Я и Тёмка, стр. 13

Пожелав всем спокойной ночи, мы с Тёмкой выключили свет, забрались в кровати и стали перешёптываться.

– Ты в Бабая веришь? – спрашивает Тёмка.

– Верю, – отвечаю.

– А как он выглядит? Ты его видела?

– Нет. Не видела. Но он очень страшный.

Тёмка в темноте вздохнул.

– А цыган боишься?

– Боюсь. А ты?

– И я боюсь, они детей воруют.

– И лошадей, – к чему непонятно, сказала я.

Несколько раз приходила баба Валя, но мы делали вид, будто спим, и она уходила, поправив одеяла. Так мы с Тёмкой вспомнили всё, что только можно вспомнить, но потом мне так спать захотелось, что я задремала. Чувствую, кто-то меня за плечо трясёт. Открываю глаза – Тёмка стоит:

– А мне кажется, баба Муся, ваша соседка с первого этажа, – ведьма.

Я ничего спросонья понять не могу.

– Какая ведьма?

– Ну, соседка ваша по этажу.

– Давай спать, – говорю, – уже сил нет.

– Давай, – отвечает Тёмка, уходя к себе в кровать, но через секунду опять спрашивает:

– Ты знаешь, сколько это – один биллион?

Я села на кровати.

– Ты спать собираешься сегодня? – спрашиваю.

– Да, да, – отвечает Тёмка, – уже сплю.

Только я легла, Тёмка опять спрашивает:

– Сколько звёзд на небе? Один биллион или один триллион?

– Я не знаю, сколько это вообще. Это какие-то очень большие цифры, наверное.

Помолчали немного, а потом Тёмка спрашивает:

– Ты представляешь, что такое бесконечность?

– Бесконечность? Это когда нет конца, наверное. Вот шёл, шёл – уже конец. БАЦ! А там его вдруг нет, и так всё время…

Слышу, Тёмка уже сопит. А я всё думаю, что такое бесконечность, бесконечная Вселенная, и никак понять не могу: как же так – нет конца?

– Тёмка! Тёмка! – шепчу. – Как же это? Вот уже конец Вселенной, а дальше тогда что?

Тёмка не ответил. Тогда я подошла к нему и стала трясти его за плечо.

– Ты чего, – говорит Тёмка, – обалдела? Спи давай.

– Я спать теперь не хочу, ты меня разбудил. Мне теперь мысли разные в голову лезут.

– А ты слонов считай, – хмыкнул Тёмка и отвернулся к стене.

– Почему слонов? Я баранов считаю.

– Бараны слишком быстро бегают, – ответил, зевая, Тёмка, – не успеваешь считать.

– Ну, попробую слонов.

Я легла в кровать. Один слон, два слона, три… а вот и большой слон: это слониха-мама – за её хвост держится маленький слонёнок. Но тут слониха исчезает, и слонёнок остаётся один. Я стала думать, как это страшно, если все-все умрут, а я останусь одна. Что тогда со мной будет? Меня, наверное, к Тёмке возьмут жить… Или не возьмут… Это уже не важно. Я стала плакать.

– Тёмка, Тёмка, – говорю. – А ты не боишься, что твои родители умрут?

Тёмка, качаясь, сел на кровати:

– Боюсь. Я иногда про это думаю. Но лучше не надо. Спать давай.

– Давай, – говорю, а у самой никакого желания спать нет.

Только Тёмка засопел, у меня опять вопрос появился.

– Тёмка, а ты знаешь, откуда дети берутся?

– Знаю, – отвечает Тёмка во сне, – их в капусте находят.

– Это и я знаю, но есть здесь какая-то тайна. Их ведь когда попало не находят. Сначала жених и невеста празднуют свадьбу, потом появляется ребёнок. Может, нужно праздник сделать большой? Или дело в белом платье? И когда нужно на поле ехать?

Чувствую, Тёмка меня не слушает. Я опять к нему пошла и стала за плечо трясти:

– Ты как думаешь? Когда?

Тёмка опять сел на кровати:

– Что – когда?

– На поле ехать когда пора?

– На какое поле?

– На поле, где капуста растёт.

– Какое поле? Спи давай! Ни на какое поле мы не поедем! Я вообще капусту не люблю.

– А я люблю, – ответила я, ложась в кровать, – особенно жареную с маслом. Мне захотелось лечь поудобнее и заснуть, но тут Тёмка заворочался:

– Есть что-то хочется…

– Угу, – сказала я сквозь сон.

