Врата рассвета, стр. 32
«Зачем он принес сюда эту книгу? — удивился охотник за кровью. — Не затем же, чтобы отдать ее Избранному и магу?»
— Как раз с этой целью, — произнес Николас. — Я хочу, чтобы они унесли Манускрипт с собой. В конце концов, за ним они сюда и явились. Это меньшее, что мы можем для них сделать. — Он улыбнулся. — Манускрипт в их руках принесет нам определенную пользу. Кроме того, я уже прочел этот трактат. Мне, в общем-то, не нужны ни Манускрипт, ни этот их Парагон, красивая игрушка, которую они ценят столь высоко. Без Манускрипта я могу обойтись и сейчас, а скоро и Камень потеряет для меня всякое значение.
Рагнар и стоящий рядом с ним Скрундж недоуменно переглянулись и снова воззрились на восседавшего на троне юношу.
— Не понимаю, — сказал охотник за кровью. — А если они воспользуются Манускриптом себе во благо?
— Теперь им уже ничто не поможет, — отозвался Николас. — Колесо истории вращается в одну сторону, и возврата нет — ни для кого из нас.
Переплетенный в прекрасно выделанную кожу белого цвета Манускрипт был настолько велик, что его едва смогли бы поднять два сильных человека. Рагнар не сомневался, что ослабевшие маг и принц будут не в состоянии унести книгу. Совершенно сбитый с толку, он снова вопросительно взглянул на своего господина.
— Не волнуйся насчет того, каким образом это произойдет, — произнес тот, словно читая мысли слуги. — Я знаю способ, как доставить книгу. И именно ты сообщишь о нем. Они, конечно, не поверят, что ты хочешь помочь им. Но, в конечном счете, возьмут книгу. Я же не покажусь магу и принцу, однако, разумеется, буду свидетелем вашей беседы. Открыться Избранному пока еще не время. — Губы Николаса сложились в загадочной улыбке. — Это произойдет в более подходящий момент.
Рагнар молча внимал его словам.
— Оба они сильно ослабели от потери крови, — продолжал Николас — Их силы восстановятся, но позднее, и пока они не представляют для тебя опасности. Вместе с ними сюда доставят чашу с кровью принца. Какое-то время она будет храниться у тебя. — Он наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо охотника за кровью. — Лазурная кровь Избранного — вот что важнее всего. Тщательно охраняй эту чашу. Если хоть одна капля его крови прольется, тебя ждет медленная мучительная смерть.
— Я все сделаю, как ты желаешь, мой господин, — заметно нервничая, ответил Рагнар.
— Хочу сообщить тебе еще кое-что, — продолжал Николас — Птицы, которые доставят наших гостей, отличаются от тех, с которыми ты был знаком ранее. Они принадлежат к новому поколению и вылупились из тех яиц, что я вам показывал. Таких, как они, — способных владеть оружием, мыслить и облекать свои мысли в слова — у меня целая армия, которая ныне базируется на севере. Они будут подчиняться вам.
«Зачем ему столько Птиц, — недоумевал Скрундж, — пока мы еще не отловили всех „магов резерва“? И зачем ему, в таком случае, „маги резерва“? »
— Птицы мне нужны, потому что нас ждет великая битва, — сказал Николас. — И на земле, и в небе. Манускрипт предсказывает ее, но умалчивает о том, чем она закончится. Это открывает возможность завершить ее по собственному усмотрению. — Он сделал небольшую паузу. — А вот зачем мне нужны «маги резерва», тебе, Скрундж, знать не следует.
— Могу ли я задать еще один вопрос, мой господин? — спросил Рагнар.
— Ты хочешь спросить о лазурной жиле, которая тянется по стенам Пещеры?
— Да, мой господин.
