Вкус к смерти, стр. 50
Он давно уже любил ее, и она была для него всем на свете, но какая-то часть ее души оставалась для него недоступной. Он знал, что в ней заложена удивительная способность к состраданию, любовь к ближнему, юмор и теплота; она умна и любит жизнь; может доставить мужчине необыкновенное наслаждение и погрузить его в блаженный покой. Несмотря на свои уникальные боевые способности, Модести оставалась очень женственной. Но теперь все изменилось. Она ступила на тропу, по которой ему, Стиву, никогда не пойти вместе с ней, где, наверное, только Вилли Гарвин может сопровождать ее.
Разумеется, Колльер не осуждал ее и не испытывал никакой злобы. Он знал, что в детстве она жила и боролась за выживание, как дикий зверек. Те годы и сформировали ее характер. Удивительно еще, что она не возненавидела после этого весь мир…
Задумавшись, Стив пропустил часть разговора. Когда очнулся, услышал, что она обращается к Вилли Гарвину:
— …так что займись своим луком, Вилли, дорогой. Крайний срок — завтра ночью.
— Хорошо. — Гарвин отложил расческу и встал. — Мне нужно не более получаса, чтобы доделать его. Может, нам лучше спрятать оружие в этой нише под плитами, Принцесса? Пока обысков не было, но кто знает…
Модести кивнула.
— Займись этим.
После ухода Вилли она подождала несколько секунд, потом мягко обратилась к Колльеру:
— Теперь ты меня слышишь, Стив?
— Прости. Значит, ты заметила? Я куда-то улетел в мыслях.
— Ладно. Повторю специально для тебя. — Она задумчиво смотрела на него. — Деликата готовит для себя главное представление. Он уже буквально дрожит от нетерпения. Ждать осталось недолго.
— Точно. — У Колльера пересохло во рту. — Как ты думаешь, что должно произойти?
— Вилли. — Модести наклонилась и крепко сжала руку смертельно побледневшей Дайны. — Не волнуйся, Дайна. Я не допущу этого. Обещаю тебе. — Модести снова взглянула на Колльера. — Ты ближе всех нас к Деликате, лучше чувствуешь его настроение, Стив. Скажи мне, когда поймешь, что он на грани.
— Хорошо. — Стив тяжело сглотнул. — Но что, если у нас не будет времени переговорить?
— Разыграй что-нибудь. Притворись, что поранил ногу мотыгой, покричи и попрыгай. Что хочешь делай. Посмотришь по обстановке.
Колльер кивнул.
— Это может произойти в любой момент, — хрипло сказал он. — Как раз сегодня мы говорили с ним о его… вкусе к смерти. Думаю, ему уже хочется попробовать смерть на вкус еще раз.
Модести задумалась. Потом заговорила так небрежно, словно речь шла о каких-то пустяках:
— Скит Лоури прилетает завтра ночью, верно?
— Должен прилететь. Теперь он совершает рейсы через сутки, доставляя продукты и воду. А последний раз он здесь был вчера ночью.
Она снова помолчала. Колльеру казалось, что он физически ощущает, как напряженно она взвешивает все варианты. Наконец она тихо произнесла:
— Да… значит, так.
Расслабившись, Модести неожиданно улыбнулась, сверкнув ровными, ослепительно белыми зубами. Она по-прежнему держала руку Дайны и вдруг легонько встряхнула ее. Все еще глядя на Колльера, сказала:
— Да не выглядите такими несчастными, ну-ка вы, двое!
— Но я чувствую себя довольно-таки несчастным. Что ты придумала?
Улыбка медленно сошла с ее лица, уступив место выражению участия и сострадания.
— Боюсь, ты должен приготовиться к потрясению, дорогой. Другого выхода просто нет. Помни об этом постоянно.
Колльер выпрямился, с тревогой глядя на нее.
— Черт побери, это не ответ!
Модести наклонилась и поцеловала его.
— Я знаю. Прости меня. Но пока тебе этого вполне достаточно.
Глава 17
Было уже около семи часов, и небо сумеречно розовело, когда Модести Блейз увидела Деликату и Стива Колльера, идущих с той стороны долины, которая охранялась наиболее тщательно и где находилось жилье главаря банды и его приближенных. Деликата о чем-то говорил, размахивая на ходу руками.
