Зеленый дождь (СИ), стр. 2

Теперь Артиодакту пришлось намокнуть. Пока он вылезал из норы, зонтом укрыться было нельзя. К тому же еще копыта соскальзывали с кривых перекладин лестницы. Наверху он отряхнулся, как мог, и наконец-то спрятался под зонт.

По тропинке он направился между сосен к роднику. Гнездо Примата Артиодакт нашел сразу. Примат придерживался мнения, что незачем себя обременять лишним жильем да хозяйством, и поэтому строил каждый вечер простенькое гнездо, где-нибудь на дереве, как у голубей, только больше. А потом покидал его и шел на новое место.

Единственное, с чем он никогда не расставался, была балалайка с двумя струнами, на которой он умудрялся исполнять самые различные песни. Но чаще, под звон струн, он думал. Вот и сейчас, взгромоздившись в гнездо из сухих веточек, которое едва не проваливалось под ним, он задумчиво играл на балалайке. А с его черной шерсти потоками вниз лилась зеленая вода. И внизу даже скопилась небольшая лужица, в которой подрагивало отражение Примата.

— Доброе утро, — окликнул его Артиодакт. — Как дела?

Примат с трудом оторвался от своих мыслей и посмотрел на Артиодакта, не прекращая игры на балалайке.

— Ты что-то сказал? — улыбнулся он, узнав Артиодакта.

— Я спросил: "Как у тебя дела?".

— Видишь ли, дела — это такая штука, которую надо делать, а поскольку я ничего похожего не делаю, то сомневаюсь, что они у меня есть. Но будем считать, что они не так уж плохи.

Артиодакт так и не понял, как дела у Примата, и поэтому не стал выражать радости или соболезнования, а перешел прямо к делу.

— Тебя не волнует, то, что дождь стал зеленого цвета? — спросил Артиодакт у Примата.

Тот как раз кончил наигрывать "Во саду ли в огороде" и перешел к "Антошке-Антошке". Он задумчиво посмотрел на свое плечо, по которому лилась зеленая струйка.

— Да, — сказал он, — дождик зеленоват, хотя, по большому счету, это не имеет значения. Ведь цвет есть не что иное, как то, что мы видим. Его нельзя потрогать. Ты же не можешь сказать: я взял красный или дайте мне синий. Поэтому это не должно волновать. Хотя, по моему субъективному мнению, которое не может претендовать на мнение объективных масс, цвет довольно некрасивый.

— Мы с Лангом… — Артиодакт хотел было объяснить всю предысторию похода: и как он советовался с Лангом, и как ходил к Роденту. Но настолько продрог, что в результате задал только один вопрос.

— Пойдешь в поход выяснять, откуда взялся Зеленый Дождь?

— Не думаю, чтобы мое участие повлияло коренным образом на исход похода, хотя, с другой стороны, вряд ли от кого-либо еще этого можно ожидать больше чем от меня…

Но Артиодакт уже не слушал. Ноги сами понесли его домой. Где было тепло и сухо и не было никакого дождя. Тем более зеленого. А пойдет Примат в поход, или не пойдет, Артиодакт так и не понял.

Глава вторая,

в которой все идут в поход и выясняется, кто такой Карнивор

Хмурым утром следующего дня Ланг проверил сигнализацию, плотно закрыл дверь и, озираясь, направился на поляну. Везде мог таится хитрый Карнивор. Так Ланг вышел на опушку, где было назначено общее собрание. Под мышкой у него был дедушкин коврик. Во время отсутствия хозяина в дом запросто мог проникнуть если не Карнивор, то кто-нибудь еще. Мало ли охотников до семейной реликвии.

