Коварство и честь, стр. 24

Когда веселый обед был закончен и мастер Джеллибэнд обходил стол с бутылкой прекрасного контрабандного французского бренди, к которому с удовольствием прикладывались молодые джентльмены, за дверями гостиницы послышался шум. Мастер Гарри Уайт вышел взглянуть, в чем дело.

Но похоже, ничего не случилось. Уайт почти сразу же вернулся и объяснил, что это пришли матросы с барка «Анджела» и принесли молодого француза, который был скорее мертв, чем жив. Оказалось, что команда барка подобрала его недалеко от французских вод. Бедняга лежал в шлюпке, умирая от ужаса и обезвоживания. Поскольку он говорил только по-французски, матросы принесли его в «Приют рыбака», подумав, что, может, кто-то из господ сумеет разобрать его речь.

Англичане мгновенно оказались в своей стихии. Умирающий парнишка, француз, найденный в шлюпке… Все говорило об одной из тех трагедий, в которых Лига Алого Первоцвета принимала участие.

— Пусть парнишку отнесут в гостиную, Джеллибэнд, — скомандовал сэр Эндрю. — Там развели огонь?

— Да-да, сэр Эндрю. До пятнадцатого мая мы всегда разводим там огонь.

— В таком случае несите его туда. Сначала, старина, дайте ему глоток контрабандного бренди, а потом немного вина и еды. После этого мы постараемся узнать о нем побольше.

Он лично присмотрел за тем, чтобы приказы были выполнены. Джеллибэнд, как обычно, передоверил задание дочери, и мистрис Салли, преисполненная сочувствия, проворно поддержала и почти внесла юношу, который едва мог стоять, в маленькую гостиную, где полыхал приветливый огонь, усадила в кресло у камина, и мастер Джеллибэнд лично влил в горло бедняги полстакана бренди. Это немного оживило умирающего. Он оглядел присутствующих огромными испуганными глазами.

— Святая Матерь Божия, — тихо прошептал он. — Где я?

— Не важно, мальчик мой, — ответил сэр Эндрю, чье знание французского было намного обширнее, чем у его товарищей. — Ты среди друзей. Этого достаточно. Поешь и выпей немного. Позже поговорим.

Все это время он пристально разглядывал юношу. Постоянно имея дело с несчастьями и страданиями, работая под началом самого бескорыстного, самого понимающего человека, он стал на удивление проницательным. Даже на первый взгляд парнишка был не совсем обычным. Говорил мягко, очень правильно, кожа тонкая, не загрубевшая, лицо ослепительно красивое, руки и ноги в грубых ботинках были маленькими и изящными, как у женщины. Сэр Эндрю был почти убежден, что если стащить с головы парнишки вязаную шапку, на плечи спадет густая волна длинных волос.

Однако все эти факты только добавляли таинственности. Сэр Эндрю Фоукс с бесконечным тактом, рожденным добротой, оставил юношу одного за едой и присоединился к друзьям.

Глава 15

Гнездышко

Никто, если не считать самых близких людей, не знал о гнездышке, где сэр Перси Блейкни и его жена скрывали свое счастье в тех случаях, когда неутомимый Алый Первоцвет мог провести в Англии несколько часов, и не могло быть речи о поездке в их чудесный дом в Ричмонде.

Этот домик, всего лишь дощатый, увитый плющом коттедж, находился в полутора милях от Дувра, недалеко от большой дороги, и стоял на холме. Вокруг был разбит небольшой садик, полыхающий в мае яркими красками нарциссов и колокольчиков, а в июне — роз. Двое верных слуг, муж и жена, присматривали за домиком, содержа его в порядке и создавая уют в течение того времени, когда ее милость, устав от модного света или ожидая появления сэра Перси приезжала из Лондона на день-другой, чтобы помечтать о неуловимом и преходящем счастье, которого так жаждала ее душа, хотя ее разум уже смирился с неизбежным.

Несколько дней назад еженедельный курьер из Франции привез сообщение от сэра Перси вместе с обещанием, что он заключит ее в объятия уже первого мая. Маргарита немедленно приехала в увитый плющом домик, зная, что, несмотря на непреодолимые для других препятствия, Перси сдержит слово.

