Злые игры. Книга 2, стр. 17

Фредди Прэгер, естественно, не входил в состав их команды.

Глава 28

Макс, 1984

Девушка плотно вдвинула колено между слегка расставленными ногами Макса. Она стояла позади него, крепко обвив сзади руками его шею, ее ладони сильно давили на его обнаженную грудь. Потом они потихоньку стали подвигаться вниз, все ближе и ближе к его паху. Макс напрягся; он чувствовал, как у него начинается эрекция, как она становится все сильнее и сильнее. По счастью, на нем были достаточно свободные трусы, но и они не могли скрыть эрекцию полностью. Девушка почувствовала его напряжение и захихикала, запустив руку под пояс его брюк.

— Это что это у тебя там такое? — прошептала она ему. — Что-то очень впечатляющее, лорд Максик.

— Прекрасно, Опал, великолепно. Офигительно великолепно. Так и стойте.

— С удовольствием, дорогой. С величайшим удовольствием!

— Не улыбайтесь! Вот так. Прекрасно. — Флинн Финниан, очередная звезда мира нью-йоркских фотографов, снимающих для изданий мод, защелкал своим «хассельбладом».

— Макс, не напрягайся, малыш. Она тебя не съест. О господи, я же сказал, не улыбайтесь. И не смеяться, черт возьми! Опал, прекрати смеяться! Слушайте, вы, оба! Через пять минут будете свободны, можете идти в раздевалку и трахаться там до посинения. А пока подумайте о бедном голодающем фотографе и попозируйте! Да позируйте же! Вы когда-нибудь слышали о том, что значит позировать? Если работаешь моделью, это иногда приходится делать. Вот так-то лучше. Держите позу, держите, держите! Великолепно, Опал. Боже, когда ты так смотришься, мне даже самому хочется тебя трахнуть. Вот так хорошо, Макс. Прекрасно. Теперь немножко повернись. Вот так, правильно. Посмотри на нее. Смотри на ее рот. Нет, нехорошо. Попробуем наоборот. Опал, отодвинь-ка одну руку назад, ему за спину. Правильно, засунь-ка ее ему в штаны. Вот так, великолепно. Фантастика!

Хорошо. Чудненько. Макс, ну-ка соберись. Представь, что ты пропустил рюмашку и теперь ловишь кайф. Ну вот. Прекрасно. Великолепно. Фантастично. О'кей, сняли. Перерыв. Встречаемся через полчаса.

Макс вошел в раздевалку, думая лишь о том, чтобы поскорее закурить. Его трясло. Он как раз зажигал сигарету, когда в дверном проеме позади него появилась Опал. Она улыбнулась ему в зеркало, подошла к нему ленивой походкой и снова запустила руку ему в брюки; он почувствовал, как ее рука, слегка царапая его длинными ногтями, скользнула по ягодицам, немного задержавшись на них, и медленно двинулась дальше, по направлению к его мошонке. Он внимательно посмотрел на нее: Опал была негритянкой африканского происхождения, шести футов роста, неописуемой красоты, с коротко подстриженными волосами и длиннющей, не меньше девяти дюймов, шеей. На ней не было ничего, кроме очень маленьких красных шорт и стоячего воротничка, сплетенного из четырех ниток жемчуга. Высокие красные сапоги — единственное дополнение к этой одежде, которое было на ней во время съемок, — она уже сбросила. Веселая, вульгарная, бисексуальная, она была на год старше Макса. Агентство, от которого она работала, рекламировало ее как принцессу из какого-то затерянного африканского королевства, на самом же деле она была обитательницей Бронкса [31] уже в третьем поколении.

— Нюхнуть хочешь? — спросила она. — У меня в сумке есть.

Макс отрицательно покачал головой:

— Не могу, когда работаю.

— Почему?

— Просто не могу. Перевозбуждаюсь.

— Бедняжка. Со мной ты и так перевозбудишься, Макс. Если я тут, никакой порошок не нужен. Ну-ка, повернись.

Макс обернулся. Опал медленно стянула с него брюки, не сводя глаз с его весьма внушительного торчащего члена.

— Ого, — проговорила она низким, слегка хрипловатым и очень серьезным голосом, — хорошая штуковина. Очень хорошая. Настоящий породистый английский член. Мне нравится. — Опал присела перед ним на корточки, слегка склонив голову набок, оценивающе его разглядывая; потом подняла глаза и широко улыбнулась. — Я бы с удовольствием, — проговорила она так, словно Макс приглашал ее на чашку чая, — но вот-вот должна появиться Серена, а ты знаешь о моих с ней отношениях. И о том, какая она ревнивая. Перенесем на другой раз, хорошо?

