Бродяга, стр. 56

Удивленный Вик попятился. Сквозь щель он увидел в тени у стены человека среднего роста, одетого в черное.

— Н-ничего, — выговорил Вик, заикаясь. Сердце его отчаянно застучало.

— Нет, делаешь, — обвиняющим тоном сказал человек в черном. Он просунул сквозь щель руку в перчатке. Из-под капюшона плаща виднелось его длинное изящное лицо с тонким носом. На глубоко посаженные черные глаза падала темная челка. Верхнюю губу и подбородок скрывали коротко подстриженные усики и бородка. — Ты рисовал. Я видел!

Вик ничего не ответил и отступил еще на шаг назад. Наверху по железу зазвенели шаги гоблинов.

— Стой, идиот, — прошептал человек в черном. Его слова прозвучали как команда, и Вик замер.

— Двинешься дальше, — сказал человек в черном, — и тебя обязательно заметят громилы на стене.

Вик невольно попытался определить его акцент. Вообще-то библиотекарей этому учили, но сейчас у Вика ничего не получалось.

Человек в черном улыбнулся, показав очень белые зубы.

— Ни ты, ни я этого не хотим так ведь?

— Не хотим, — нервно согласится Вик.

— Гоблины ведь не знают, что у тебя есть альбом? — спросил человек в черном.

Вик не ответил, крепче прижимая к себе дневник.

— Конечно не знают, — довольно улыбнулся человек в черном. — У тебя есть секрет!

Вик молчал. Он видел, что по улице за спиной человека в черном едет фургон с дровами, приближаясь к тому месту, где стоял незнакомец. Прикрепленный к фургону горящий факел отчасти разогнал тени на улице.

Человек в черном двигался быстро и с почти кошачьим изяществом. Хотя факел и стирал тень, освещая улицу, человек растаял где-то в оставшейся темноте. Когда фургон проехал, он снова просунул руку в щель.

— Я люблю секреты, — сказал он, и его черные глаза загорелись. — Особенно чужие. — Он посмотрел на книгу у Вика в руках. — Хочешь рассказать мне свой секрет?

— Нет у меня никаких секретов, — ответил Вик. Человек в черном снова улыбнулся.

— И ложь я тоже люблю, мой маленький друг. Ложь напоминает секрет в запертой шкатулке. Если внимательно прислушиваться к тому, как кто-то лжет, то научишься добывать секреты вне зависимости от того, насколько крепко другие за них держатся.

Вика охватил ужас.

— Откуда ты взялся?

Его собеседник взмахнул рукой в черной перчатке.

— Из города. Я как раз запасался чужими секретами. — Он пожал плечами и скривился, будто укусил зеленое яблоко. — И немножко золотом. Совсем немножко добыл при тех усилиях, что потратил.

По стене наверху прошел гоблин, и они оба замолчали. Вик быстро оглянулся, проверяя, не проснулся ли кто-нибудь.

— Здесь кто-нибудь знает твой секрет? — спросил человек в черном.

— Да, — ответил Вик.

Человек в черном приподнял брови с довольным видом.

— Ты соврал!

— Нет-нет, — уверил его Вик. — Я…

— Соврал! — радостно воскликнул его собеседник. Он беззвучно захлопал в ладоши, так что Вик услышал только тихий скрип черной кожи перчаток. — Ты соврал, и теперь я узнал две вещи. — Он стал загибать пальцы. — Во-первых, у тебя все-таки есть секрет — ты сам сказал, что кое-кто из остальных его знает. А во-вторых, я теперь знаю, как ты выглядишь, когда врешь.

Вик быстро понял, что совершил ошибку. Он хотел отвлечь внимание человека в черном, отрицая саму возможность секрета. Вик так устал после плавания на гоблинском корабле и подъема в город, что едва соображал.

— Ну так как, расскажешь мне? — спросил человек в черном.

— Кто ты такой? — спросил Вик.

— А это мой секрет, малыш. Может, поменяемся? Тайна за тайну.

— Ты соврешь.

Человек в черном усмехнулся и кивнул.

— Конечно. Это один из лучших способов хранить секреты. Теперь видишь, почему я так люблю узнавать чужие тайны? Это самая интересная игра на свете. В нее все играют, только не у всех одинаково хорошо получается.

Над ними снова прошел гоблин-охранник. Вик молча смотрел, как человек в черном опять отступает в тень.

— Ты художник? — спросил он.

— Да, — мгновенно ответил Вик.

— Хмм, — человек в черном постучал пальцами в перчатке по подбородку. — Это полуправда, не больше того. Значит, ты рисуешь, но ты не художник. Ты устал, но твое дело для тебя важнее отдыха, к тому же тебе приходится скрываться ото всех… Интересно.

Вик молчал, гадая, не подослан ли человек в черном гоблинами в качестве проверяющего. Но он быстро отказался от этой идеи. Для гоблинов затея выглядела слишком сложной.

— Зачем тебе секреты раба?

— А откуда у раба секреты, о которых не знают его охранники? — ответил вопросом человек в черном. Потом он вздохнул и презрительно пожал плечами. — Конечно, это же гоблины. Смекалки у них не больше, чем у гусей. — Он снова посмотрел на библиотекаря. — Кому ты показываешь свои рисунки?

— Никому.

— Тогда ты рисуешь для себя?

Вик промолчал, тщетно надеясь, что человек в черном исчезнет наконец с той же внезапностью, с какой появился.

— Художник, восхищенный собственными рисунками, — задумчиво произнес человек в черном. Подумав немного, он покачал головой. — Нет, тоже неправда. Тогда бы ты рвался показать их, а ты — сама таинственность. — Внезапно он прижался лицом к щели, наклонив голову и разглядывая Вика левым глазом. — А может, ты шпион, двеллер?

— Чей шпион? — спросил Вик.

— Вот именно, — согласно отозвался человек в черном. — Чей шпион? У Орфо Кадара хватает врагов и недовольных подданных. Говорят, что с короной на голове спокойно не уснешь. Может, кто-то специально заслал тебя к рабам, чтобы побольше узнать о Мысе Повешенного Эльфа?

— Неужели шпион согласился бы на такое? — сказал Вик, подходя ближе к щели в стене. Вблизи от человека в черном он меньше ощущал опасность, чем когда стоял вне прикрытия перехода у него над головой. — Это глупо.

— Глупо, говоришь? — Человек в черном улыбнулся. — Ты когда-нибудь задумывался над тем, что отделяет глупость от гениальности? — Он вытянул руку в черной перчатке с плотно сжатыми указательным и средним пальцами. — Они так же близки друг к другу, как эти два пальца. Разница тут проста: то, что приводит к неудаче, называют глупостью. По-моему, это не совсем честно. Ведь если самый глупый план срабатывает, его называют блестящим.