Она вышла из дома на рассвете, чтобы ждать мужа на пристани, и едва майское солнышко, которое сегодня поднялось во всем своем великолепии, словно для того, чтобы увенчать их короткое счастье теплом и сиянием, рассеяло утренний туман, ее нетерпеливый взор заметил маленький белый ялик, отваливший от борта «Мечты», оставив грациозное судно ожидать прилива перед тем, как войти в порт.

С этого момента в их жизни было одно только счастье, блаженство и покой. При виде мужа в широком пальто с пелериной, добавлявшем, казалось, лишние дюймы к его и без того немалому росту, слезы застлали глаза Маргариты. Он с торжествующим криком широко раскинул руки перед тем, как прыгнуть на берег. Его голос, лицо, сила рук, пылкость объятий…

Но это блаженство слегка омрачали мысли о кратковременности свидания.

Только сегодня Маргарита не станет думать о расставании. Не сейчас, когда с деревьев слышится жизнерадостный щебет птиц, когда в воздухе разливаются ароматы цветов и трав, а на каштанах появились розовые свечки. Не сейчас, когда она идет по узкой тропинке между кустами цветущего терновника и рука Перси обвивает ее талию, а в ушах звучит любимый голос и раздается веселый смех.

После завтрака, состоявшего из горячего вкусного молока, домашнего хлеба и свежесбитого масла, последовал долгий, восхитительно интимный разговор о любви, о желаниях, долге и отважных деяниях. У Блейкни не было тайн от жены, а то, что он ей не рассказывал, она легко угадывала сама. Но именно от членов Лиги она узнавала о его героизме и бескорыстии, о всех опасных приключениях, через которые муж проходил с неизменной отвагой и мужеством.

— Видела бы ты меня в обличье бродяги-астматика, — рассказывал он с заразительным смехом. — И слышала бы ты этот кашель! Могу признаться, что горжусь этим кашлем. Бедный старый Рато сам бы не сумел изобразить его лучше, а он настоящий астматик.

Он продемонстрировал ей свое искусство, но она не позволила ему продолжать. Кашель был слишком надсадным и вызывал в воображении видения, которые она не хотела бы помнить.

— Рато был настоящей находкой, — продолжал он уже серьезнее, — потому что он на три четверти кретин и послушен, как собака. Как только эти дьяволы брали мой след, раз — и появлялся истинный Рато, а твой покорный слуга исчезал там, где его никто не мог бы найти.

— Дай Бог, чтобы никогда не нашли, — вырвалось у нее.

— Не найдут, дорогая, ни за что, — заверил он с беспечной убежденностью. — Теперь они окончательно запутались в различиях между Рато — возчиком угля, таинственным Алым Первоцветом и несговорчивым английским лордом. Уверяю тебя, что путаница между Алым Первоцветом, который сначала находился в приемной матушки Тео в тот судьбоносный день, а потом на братском ужине на улице Сент-Оноре, и истинным Рато, который спал у матушки Тео в вечер ужина, была так велика, что эти преступные негодяи не верили своим глазам и ушам, и мы улизнули так же легко, как кролики из порванной сети.

Он искренне смеялся над опасным приключением, когда в облике Рато предстал перед разъяренной толпой и почти со сверхчеловеческой дерзостью и хитростью увлек мадам де Серваль и ее детей в заброшенный дом, одно из тайных обиталищ Лиги. Там он разыграл сожжение несчастных, бросив в жаровню узлы с тряпьем, чтобы дать время своим храбрым помощникам увезти спасенных из дома через потайной ход.

Потом последовал рассказ о Бертране Монкрифе, которого в полубессознательном состоянии вывели из квартиры Терезы Кабаррюс, пока сам Робеспьер беседовал с ней в соседней комнате, не подозревая о том, что его и заклятого врага разделяет всего десяток шагов.

— Как эта женщина должна тебя ненавидеть! — пробормотала Маргарита с легкой дрожью тревоги, которую она постаралась скрыть. — Есть вещи, которые женщины, подобные Кабаррюс, не прощают. Не важно, безразличен ей Монкриф или нет, ее тщеславие будет сильно страдать, и она никогда не простит тебя за то, что ты вырвал его из ее когтей.

Он рассмеялся: