оказалась не готова к разговору и даже не знала, как объяснить своё появление. Поэтому выбрала самый прямой путь – заговорила о том, что меня интересовало больше всего, хотя и понимала, что, вполне возможно, совершила своё путешествие напрасно.
– Извините, что беспокою вас, мадам, – с улыбкой заговорила я. – Но… даже теряюсь, с чего начать… Не знаете ли вы человека, которого зовут Франсуа Пуссен или, может быть, Жак Ламбер?
Женщина посмотрела на меня с удивлением и в то же время с огорчением, а я пыталась угадать по её лицу, о чём она думает.
– Мне известно, что время от времени он посылает письма по этому адресу… – продолжала я, все так же улыбаясь. – И подумала, что, может быть, вы или кто-то, кто живёт в этом доме…
Словно догадавшись о событиях в Сен-Мало, женщина неожиданно расплакалась. И так же неожиданно спросила:
– Что случилось? Что случилось с Жюльеном?
Глава 24
Человек с несколькими именами
В четверг днём, как и условились, мы собрались на вилле Эшкрофта. Подошли туда с разных сторон, и не все сразу, а с интервалом в несколько минут.
Шерлок появился первым, я после него, Люпен последним – приплыл на вёсельной лодке.
Каждый принёс уйму новостей, и нам не терпелось поделиться ими друг с другом.
Похоже, инспектор Флебур начал действовать. Донос на двух его продажных подчинённых убедил честнейшего служащего полиции обратиться за помощью в областное управление, чтобы с его помощью навести в городе порядок.
– Когда они появились на той площади, – рассказал Люпен с горящими глазами, – от Сальваторе Макри остались только следы.
Итальянец удрал, оставив все свои контакты и мелких рыбёшек, которые начали сотрудничать со следствием.
– По-моему, скоро станет ясно, кто убил человека с двумя именами, – объяснил Люпен и рассказал о том, что инспектор сообщил его отцу. Версия о самоубийстве напрочь отметается, потому что на затылке у утопленника оказалась огромная гематома как после сильного удара. Потом, чтобы утопить, сунули камни в его карманы. Но похоже, сбросили в море в неподходящем месте, откуда течение вынесло его на берег.
– В таком случае банда, которая совершила убийство, плохо знала море, – невозмутимо заметил Шерлок. – Иначе они не допустили бы такой грубой ошибки.
– А записка, – задумались ребята, – какой смысл был в этой записке?
Я пока молчала. Мне хотелось в последнюю очередь рассказать о поразительных новостях, которые узнала во время недолгой поездки в Париж.
– Я обнаружил, что моя мама хорошо знакома с мадам Мартиньи, – продолжал Шерлок. – И тогда подумал: какой же я дурак! Ведь мама из тех трёх дам, которые каждый день играют с ней в бридж.
Шерлок стал расспрашивать свою маму и узнал, что кража драгоценности оказалась тяжёлым ударом для мадам Мартиньи. Её муж, которому телеграммой сообщили о случившемся, даже угрожал разводом, потому что пропала действительно самая главная семейная драгоценность. А ведь он настаивал, чтобы жена не брала её с собой в курортный городок. Надо ли говорить, что мадам Мартиньи не послушалась его.
– Похоже, однако… – продолжал рассказывать Шерлок, – мамины подруги поддержали мадам Мартиньи. Кража была такой яркой и неожиданной, что и в самом деле трудно обвинить мадам Мартиньи в беспечности. – И помолчав немного, добавил: – В самом деле трудно.
При этом взгляд у него был отсутствующий, и он покусывал нижнюю губу.
– Но и это наверняка не всё? – спросила я.
– Не знаю, что и сказать… – признался Шерлок, скривив недовольную гримасу. – Что-то здесь всё-таки не сходится, по-моему…
– Думаешь, женская солидарность подруг Мартиньи не искренняя? – поинтересовалась я.
– И в самом деле, – вмешался Люпен. – Женщины ведь не умеют работать в команде!
Я метнула на него строгий взгляд.
– Ну, за некоторым исключением, – поправился он, рассмеявшись.
Шерлок поднялся с песка, на котором мы сидели, и стал расхаживать взад и вперёд.
– Нет, дело не в этом, – сказал он. – Я нахожу совершенно нормальным, что четыре дамы, четыре подруги объединяются и поддерживают друг друга… Моя мама присоединилась к ним недавно. А другие уже давно приезжают в Сен-Мало на отдых и знакомы многие годы.
Другие, кроме мадам Холмс, это мадам Мартиньи, мадам Фуше и баронесса Жибар.
– Я всё-таки не могу понять, каким образом этот человек с двумя именами смог проникнуть в дом с крыши, украсть ожерелье и совершенно спокойно покинуть дом тем же путём!
– А что тут такого необычного? – спросила я, сгорая от нетерпения поскорее рассказать о том, что узнала в Париже от матери нашего загадочного человека, которого на самом деле звали не Пуссен и не Ламбер.
– Всё довольно просто, – ответил Шерлок. – Помните, как мы перевернули его на берегу?
Мы с Люпеном кивнули.
– Он был тяжёлый, – продолжал Шерлок. – И не только из-за мокрой одежды и камней в карманах, нет… Он был плотного сложения, но отнюдь не мускулистый.
Я взглянула не Люпена. Он согласно кивал.
– Верно. На спортсмена никак не походил.
Шерлок посмотрел на меня, как бы приглашая к разговору. Но я ничего не смогла сказать о телосложении этого человека, зато могла поведать о нём кое-что другое. Многое другое.
– Франсуа Пуссен или Жак Ламбер – это на самом деле Жюльен Ласкот, – сказала я, изумив моих друзей. – И я знаю это точно, поскольку смогла поговорить с его матерью.