Модести вытащила из траншеи очередной камень. Появилось нечто новое в поведении Деликаты, какая-то не свойственная ему прежде энергичность. Даже с такого расстояния она сразу заметила это и насторожилась.
Вилли Гарвин работал вместе со своей группой в трехстах ярдах от нее, вблизи бывшего форума. Левее, за ее спиной, майор Венцель неутомимо фехтовал с тенью. Остальные люди профессора Танджи трудились неподалеку. Модести видела, как Деликата и Стив начали подниматься на небольшой холм из песка и щебня, образовавшийся в ходе раскопок. Вдруг Колльер оступился, покачнулся и, не удержавшись, покатился вниз. До Модести донесся его крик, полный боли и негодования:
— Моя нога! О Господи, я сломал ногу! Смотрите скорее — самое время посмеяться!..
Венцель взглянул в их сторону, презрительно пожал плечами и продолжил свои упражнения. Теперь он отрабатывал на мишени выпады.
И вдруг он услышал, как чей-то голос довольно внятно произнес:
— Чокнутый ублюдок все скачет со своей вилкой.
Он резко обернулся. Модести Блейз в упор смотрела на него. Она столкнула ногой в траншею камешек и отвернулась. Через секунду до него долетело еще несколько слов, произнесенных все тем же голосом:
— Конечно, ненормальный… девять часов в день не расстается со шпагой… недоделанный Д'Артаньян из Маса. О Господи…
Венцель оцепенел. Теперь он был уверен, что это женский голос. Голос Блейз. Даже губы у него стали мертвенно-белыми, когда он подошел к ней вплотную и остановился.
— Вы что-то сказали?
Казалось, он не верил собственным ушам. Модести бросила на него взгляд, в который вложила тщательно отмеренную дозу отвращения, и молча наклонилась за следующим камнем.
Клинок шпаги плашмя хлестнул ее по плечам.
— Вы что-то сказали?
Одним прыжком Модести выскочила из неглубокой траншеи и, оказавшись по другую ее сторону, застыла напротив Венцеля, глядя на него с яростным презрением. В двадцати шагах от них на ноги вскочил охранник и мгновенно снял с предохранителя свой автомат «халкон». Венцель вытянул шею. Что-то в этой женщине повергало его в безудержную ярость — вероятно, наглое, неприкрытое презрение, которое было просто невозможно терпеть.
— Что вы сказали? — Теперь Венцель почти кричал высоким и пронзительным голосом.
Огонек гнева погас в ее глазах, и Модести взглянула на него, как на надоедливую муху.
— Может быть, я просто думала вслух.
— И о чем же это вы думали вслух?
Модести отвернулась и посмотрела в сторону. Потом Венцель увидел, что она с усилием подавила зевок. Шпага снова просвистела в воздухе, как хлыст, но, как ни странно, на сей раз не причинила ей никакого вреда. Модести легко уклонилась от удара. Венцель рванулся вперед и еще раз взмахнул шпагой. И снова удар не достиг цели.
Модести побежала, и Венцель бросился следом. Охранник нерешительно двинулся за ними, держа «халкон» стволом вниз. Действие приобрело характер ускоренной киносъемки.
Модести намеренно держала руки за спиной. Все видели, что она уворачивается, уклоняется, маневрирует, но сама не делает ни малейшей попытки ударить. Дважды Венцелю удалось хлестнуть ее — один раз он попал по ногам, другой — по спине.
Модести знала, что Деликата сейчас наблюдает за ними. Наверняка он услышал крик Венцеля. Преследуя ее, венгр отчаянно ругался на родном языке.
Голос человека-горы прогремел с расстояния в пятьдесят ярдов:
— Майор Венцель! Прекратите! Будьте так, добры!
Клинок еще раз просвистел в воздухе, и снова раздался голос Деликаты. Теперь он был гораздо ближе и казался немного сонным, словно мурлыкающим от удовольствия.
— Не давайте волю эмоциям, майор Венцель, иначе я буду вынужден взять какой-нибудь камень и переломать с его помощью вам руки.
Тяжело дыша, Венцель остановился и опустил шпагу. Как будто не торопясь, но тем не менее передвигаясь на своих коротких ногах на удивление быстро, к ним приблизился Деликата. Следом за ним, не забывая прихрамывать, шел Колльер.