К вулканам Тихого океана, стр. 43

В конце 70-х годов прошлого века группа папуасских рабочих с островов Бисмарка была завербована на плантации на острова Самоа в Полинезии. Три года они работали там, и в 1882 г. некоторым из них удалось вернуться домой. К тому времени на Новой Гвинее немецкие колонизаторы тоже начали развивать плантационное хозяйство и опытные рабочие, побывавшие «за морями», были использованы в качестве надсмотрщиков. Вскоре обнаружилось, что для разговоров с рабочими они пользуются каким-то странным жаргоном, в котором можно узнать отдельные английские, немецкие слова и слова из местного меланезийского языка толаи. Так впервые был зафиксирован новогвинейский пиджин, первоначально заимствованный с островов Самоа и впоследствии развившийся в основной язык-посредник Папуа-Новой Гвинеи. Язык этот быстро стал распространяться. По мере того как колониальная администрация северо-восточной части острова распространяла свое влияние на новые районы, туда немедленно проникал и пиджин через чиновников, солдат, полицейских. К середине века пиджин превратился в единственный язык общения для различных племен и народностей Территории Новая Гвинея и даже охватил некоторые районы Папуа.

Австралийская колониальная администрация на какое-то время признала полезность этого языка в качестве языка единства и стала поощрять его развитие, в частности внедряя его в административную и образовательную сферы. Стала появляться литература на этом языке, возникли нормы стандартизации, орфография и т. п. В начале 50-х годов нашего столетия удар по пиджину пришел оттуда, откуда ожидать его, казалось бы, было совершенно нереально. В 1953 г. ООН обратилась с призывом к Австралии пресечь использование пиджина на ее подопечной территории в Новой Гвинее. Основанием к этому призыву послужило мнение, что пиджин является грубой карикатурой на английский язык. Несколько лет шла борьба за пиджин. Его защитниками была даже издана специальная книга под названием «Руки прочь от пиджина!». Колониальная администрация, следуя призыву, искореняла пиджин где только могла. Но было уже поздно. Язык, обслуживавший одну из основных потребностей коренного населения — общение между различными его частями, — утвердился настолько, что искоренить его административными мерами было нереально.

Несколько по-иному пошло дело в Папуа. Там еще в доколониальный период возник местный пиджин на базе меланезийского языка моту, распространенного в районе столицы Папуа-Новой Гвинеи Порт-Морсби, и окружающих папуасских языков. Язык этот сложился в процессе ритуализированного обмена между разными племенами Папуа. Впоследствии какая-то видоизмененная форма его стала использоваться в качестве языка-посредника в полицейском корпусе Папуа, сформированном из представителей разных племен и народностей не только Новой Гвинеи, но также и других островов Океании. Быстро распространившийся наподобие новогвинейского пиджина этот язык получил название «полицейского моту». Судьба его была не столь драматичной, как у пиджина, так как он возник на местной, а не на английской основе и у европейцев не возникало чувства протеста по поводу искажения одного из знакомых или родных для них языков. Но функционально для колонии Папуа «полицейский моту» стал выполнять ту же роль, что и пиджин для Территории Новая Гвинея.

Близкие к новогвинейскому пиджину языки, также на английской основе, развились на Соломоновых Островах и на архипелаге Новые Гебриды. Там они соответственно получили название «соломоновый пиджин» и «бич-ла-мар».

Было бы неправильно полагать, что все эти языки — карикатурная пародия на английский. Они представляют собой вполне самостоятельные языковые системы со своей строгой грамматикой, в которой мало что осталось от английского, но которая не является также и копией грамматики какого-то меланезийского языка. Лексика в массе своей родственна английской, но это и все, что их сближает. Фонетика совершенно иная, синтаксис не имеет ничего общего, словообразование своеобразное. Короче говоря, человек, знающий английский, не сможет понять почти ни слова из быстрого потока речи на языке ток-писин (так называется теперь здесь пиджин).

Стремительная социальная динамика, столь характерная для государств Тихого океана, приводит к тому, что начинают появляться группы людей, для которых ток-писин или хири-моту (таково современное название «полицейского моту») становятся родными, порой даже единственными языками. Это чаще всего происходит в городах среди детей в этнически смешанных семьях. Как говорят лингвисты, ток-писин креолизируется, т. е. вступает в новую фазу своего развития, превращаясь из языка-посредника в основное средство мышления и коммуникации. Этот только начавшийся процесс почти несомненно будет разрастаться в ближайшем будущем.

Пока же молодые государства Папуа-Новая Гвинея и Соломоновы Острова, считая основным государственным языком английский, принимают разнообразные программы стимулирования ток-писина, соломонового пиджина и хири-моту. Ток-писин активно внедряется в сферу образования, включая начальное, он признан наряду с английским и хири-моту языком администрации и парламента. Большинство средств массовой информации в обоих государствах пользуется ток-писином. Наконец, что особенно важно, от иммигрантов, добивающихся получения гражданства Папуа-Новой Гвинеи, требуется хорошее знание одного из двух объединительных языков страны: ток-писина или хири-моту.

Вместе с тем не обходится и без сложностей. Хири моту, распространенный преимущественно в Папуа, стал средством выражения региональных интересов бывшей территории Папуа, в том числе и сепаратистских. Спор между этими двумя языками за ведущую роль в государстве пока далеко не окончен.

Можно было бы еще много рассказывать об этих удивительных странах. Новая жизнь с ее проблемами настолько многообразна, настолько потрясает основы первобытного общества, еще недавно сохранявшегося на Повой Гвинее, что перед ее поступью стихает грохот извержения вулкана Ламингтон, снесшего в начале 60-х годов несколько деревень и угрожавшего даже столице.

М. А. Членов

Фото