– А ты что будешь?

– Ничего…

– Пошли, там салат остался… и пирог с мясом…

Он вытащил меня из кровати и поволок на кухню. Мы залезли с ногами на табуретки и съели всё, что нашли на столе после нашего ужина, а потом вернулись в комнату и до самого рассвета болтали. Как заснули – не заметили.

Утром баба Валя нас не добудилась и решила оставить в покое. Проспали мы до самого обеда. А во время обеда Тёмка говорит:

– С тобой совершенно невозможно в одной комнате находиться! Ты же мне спать не давала!

– Я не давала?! – возмутилась я. – Это ты мне спать не давал!

– А кто меня разбудил?

– А ты меня не будил? – удивилась я.

Потом мы пошли в комнату и сели на кровати: делать ничего не хотелось.

– И почему все вопросы в голову ночью лезут? – спрашивает Тёмка.

– Не знаю, – говорю, – но днём говорить с тобой совершенно не о чем.

Очень тихий мальчик

Как-то летом в нашем доме появился новый жилец. В квартиру на первом этаже соседнего подъезда въехали мальчик и его мама. Мама оказалась большая, весёлая, шумная, а ещё приятно пахла духами. Очень быстро она познакомилась со всеми детьми нашего двора и нашими мамами. Она вообще была очень общительная. А вот её сын – наоборот.

Славик даже ходил как-то тихо. Незаметно, словно тень. С нами не играл, а чаще сидел на лавочке и смотрел, как мы играем. Вытащить его на площадку было целое дело. Да мы и не особенно старалась: нам и без него было весело.

Но постепенно Славик привык к нам и нашим играм. В мяч, например, ему играть нравилось. В прятки тоже. Но только в них он почти всегда голил. Когда Славик видел, что кто-то не хочет голить, он всегда предлагал:

– Хочешь, я буду?

И, конечно, все хотели. Кому охота возле стенки стоять, когда можно побегать?

А Славик вставал к стене, закрывал глаза и начинал свой отсчёт.

Как-то раз мы вышли с Тёмкой во двор вдвоём, а там уже сидел Славик. На улице было жарко. Бегать не хотелось – мы забрались в песочницу. Песок на солнце тоже прогрелся, но если капнуть глубже, можно было найти стоящий материал для крепости, как бы сказал Тёмка.

Я стала отгребать сухой песок в одну сторону, Тёмка в другую. Вдруг Славик коснулся моего плеча и говорит:

– На, возьми досточку, ею удобней копать.

Я взяла.

– А можно я вам помогу? – спросил Славик.

– Валяй, – ответил Тёмка, – мы крепость строить будем.

– А хотите, я кубики принесу, из них можно башенки сделать?

– спросил весело Славик.

Мы смотрели на Славика во все глаза.

– А тебе разрешат чистые кубики на улицу вынести? – удивился Тёмка.

– А почему нет? – обрадовался Славик и убежал за кубиками.

Так он удивлял нас весь день, пока мы строили нашу крепость.

То бегал за ведром воды, чтобы полить песок, который весь высох на солнце. То принёс совки. То бумагу, чтобы флажки сделать на башенках. Короче, Славка нам очень понравился. Он столько всего наприду-мывал, а самое главное – всё сам и сделал. Когда солнце стало не так жарить, а крепость была уже готова и даже дважды обстреляна, вышли Димка с Аней, а потом Костя. Мы начали играть в догонялки, потом в вышибалу, потом полезли на крыши. Это наше любимое занятие, так как с крыш виден двор больницы и картинной галереи. Ничего особенного там никогда не происходит, но почему-то нас всегда тянет посмотреть. А ещё на крыше больничного склада есть слуховое окно: через него мы залазим на чердак. Там темно и всегда тепло, даже зимой. На чердаке тоже ничего нет, но мурашки по телу бегают, когда подумаешь, что сейчас полезем в темноту.

Как только мы отправились в сторону забора, по которому на крыши можно залезть, то заметили, что Славик поплёлся домой.

– Эй, – крикнула я ему, – ты чего? Полезли на крышу, там знаешь, как здорово!

Но Славик не остановился: только покачал головой и вошёл в подъезд.

– Странный какой-то, – сказала я.

– Будешь тут странным, – ответил Димка, который всегда всё знал. – Они раньше с мамой на восьмом этаже жили, а теперь на каком?