Черная Дорога, стр. 72

Глава 24

Шлепанье по воде ног охранников, бегущих по туннелю, неуклонно приближалось, звуча все громче и громче в ушах Дэррика. Но, по крайней мере, в этой части стока уровень воды не доходил до коленей и течение ослабело.

Дэррик чувствовал, что его предали. Голос, который он принимал за голос Мэта, был всего лишь еще одним коварным трюком демона. Глядя на меч, он понимал, что оружие послужило приманкой в хитрой ловушке.

Нет, - сказал Мэт. — Тут ты и должен был оказаться. Не разводи сопли, будь уверен в себе, и тогда тебе все откроется.

— Что — все? — едва не крикнул Дэррик.

Тарамис и другие бойцы повернулись к нему, а плеск воды под ногами церковной стражи стал ещё слышнее.

Нас было трое в той пещере, когда Кабраксис вступил в наш мир, - ответил Мэт. — Магия, которую выпустил Баярд Чолик, открывая врата Огненной Преисподней, пометила нас всех. Сомнения в твоей голове, Дэррик, — это игра Кабраксиса твоими страхами. Ты просто держись прямо по курсу.

— Трое? — повторил Дэррик. — Нас было не трое.

Разве что считая Баярда Чолика.

Там был третий, - настаивал Мэт. — Мы все потеряли что-то той ночью, Дэррик. И теперь должны держаться вместе, чтобы вернуть утраченное. Демоны никогда не входили в этот мир, не посеяв семена собственного уничтожения. И лишь от людей зависит, обнаружат ли они эти всходы. А я? Я долго был потерян, но ты нашел меч Хоклина, и я вернулся к себе и к тебе.

Дэррик в сомнении тряхнул головой.

Ты никчемен, мальчишка! - рявкнул в голове голос отца. — Ты не стоишь даже времени, которое потребовалось бы, чтобы прикончить тебя. Может, я просто подожду, пока ты станешь чуток побольше, нагуляешь за мой счет мясца на костях, и тогда сдеру с тебя шкуру, разрублю и продам как свинину, а всем скажу, что ты сбежал из дому.

Старый страх задрожал в Дэррике. В окружающих тенях он почти видел отцовское лицо.

— Дэррик, — окликнул Тарамис.

Он ясно слышал зов, но обнаружил, что не может ответить. Воспоминания и прошлый страх поймали его в капкан. Вонь гнилой соломы и стойла за лавкой мясника наполнили ноздри, а люди рядом и каменная сточная труба казались лишь сном.

Давай, Дэррик! - кричал Мэт. — Да очнись ты, черт побери! Кабраксис нашел, за что ухватиться в тебе. Меня этот грязный демон загнал на пути призраков и потерял, и я бы, может, все еще скитался бы там, если бы ты не отыскал клинок Хоклина, но ты же это сделал!

Дэррик чувствовал меч в своем кулаке, но винил его за то, что он завел их в тупик. Может, Мэт еще и верит, что клинок этот — талисман силы, оружие, предназначенное побеждать демонов, но Дэррик так не считает. Эта вещь проклята, как и все подобное оружие, о котором ему рассказывали. Палат владел заговоренным клинком; он знал, что говорит, обвиняя меч Хоклина.

Это демон в тебе, Дэррик. Будь сильным.

— Я не могу, — прошептал Дэррик. Он смотрел, как в дальнем конце туннеля собираются факелы приближающихся стражников.

— Что ты не можешь? — спросил Тарамис.

— Не могу поверить.

Всю свою жизнь Дэррик учил себя не верить. Он не верил, что отец ненавидит его. Не верил, что отец виноват в том, что он избит. Он привыкал верить, что жизнь — это сменяющие друг друга дни в лавке мясника и что хороший день — тот, в который побои не превратили тебя в калеку.

Но ты сбежал оттуда, - напомнил Мэт.

— Я сбежал, — прошептал Дэррик, — но не смог оставить прошлое позади.

Ты можешь.

— Нет, — сказал Дэррик, глядя на стражу.

— Они выжидают, — заметил Палат. — Нас слишком много, им нас не взять, не потеряв с десяток своих. Так что они задержатся, стянут сюда побольше лучников и тогда уж разберутся с нами.

Тарамис шагнул к Дэррику:

— С тобой все в порядке?

