Укус мрака, стр. 44

– Slama! Привет! Меня зовут Магдалина, – сказала женщина, встряхнув своими тяжелыми черными волосами. – А вас?

– Салли, – ответила Салли, отскочив от одного из огромных тараканов. – Не можете ли вы мне помочь?

– Петр! Павел! Klo! Хватит! Вы просто невыносимы! – закричала молодая женщина.

Два громадных таракана остановились. Один из них долго пыхтел, а молодая женщина внимательно, казалось, его слушала.

– Так пусть это будет ему уроком! Он так самодоволен… – сказала она наконец. – Так ведь, дорогой?

Черный мужчина в белом устало покачал головой. Потом он подошел к Салли.

– Вам пора вернуться и лечь, – приветливо сказал он.

– Лечь? Да я не хочу ложиться! Я хочу уйти! До вас это не доходит, или что?!

– Вечно одно и то же, – вздохнул он, обращаясь к полуобнаженной молодой женщине. – Кретин этот Версус! Ну какой ему интерес оживлять вот… таких, как эта! – с отвращением заключил он, глядя на Салли.

– Его интерес в том, чтобы вывести тебя из равновесия, darling. Он всегда тебе завидовал.

Кетер обернулся к Магдалине, и Салли воспользовалась этим, чтобы вновь броситься бежать. Она никогда не неслась так быстро. Впечатление, что у нее лапы. Но это не впечатление. У нее появились лапы. Длинные. Черные. Мохнатые. Толстые лапы. Восемь? А глаза, которые видят даже сзади… Класс! Сзади, спереди, оп-па!

И эти лапы, которые так и чешут, кошмарно здорово! Пусть теперь эти Петры и Павлы догонят ее. Несясь сломя голову, она выскочила в большой бальный зал, стены которого были увешаны сверкающими зеркалами, и остановилась перед гигантским пауком-птицеедом со слюнявыми ядовитыми клыками. Салли отступила назад, и паук сделал то же самое. Зеркало. Лапы. Паук. Салли. «Это же я», – пробормотала Салли, тряся головой, и паук повторил ее движения. Потом отражение растаяло, и Салли увидела, что, голая, грязная и с выпотрошенным животом, она стоит в центре огромного зала, который пересекала красная ковровая дорожка.

Она вела к креслу, похожему на трон, вырезанному из материала, напомнившего Салли о той ртути, которую использовали когда-то для зубных пломб. Кресло казалось одновременно и твердым, и текучим. Она прикоснулась к высокой спинке и почувствовала, что ее пальцы входят в серебристое вещество, но не могут проникнуть насквозь. Это было забавно. Она помяла пальцами подлокотник. Под пальцами стало что-то перекатываться. «Классно», – решила Салли. Она взгромоздилась на сиденье, с удовольствием погрузив в него свой зад, покрытый мраморными пятнами. Наконец-то немного покоя. Но куда же подевался тот большой черный коп и вся его компания?

13

Марвин Хейс попробовал позвонить по мобильному телефону своей жене.

– Нет связи! – сказал он с раздражением.

– Можно было предположить, – откликнулась Саманта.

– Она, должно быть, с ума сходит от беспокойства! А в среду день рождения Томми.

– Сегодня среда, – заметил Герби.

Сидя на полу, Лори и Джем тихонько переговаривались.

– Ты думаешь, что тот тип и есть Боженька? – с недоверием спрашивал Джем.

– Ну, не знаю. Может быть, просто какой-то бог, – задумчиво отвечал Лори. – Я начинаю думать, что, может быть, политеисты и правы.

– Это еще кто такие?

– Язычники. Знаешь, люди настолько глупы, что не могут верить в Версуса и все такое…

– Ты хочешь сказать, что всяких богов много?

– Вот именно, макака! Если, по индейской легенде, Версус – это бог Ночи, то этот должен был бы быть богом Дня. Версус и Ректус…

– Ты имеешь в виду Ректум [43], – самодовольно пошутил Джем.

– Ты ноль без палочки! Представляешь себе: Ректум и Вагина сообщают о рождении их сына Джеремиуса.

– Над чем это вы, парни, потешаетесь? – поинтересовался хмурый Герби.

– Да так просто… Мы говорили, что, может быть, существуют и другие… – ответил Лори, с трудом удерживаясь от смеха.