Все были здесь. В том числе и Примат. Он сидел под сосной, укрываясь от дождя и наигрывал на своем инструменте мелодии народов мира. На опушке все под руководством Ланга построились в цепочку. Он бегал вокруг и все прикидывал, где кому лучше стоять. А все полагались на его исключительный ум и сосредоточенно выполняли команды. Кроме Примата. Во-первых, он был слишком занят своими мыслями, а во-вторых, его Ланг уже твердо определил на первое место, как раз позади себя. Так, он решил, будет безопаснее, если Карнивор вдруг решит напасть исподтишка или еще откуда-нибудь. Уж тогда, во всяком случае, его, то есть Ланга, Примат отобьет, если не будет занят своими мыслями или игрой на балалайке. Ланг сомневался кого ставить вторым, но, в конце концов, это почетное место досталось Артиодакту. Во-первых, если что, он рогами может помочь Примату отбить Ланга у Карнивора, а во-вторых, у него хорошая память и он может вовремя напомнить Примату отбить Ланга у Карнивора, если Примат вдруг в этот момент будет занят мыслями. Третьим стоял Родент. Потому что у него была часть груза, а если б он стоял ближе к началу, то мог помешать, с точки зрения Ланга, отбивать его у Карнивора. Завершал колонну Марсупал. Это место досталось ему сразу и единогласно. Во-первых, его сумка, которая росла на брюхе, была набита продовольствием и всякими нужными вещами, о которых позаботился Родент. Во-вторых, Марсупал то и дело подскакивал и брыкался и не мог с эти ничего поделать. Также всем мешал бы его огромный толстый хвост, на который Марсупал опирался, устав от брыканий. А в-третьих, по мнению Ланга, он Конечно, мог бы намять бока Карнивору, но еще больше он мог случайно намять бока остальным.

Ланг сунул коврик на самое дно марсупаловой сумки и спросил:

— Готовы?

— Так точно! — отозвался Артиодакт.

— Вроде бы да, — крикнул Родент.

— По-моему, я дверь оставил открытой, — сообщил Марсупал.

— Смотря к чему… — задумчиво произнес Примат.

— Тогда па-ашли! — скомандовал Ланг, и шествие двинулось вперед.

Ветер гнал красные тучи с запада. Туда и направились путники вдоль реки.

От дождя все укрывались еловыми и сосновыми ветками. Кроме Примата. У того была такая густая шерсть, что ему было все равно. К тому же он был еще и философом. Постепенно вода становилась более быстрой. Она зеленела на глазах. Но все ж таки, пока голубого и прозрачного было больше. На несущейся поверхности капли зеленого дождя оставляли небольшие круги. Через час пути члены отряда уже вышли из знакомых мест. Сосновый бор сменился березняком. Колонна, тщательно выстроенная Лангом, распалась чуть ли не с самого начала. Примат, который должен был, по плану Ланга, охранять его от возможных нападений Карнивора, все время задумывался и оказывался позади отряда. Марсупал, напротив, никак не мог справиться со своими ногами и они носили его по всем окрестностям. Помахивая зонтиком, он делал круги и восьмерки вокруг и между членами отряда и время от времени кое-кому доставалось. Только Артиодакт и Родент соблюдали строй, хотя Родент и задерживался время от времени, чтобы подобрать какую-нибудь нужную деревяшку, из которой можно вырезать чашку или ложку. Не пропадать же вещи.

Несколько раз Лангу приходилось колонну останавливать и напоминать всем об обязанностях, особенно в отношении кое-чьей охраны. Один раз Примат так задумался, что его нашли только по звукам балалайки.

Трава вокруг меняла цвет. Кое-где была даже фиолетовая и перебегала с места на место. На это и Примат не смог не обратить внимания. Наконец отряд дошел до окрестностей, где река падала с уступа и несла свои несколько уже более зеленоватые воды дальше. Под густой елью, одиноко росшей среди берез, и решили остановиться.

Родент с трудом отловил Марсупала и достал из его сумки часть провизии, спички и соль. Потом его отловил Ланг и проверил, на месте ли коврик. Ноги Марсупала наконец решили отдохнуть и тот уселся под кустом на берегу речки, с интересом глядя на рыб с двумя головами в прозрачной воде.

Артиодакт занялся стряпней. Примата отправили за сухими ветками и тот, наигрывая, удалился. Через полчаса он явился с одной-одинешенькой сухой веткой.

— Это все?! — спросил оцепенело Ланг.

— Конечно, — ответил Примат. — Ведь все дело не в том, сколько веток, а в том, как их жечь. Впрочем, в любом случае, больше сухих веток не было.

И он сел под ель дальше наигрывать на балалайке.

Тогда за дело взялся Родент. Он всучил кучу сырых палок Марсупалу и заставил его побегать под елкой — все равно носится зря. Когда ветки достаточно проветрились, Родент сложил их в кучку, присыпал сухими листьями из под берез и чиркнул спичкой. Сначала немного повалил дым, затем пламя сразу вспыхнуло и весело загорелось.