Он не ответил. Беспомощность переполняла Дэррика, а он тщетно пытался оттолкнуть ее. Чувство это угнездилось в груди и плечах, мешая дышать. Весь прошлый год он топил жизнь в бутылке, на дне стакана, в кувшине с дешевым вином в каждом захудалом кабаке, мимо которого пролегал его шаткий путь. А потом он сделал ошибку, попытавшись протрезветь и поверить, что в жизни есть еще что-то, кроме пустоты.

Кроме неудач и ощущения собственной ненужности, преследовавших его всегда.

Ничтожество! - обрушился голос отца.

Зачем надо было спасать себя? Чтобы умереть в конце разрушенной канализационной трубы, как крыса? Дэррику хотелось рассмеяться, но заплакать ему хотелось еще сильнее.

Дэррик, - позвал Мэт.

— Нет, Мэт. Я и так далеко зашел. Пора все заканчивать.

Придвинувшийся ближе Тарамис, подняв фонарь, заглянул Дэррику в глаза:

— Дэррик.

— Мы пришли сюда умереть, — сказал Дэррик Мэту и Тарамису разом.

— Нет, мы пришли сюда не умирать, — возразил Тарамис. — Мы пришли сюда разоблачить демона. Как только люди, поклоняющиеся ему, узнают, кто он на самом деле, они отвернутся от него и освободятся.

Немощь настолько овладела Дэрриком, что слова мудреца едва коснулись его.

Это все демон, - повторил Мэт.

— Ты говоришь со своим другом? — спросил Тарамис.

— Мэт мертв, — хрипло прошептал Дэррик. — Я видел, как он умер. Я дал его убить.

— Он здесь, с нами?

Дэррик покачал головой, не ощутив движения, словно это было чье-то чужое тело.

— Нет. Он мертв.

— Но он говорит с тобой, — настаивал мудрец.

— Это ложь.

Это не ложь, чертов ты дурень! - взорвался Мэт. — Проклятый твердолобый карась! Тебя всегда было трудно убедить в чем-то, чего ты не можешь увидеть или пощупать сам. Но если ты не послушаешь меня сейчас, Дэррик Лэнг, я буду вечно бродить по тропам призраков, не зная ни покоя, ни мира. Ты этого мне желаешь?

— Нет, — прошептал Дэррик.

— Что он сказал? — волновался Тарамис. — Это правильное место?

— Это обман, — сказал Дэррик. — Мэт сказал, что демон в моей голове пытается ослабить меня. И говорит, что он не демон.

— Ты ему веришь?

— Я верю, что демон в моей голове. Я невольно предал вас всех, Тарамис. Прости меня.

— Нет, — ответил Тарамис. — Меч знает истину. Он вел тебя.

— Это все демонские уловки.

Мудрец качнул головой:

— Ни один демон, даже сам Кабраксис, не способен взять власть над мечом Хоклина.

Но Дэррик помнил, как меч сопротивлялся ему, как не хотел сперва уходить из своей тайной гробницы.

Меч не мог освободиться сразу, - сказал Мэт, — Просто не мог. Он ждал меня. Видишь ли, мы нужны ему оба. Вот почему я мотался туда-сюда по путям призраков, между «там» и «здесь». Я — часть всего этого. А третий человек, что ж, он — твой выход из положения.

— Третий человек — выход из положения, — вяло повторил Дэррик.

Тарамис изучал его, поднеся фонарь к самым главам Дэррика.

Несмотря на раздражение от слепящего света, Дэррик обнаружил, что не может пошевелиться;

Ты не мой сын! - ревел отец в его мозгу. — Люди глядят на тебя, и они бы не осудили меня, если бы я убил твою мать. Но она околдовала меня. Я не могу даже поднять на нее руку.

Боль взорвалась в груди Дэррика, но это была боль памяти — в настоящем с ним пока ничего не случилось. Он снова стал мальчиком, приземлившимся на кучу вымазанной навозом соломы. Подошел отец и долго бил его, а потом Дэррик много дней пролежал в стойле на этой же соломе, мечась в жару, со сломанной рукой.

— Почему я не умер тогда? — спросил он. — Все было бы гораздо легче, гораздо проще. И Мэт остался бы жив, жил бы себе да поживал с семьей в Дальних Холмах.

Я сделал выбор, — сказал Мэт. — Я предпочел уйти оттуда, уйти со своим другом. И если бы ты не стал причиной тому, я бы ушел оттуда сам. Дальние Холмы слишком тесны для таких, как мы с тобой. Мой папа знал это, как он знал и то, что я покидаю их ради тебя.