— Силу, пульсирующую в ней, я вытягиваю из Парагона, а затем черпаю ее понемногу, потому что вобрать в себя всю эту мощь сразу не могу даже я. Камень, который являлся опорой для всех обученных магии людей «одаренной» крови, теперь отдает свою силу мне одному. Вот почему достаточно скоро он уже будет не нужен мне: вся мощь Парагона окажется внутри меня. — Николас помолчал, давая своим слугам возможность осмыслить услышанное. — Именно притоку силы от Парагона я обязан своим быстрым взрослением и мудростью, — продолжал он. — Манускрипт помог мне ускорить этот процесс, а чтобы он протекал без помех, я прячусь здесь, под землей. Вскоре я стану единственным магом, в равной степени владеющим и Законом, и Капризом, а все остальные, обученные магии жители Евтракии утратят свое могущество. Когда это произойдет, Камень погибнет. Виг останется в убеждении, что к этому причастен ты, Рагнар. У него возникнет на сей счет множество вопросов, на которые мы ответим так, как нам выгодно. Использование силы Парагона — не самоцель, а лишь ступенька на пути к великим свершениям.
— Значит, я тоже начну терять силу по мере того, как будет угасать Камень? — спросил охотник за кровью. — Я уже почувствовал, что происходит что-то неладное, но даже представить себе не мог, в чем дело.
— Не волнуйся насчет этого, — ответил Николас. — По причинам, которые выше твоего понимания, ты избран моим слугой и, как таковой, сохранишь свое могущество. — Он улыбнулся и на мгновение прикрыл глаза. — Эта женщина… Она, конечно, будет присутствовать при вашей встрече?
— Да, мой господин.
— И ей по-прежнему ничего неизвестно о моем существовании?
— Да.
— Прекрасно, — сказал Николас. — То, как ты собираешься отомстить магу… Мне это нравится. Придумано удачно. Но, согласись, посредством нее ты уже отомстил Вигу, и как! Когда они покинут Пещеру, эта женщина снова окажется в полном твоем распоряжении. Истинное наслаждение для ума и тела, не так ли?
— Несомненно, мой господин, — ответил Рагнар, коснувшись незаживающей раны на правом виске.
— Они уже совсем рядом, — с улыбкой произнес Николас.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Они уже у самого входа! — радостно воскликнула Шайлиха, стоявшая рядом с Феганом на балконе.
— Отлично сделано, моя дорогая, — от всей души похвалил ее маг, отдавая мысленный приказ двери открыться, и двенадцать бабочек яркой радугой влетели в нее.
— Вели им приблизиться, — попросил он принцессу.
Буквально через несколько мгновений на перила рядом с Шайлихой уселась дюжина путешественниц, в такт открывая и закрывая изумительно красивые полупрозрачные крылья.
«Ей удалось этого добиться! — пораженно подумал увечный маг. — Принцесса послала бабочек за пределы Редута, и они вернулись по ее зову, не заплутав в бесконечных коридорах».
Он пока что не рассказывал Шайлихе о своих предположениях относительно того, что ее новые способности были результатом «отсроченного заклинания». Сначала следовало во всех деталях изучить трактат Эглофа. Ранее «отсроченные заклинания» рассматривались исключительно как легенда, и требовалось досконально разобраться в этом вопросе, прежде чем представить свое толкование на суд Вига и Избранного.
Сам Феган уже не сомневался, что «отсроченное заклинание», наложенное на принцессу волшебницами, пробудило к жизни какое-то случайное событие. И чем дольше он наблюдал за Шайлихой, тем сильнее проникался уверенностью, что дело обстоит именно так. Скорее всего, рассуждал он, таким событием стал первый контакт принцессы с бабочками. Сама она понятия не имела, каким образом внезапно обрела способность понимать эти создания и отдавать им приказы.
По мнению мага, это лишний раз подтверждало его теорию.
Была и еще одна причина того, почему Феган не обсуждал свое открытие с Шайлихой. Он решил, что будет лучше рассказать о нем, когда принц и Верховный маг вернутся в Редут с Манускриптом. «Если, конечно, они вернутся», — подумал старый маг, стараясь отогнать обуревавшую его тревогу.
С того момента, как они ушли, прошло слишком много времени. Им бы уже следовало вернуться — если не возникли какие-то непредвиденные осложнения, и Феган чувствовал, что именно так и произошло. Если бы он был здоров, то отправился бы вместе с Тристаном и Вигом, и, возможно, сейчас все они уже были бы здесь, в Редуте.
Тем не менее, увечный маг был полон решимости делать то, что в его силах. Последние два дня он только тем и занимался, что пытался выяснить пределы вновь открывшихся поразительных способностей Шайлихи. К его восхищению, они развивались прямо на глазах. Нынче принцесса с легкостью устанавливала мысленную связь с бабочками.