Исцеление Перекрестка, стр. 86

Возвращение на Перекресток единорогов было долгожданным, но произошло очень просто: однажды Бидж проснулась и почувствовала, что воздух стал каким-то другим. День был таким, какие Диведд называл «мягкими»: легкий туман, низкие облака. Цепочка белых фигур — больших и маленьких — тянулась вдоль дороги, ведущей к коттеджу Бидж. Мелина с легким рюкзаком на плече шагала рядом с первым животным. Выше по холму несколько грим, припав к земле, осторожно принюхивались и присматривались, приготовившись спасаться бегством.

Бидж грустно смотрела на них: за последние месяцы грим научились осторожности. Она как-то нашла тело одного из них; грудь животного была целенаправленно — можно сказать, почти игриво — рассечена крест-накрест. Наверное, грим погиб от потери крови.

Теперь двое грим следили за приближающимися единорогами и Мелиной. Один из них — Бидж моргнула: судя по отметинам, Гек, — робко приблизился к девушке-фавну, покорно склонив голову и виляя хвостом.

Мелина замерла на месте. Самка единорога рядом с ней спокойно сделала шаг вперед, и оба грим повернулись и убежали.

Бидж подняла глаза, наполовину ожидая увидеть в воздухе Роланда и Оливера, но грим явно испугались именно Мелины и единорогов. Еще месяц назад Бидж не поверила бы, что они окажутся такими пугливыми.

Единороги по очереди коснулись Мелины рогами и так же цепочкой стали подниматься на холм. Малыши, у которых рога еще только начинали прорезаться, тыкались в Мелину носами, а она гладила их по головам.

Потом она подбежала к Бидж, резво прыгая на своих копытцах. Фавны, радостно подумала Бидж, принимают людей такими, какие они есть, и любят их.

Обняв Мелину, Бидж спросила:

— С тобой все в порядке?

Мелина дрожала, глядя вслед убежавшим грим. — Что это за звери?

— Они похожи на собак. Очень дружелюбные, людей не кусают. Ну, по большей части. Я привела их на Перекресток как хищников, но теперь что-то не уверена, что они способны прокормиться сами. Я гадаю иногда, — закончила Бидж, — не являются ли они чьими-то брошенными домашними любимцами.

— Если это так, — ответила Мелина твердо, — не хотела бы я встретить их хозяина, которого они так боятся. Он ведь не последовал за ними сюда. правда?

— Конечно, нет… — начала Бидж и умолкла. Это была такая простая и пугающая мысль. Интересно, как наказывают в том мире, откуда пришли грим, сбежавших от хозяина животных? И если уж на то пошло, каково наказание за кражу любимца?

Она покачала головой.

— Заходи и выпей чаю. Трудно было привести единорогов?

Мелина вошла следом за ней в дом и энергично закивала; ее черные кудри взметнулись над головой.

— Они не любят дорог. Все время старались идти по обочине. Мне было страшно, — добавила она откровенно, — но ведь я была с ними.

— Ты могла попросить о помощи.

— Ох, но ты же нужна здесь. А доктор Доббс, он же должен преподавать. Стефан и эта женщина Фрида должны читать свои книги. — В ее голосе появилась собственническая нотка. — Да и вообще мне не нужна помощь.

Когда Конфетка, Бидж и другие отогнали единорогов для безопасности в Виргинию, Мелина захотела остаться там и присматривать за животными. Фавны прирожденные пастухи; Мелина скоро почувствовала тесную связь с единорогами, которых собиралась пасти, но которые, весьма вероятно, в свою очередь, пасли ее. Как Бидж имела возможность узнать, единороги заботятся о несчастных и невинных.

— Кружка будет рад тебе.

— Я собираюсь вернуться. Виргиния так хороша…

Бидж рассеянно кивнула, глядя на долину, широкую реку и плавно круглящиеся холмы, которые теперь казались ей самым красивым местом в мире.

— И еще, мне хочется быть недалеко от церкви. — Мелина стала баптисткой и часто посещала маленькую белую церковь в холмах. Прихожане приняли ее, не задавая вопросов, а проповедник, серьезный молодой человек с коротко остриженными волосами и в очках в массивной оправе, уделял ей особое внимание.

— Ты уверена, что это не от проповедника ты хочешь быть недалеко?

— Нет! — Но, к своему удивлению, Бидж обнаружила, что Мелина покраснела. Нужны очень веские основания, чтобы заставить фавна покраснеть. — Ну, может быть, и это. Мне нравится Джонатан, но я для него слишком молода.

— Ему же еще нет тридцати. Через несколько лет разница не будет заметна.

Мелина посмотрела на нее с сомнением.

— Для тебя, может быть, и нет. — Она поспешила сменить тему. — И там по крайней мере я смогу часто видеться со Стефаном.

Бидж спросила с завистью:

— Вы часто встречаетесь?

— Я стараюсь навещать его каждую неделю. Я ведь люблю его — не так, конечно, как ты, — добавила она поспешно.

Бидж кивнула. С тех пор, как она обнаружила, что беременна, она меньше была уверена в характере своей любви к Стефану.

— Мы ведь еще козлятами росли вместе, — кончила Мелина серьезно.

— Я знаю. — Бидж всегда очень нравилось это название. — Держу пари, он был очаровательным козленочком.

Мелина с облегчением засмеялась и закивала.

— Такой непоседливый. Всегда танцующий, всегда счастливый.

Именно так Бидж обычно и представляла себе Стефана, хоть он уже и не был ребенком.

— Ну что ж, только постарайся побывать здесь еще раз до зимы. Когда выпадет снег, дорога станет ужасной.

— Снег! — с ностальгией воскликнула Мелина. — Первый снегопад такая прелесть! — Она вздохнула. — Я ведь видела их так мало.

— Он бывает всего один раз в году.

— Конечно. Один первый снегопад каждый год. Но самый первый в своей жизни я помню так отчетливо… А потом и остальные, только их было так немного…

— Так немного? — «Мы ведь еще козлятами росли вместе…» — Мелина! Сколько тебе лет? Мелина удивленно посмотрела на Бидж.

— Я взрослая.

— Я знаю, но все-таки, сколько тебе лет?

— Годы — это годы, — пожала плечами та. — Пять. — Не замечая выражения лица Бидж, Мелина добавила: — Я думала, ты знаешь об этом от Стефана.

— Ну, наверное, для него тоже годы — это годы. Филдс, сатир, когда-то сказал о Стефане: «Он легко плачет, как все ему подобные». Бидж тогда подумала, что он имел в виду фавнов; но, может быть, он говорил о детях?