Исцеление Перекрестка, стр. 17

Фрида поспешно шла по вестибюлю основного здания ветеринарного колледжа, когда кто-то хлопнул ее по плечу. Она обернулась, и улыбающийся, но встревоженный Коди показал ей на входную дверь.

Мэтт изрядно опередил их, шагая, как всегда, с сумасшедшей скоростью. Коди еще раз показал на него и хмыкнул:

— Мне за ним ни за что не угнаться.

— И никому не угнаться, — раздался сзади голос Валерии. — Он просто выпендривается. Пошли, Фрида. — Девушка передала Фриде записку: обычные для Конфетки неразборчивые каракули и нарисованная под ними карта. В записке говорилось только: «Встречу вас на месте. Найди кого-нибудь, кто хорошо читает карту. Фрида, надеюсь, ты не возражаешь против перспективы делать доклад в присутствии клиента».

Фрида зажмурилась, отчаянно надеясь, что слушателей все-таки не окажется особенно много.

По тому, каким был закат, Бидж могла предсказать великолепную ночь. В горах Виргинии летом погода чудесная: теплые солнечные дни, глубокое синее небо и дымка на горизонте, прохладные ясные ночи с легким ветерком и мириадами звезд. Бидж с удовольствием предвкушала ночь, проведенную под открытым небом.

Однако наличие теплой куртки в походном рюкзаке ее радовало. В горах холодает быстро, и, когда они свернули на дорогу, ведущую к ферме Лори и грифона, и оказались в тени, отбрасываемой горной вершиной, Бидж поежилась. Стефан обнял ее за плечи.

— Надела бы ты куртку, любовь моя.

Бидж улыбнулась ему и, сдвинув на затылок подаренную ею же мягкую шляпу, почесала рожки, выглядывающие из курчавых волос. Стефан был в легкой рубашке и летних брюках. Бидж позавидовала шерсти, покрывающей большую часть его тела, хотя раньше часто и дразнила его по этому поводу.

Впрочем, однажды он смутил ее, ответив со смехом:

«Но тебе же нравится, когда мои мохнатые ноги прижимаются к твоим гладеньким»; Бидж покраснела и с тех пор поддразнивала его редко.

Лори ждала их на крыльце, нервно катая карандаш между пальцами. Время от времени она машинально подносила его к губам, потом, бросив недовольный взгляд, опускала руку. Ей очень не хватало сигареты — Черт возьми, Бидж, наконец-то!

— У меня были еще дела.

Стефан весело улыбнулся Лори; та скорчила гримасу.

— Ну ясное дело, были! Как же без этого! Бидж предпочла не реагировать.

— Грифон отправляется с нами?

— Чтобы он да ушел из дому? Попробуй его вытащить! — Она кивнула на дверь в дом. — Зайдите на секунду.

Они последовали приглашению; Стефан уверенно вспрыгнул на крыльцо, несмотря на набитые бумагой кроссовки на копытах.

Над компьютером грифона горела единственная лампа, освещая дюжины справочников и авиационных журналов, разбросанных вокруг. Грифон склонил голову, приветствуя вошедших, но продолжал смотреть на экран.

— Мне очень жаль, что я не смогу присоединиться к вам. Сегодня ночь вторжения.

— Ночь вторжения?

— Шестнадцатое мая 1943 года, если быть точным. — Голос грифона, всегда звучавший несколько высокопарно, сейчас был особенно напыщен и приобрел английский акцент.

Лори вздохнула.

— Он смотрит слишком много военных фильмов. И как это я не догадалась вовремя сломать видеомагнитофон! — Она показала на джойстик рядом с клавиатурой. — Он сейчас пилот, и включена имитационная программа.

— Более того, я веду эскадрилью Королевского воздушного флота. Извините, мои ребята ждут — Его когти заскользили по клавиатуре с такой скоростью, что за ними было невозможно уследить. Грифон решительно и отчетливо произносил текст, который набирал: «Добрый вечер, друзья. Я только что вернулся из Лондона, где разговаривал с сэром Артуром Харрисом, заглянув для этого на Даунинг-стрит. Мы с сэром Артуром просмотрели боевое расписание на сегодня и отчет о потерях за месяц. Мне не стыдно признаться, что глаза у нас обоих стали влажными, когда мы перечитали список тех, кто навсегда составит славу Королевского воздушного флота, но кого уже нет с нами. Мы никогда их не забудем».

Грифон покачал головой и стал печатать дальше:

«Впрочем, хватит об этом. Сегодняшний налет на Рур должен разрушить Монскую плотину — основной источник гидроэлектроэнергии, от которого вермахт зависит больше, чем сами немцы это понимают. Впрочем, германское командование уверено, что плотина хорошо защищена: и люфтваффе, и зенитками.

Боюсь, фрицы будут ждать нас этой ночью, и мне не нужно говорить вам, что судьба и Британии, и всей Европы, а может быть, и всего свободного мира зависит от того, что нам удастся сделать. В связи с важностью нашей миссии я сам полечу сегодня с вами на» Спитфайре «. Это все. Удачи и хорошей охоты».

На экране замелькали отклики: «Спасибо, сэр», «Сделаем, сэр», «Вы будете нами гордиться».

Грифон склонился к клавиатуре, сжимая в когтях джойстик, лихорадочно нажимая клавиши и что-то бормоча.

— Некоторые из этих сумасшедших готовы жизнь за него отдать — ив имитационной программе, и в реальном мире, — сказала Лори. — Можете вы в такое поверить?

Но глаза ее сияли, и Бидж подумала, что вполне может поверить.

Лори поехала впереди в своем пикапе. В кузове лежали одеяла, носилки и, как с нехорошим предчувствием отметила Бидж, портативный анестезиологический аппарат для полевой хирургии. Там же находился мощный, работающий от аккумулятора фонарь. Бидж и Стефан ехали следом; фавн подпрыгивал на сиденье, как взволнованный ребенок, не в силах сидеть спокойно.

— Я так благодарен тебе, что ты взяла меня с собой! Я сделаю все, что смогу. Ох, любимая! — Он неожиданно поцеловал Бидж. — Я знаю, ты занималась этим много раз, а для меня все впервые!

— Не так уж много раз — всего несколько жеребят и ягнят…

— Ну, ягнят! — серьезно возразил он. — Ты же знаешь, я принимал их тоже, Бидж. Я же был пастухом, когда мы встретились. — Стефан задумчиво добавил: — Я и сам был когда-то козленком.

— Тогда сегодня тебе все дастся легко. — Бидж положила руку ему на плечо — и чтобы ободрить, и чтобы удержать на сиденье. — Единороги — просто более крупные копытные. — Стефан засмеялся, и она засмеялась тоже, в первый раз позволив прорваться своему возбуждению. — Я знаю, конечно, что на самом деле это не так. Единороги — это единороги.