Наружная дверь студии открылась, и с улицы послышался нарочито насмешливый голос Флинна Финниана:

— Ну что, парочка, закончили? Ваша редакторша пришла.

Опал мгновенно вскочила и встала так, чтобы загородить собой Макса.

— Ой, Серена, дорогая, здравствуй, как поживаешь? Меха принесла? Мне не терпится их примерить.

Макс лихорадочно натянул штаны; по счастью, эрекция у него прошла с весьма подобающей обстоятельствам скоростью; в дверях появилась Серена Сандеман; она была независимым редактором, работающим для журналов мод, и славилась как блестящий специалист, но еще более как лесбиянка; в руках у нее было что-то меховое, а холодные, как льдинки, бледно-голубые глаза внимательно ощупывали Опал.

— Ты располнела, — сразу же заявила она, — тебе надо сбросить не меньше четырех фунтов.

— Серена, не могу, — взмолилась Опал, — я и так ем сейчас раз в два дня. Я же скоро умру с голоду.

— У меня есть один новый знакомый. — Серена зажгла сигарету. — Он делает уколы через день. Совершенно не хочется есть, и при этом великолепно себя чувствуешь.

— Не перевозбуждаешься? — поинтересовался Флинн. — Я тут недавно пошел к одному такому, так чуть не вырубился. Меня даже накололи за езду в нетрезвом состоянии.

— Да нет, ничего, — ответила Серена. — Позвони ему. — Она протянула Опал визитную карточку. — Я не могу тебя взять на рекламу купальников с таким весом.

Макс посмотрел на поджарую фигурку Опал, на ее тонкую шейку, на выпирающие из-под угольно-черной кожи лопатки, на впалые щеки, на ярко-красные шорты, под которыми, казалось, совсем не было ягодиц, и с недоумением подумал, откуда же она возьмет эти четыре фунта. Разве что ногти обрежет.

Серена заметила, что он смотрит на Опал, перевела на него взгляд своих бесцветных глаз и улыбнулась ему ледяной улыбкой. Держись подальше, говорила эта улыбка.

— Вы, надо полагать, Макс Лей?

— Да.

— Я ведь просила черного, — обернулась она к Флинну — Почему же нам прислали его?

— В паре с Опал он смотрится великолепно, — ответил Флинн, — лучше, чем гляделся бы черный парень. А потом, он все-таки новое лицо.

— Англичанин, да? — спросила Серена.

Макс кивнул.

— Он лорд, — проговорила Опал. — Граф.

— Правда? — переспросила Серена тоном, еще более ледяным, чем улыбка.

— Ну, пока всего лишь виконт, — скромно возразил Макс.

В Нью-Йорк он заехал всего на неделю. После этих съемок он должен был отправляться в Лас-Вегас разыскивать Томми Соамс-Мак-свелла. Честно говоря, Макс и сам не совсем понимал, почему ему потребовалось почти полгода, чтобы собраться в эту поездку; отчасти, как он признавался себе, в этом повинна была его трусость, отчасти же — нехватка свободного времени и денег. Но рано или поздно он все равно должен был сделать это. Он уже не мог и дальше оставаться безразличным к своему происхождению. Макс был почти уверен, что ему не понравится то, что предстояло узнать о своих корнях, однако сочетание смертельного любопытства и стремления избавиться наконец от этой преследующей его кошмарной неопределенности побудили заняться необходимыми приготовлениями к поездке.

В Вегас он прилетел в полдень. И, увидев город, не поверил своим глазам: трудно было представить себе, что где-то на земле может существовать столь безобразное место. Город, внезапно возникший перед ним прямо посреди пустыни, когда он благоговейно смотрел на него сверху, из самолета, вблизи оказался похож на порождение какой-то гротескной фантазии: начисто лишенный красоты и очарования, застроенный отвратительными громоздкими гостиницами на тысячи номеров каждая, напичканный рекламными щитами, назойливо мигающей световой рекламой и бесконечными церквями, в которых шли бесконечные свадьбы. И шум, специфический шум Лас-Вегаса, рождающийся из клацания, побрякивания, жужжания игральных машин и автоматов; этот шум встретил его в аэропорту и преследовал повсюду, на каждой улице, в каждом здании. Стояла сильная жара, далеко за сорок, обжигающая, но сухая, поэтому она переносилась легко, даже легче, чем ужасающая влажность Нью-Йорка.