– Другие?

– Другие вроде Кетера. Ну, как бы боги. Каждый отвечает за свою сферу, а все вместе ставят друг другу палки в колеса.

– А-а, как бюрократы! – вмешался Марвин. Он попытался улыбнуться. – Забавная теория! Мир, управляемый мелкими деспотами, непрерывно воюющими друг с другом.

– Ага, именно так! – продолжал, воодушевившись, Лори. – Как в Средневековье. Каждый является сюзереном [44] какого-то домена, а мы – их сервы [45]. Вот только неизвестно, кому же мы принадлежим…

– Хватит богохульствовать! – неожиданно приказал Аньелло. – Есть только единый Бог! И он белый и с белой бородой, а не какая-то проклятая негритянская кожа от барабана с голубыми глазами.

– Простите, лейтенант, я, кажется, плохо вас расслышал? – произнес Марвин, приставив трубочкой к уху свою темно-коричневую руку.

– Проклятая-негритянская-барабанная-шкура. Именно так, суперагент Хейс. И если, как болтает этот маленький шимпанзе, вы ишачите на какого-то там бога, то это на вашего бога Говнюка. Теперь вам все понятно?

– В жизни не поверил бы, что этот бедняжка лейтенантик способен на такие тонкости! – жеманно произнес Бадди, обвив рукою плечи Аньелло, которому показалось, что у него волосы встают дыбом от отвращения. – Бог Говнюк, вы слышали такое! Ах, как прекрасно образована наша дорогая полицейская цыпочка!

– Отпусти меня, черт бы тебя побрал! – потребовал Аньелло, пытаясь высвободиться, но Бадди держался стойко.

– А цыпочка знакома с боженькой Коулом? – продолжал он. – Потому что, если она будет продолжать в том же духе, он может напасть на ее хорошенький…

– Отпусти, или я тебя прикончу! – рявкнул Аньелло. Он резко оттолкнул Бадди и направил свое оружие ему в висок.

– А может, я все равно тебя прикончу! И прикончу вас всех! – завопил он, беря их на мушку. – Свора богохульников! Враги народа!

– Да он настоящий тигр, наш agnelloV — воскликнул Уилкокс, который в этот момент испытывал совершенное безразличие к смерти.

– Заткнись, индейский выродок! – прорычал Аньелло, сузив зрачки.

– Сам заткнись, дерьмо итальянское!

– Чего?! Ты еще будешь просить прощения, дикарское отродье!

– Просить прощения? Да мне начхать на тебя, паприка в масле и святая Рита!

– Святая Рита!

Аньелло почти задохнулся. Добрая святая Рита, защитница отчаявшихся, возлюбленная его сердца в ту пору, когда он мальчиком пел в церковном хоре.

– Да я поимею ее в зад! – проревел Герби.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, что вы тут разошлись! – произнес тихий мелодичный голос.

Все, как один, повернули головы и увидели женщину лет сорока, с характерным средиземноморским типом лица, в длинном бело-голубом платье, с небесно-голубым покрывалом на золотисто-каштановых волосах. Ее приветливое лицо было обезображено вздувшейся открытой раной, пересекавшей весь лоб.

Саманта почувствовала, как у нее подскочило давление. Она прищурилась, но видение не исчезло.

– Хмм… простите, пожалуйста, – вежливо начал Лори, не отрывая взгляда от стигматов, – вы ведь… миссис Рита?

– Нет, я Папа Римский! – весело откликнулось видение. – А ты, м-м-м, постой, сейчас догадаюсь… Наоми Кемпбелл?!

Ошарашенный Лори отступил на шаг и наткнулся на Джема.

– Ну же, не делай такой гримасы, – добродушно продолжала миссис Рита. – Я ведь пошутила!

– Ха-ха-ха, – вяло рассмеялся Джем.

– Affo, ладно, извините меня, я должна вернуться туда.

– Куда? – поинтересовался Лори.

– На работу, мой милый! Как всегда, все двадцать четыре часа на посту! Я дежурю до две тысячи четвертого года нашей эры.

– А потом?

– Ну, потом переподготовка. Несколько веков я была этрусской богиней. И теперь что-нибудь да подберут. А знаете, лейтенант, они упали за матрац и зацепились за гвоздь! – обратилась она к Аньелло, застывшему с открытым ртом.