Реконструкция. Возрождение, стр. 33

– Остановись! – закричал Свен в ужасе. – Что ты делаешь? За что?

– Ты убил меня, Яков, – ответил кит бесполым голосом и продолжил крушить стеллажи с инструментами и запасными деталями для Машины.

– Нет… Это не я… – Свен в растерянности стоял и смотрел на то, как могучее животное уничтожает дело всей его жизни. – Я не трогал тебя! Я всего лишь следил за работой двигателей!

– Ты убил меня, Яков. Ты оставил меня умирать в той яме. Ты даже не попытался меня спасти.

На мгновение образ кита поблек, и сквозь него проступила фигура Михолока Штейна. Он был в одном исподнем, язык распух и вывалился изо рта. Глаза его превратились в два стеклянных шара, полностью лишившись радужной оболочки. В руках Михолок сжимал лопату, в точности такую, какой Свен копал могилы для убитых в «Собиборе».

– Отец…

Михолок взмахнул лопатой и разнёс вдребезги стоящий рядом с ним стеллаж.

– Ты убил меня, Яков!

– Нет!!! – Свен хотел броситься к отцу, но на его месте уже вновь возникла огромная туша кита. Из дыхала животного забил фонтан крови, которая тут же стала заполнять помещение лаборатории.

В панике Свен огляделся по сторонам и обнаружил стоящую рядом китобойную пушку, заряженную острым гарпуном. Вспомнив, как с этой пушкой обращался старик Эрик, Свен взвел механизм и направил стальное жало на кита.

– Прекрати! Прекрати сейчас же! – истерично взвыл мужчина. Кровь тем временем всё прибывала и прибывала. Свен чувствовал, что её уровень поднялся выше его колен.

– Ты убил меня, Яков.

Нервы у мужчины не выдержали, и он выстрелил. Гарпун, словно молния, вырвался из дула пушки и вонзился прямо в глаз киту. Животное закричало.

– Ааууу…

У-у-у!

Свен проснулся и вскочил. Он был в каюте, на своей кровати, простыни и одеяло которой промокли от его пота. Свен чувствовал, что задыхается. Сердце его билось, словно бешеное.

– У-у-у – пропел за иллюминатором корабельный гудок.

– Сон… – с облегчением выдохнул Свен и упал обратно в кровать. – Это всего лишь страшный сон.

Лёжа на мокрых простынях и глядя в потолок каюты, Свен молился о том, чтобы этот сон не был вещим.

Глава девятая

Вернувшись в Англию, Свен начал размышлять, как бы ему проникнуть к Машине. О том, чтобы напрямую соваться в усадьбу Кохов, и речи быть не могло, там, вероятнее всего, до сих пор царил сущий хаос, вызванный исчезновением его и отца Альберта. Не говоря уже о том, что силами Братства наверняка выставлена такая охрана, что и муха не пролетит.

Живое воображение тут же любезно нарисовало Свену заграждения из колючей проволоки и автоматчиков с собаками, патрулирующих периметр. Лезть на рожон было бессмысленно, тем более что Свен смерти пока не искал.

Воспоминание о сцене на горном хребте и гибели Генри Коха снова холодным лезвием полоснуло по сердцу. Как Свен ни старался себя утешить или оправдать, он всё равно понимал, что, так или иначе, был виноват в случившемся. Ведь если бы не он, ничего подобного бы не произошло.

Также его душа каждую секунду разрывалась от страданий и понимания того, что сейчас чувствуют миссис Кох и Грета, которые к нему так тепло и хорошо относились и которые ни в коем случае не заслуживали того чудовищного горя, которое обрушилось на них по его вине.

Ничего, если у него получится вновь заполучить Машину, он постарается всё исправить и вернуть на свои места. Главное, что его изобретение работало, а значит, теперь он мог в этом мире практически всё. Оставалось лишь вернуть его.

Но как это сделать? Свену был нужен чёткий план.

Сняв небольшую комнатку на окраине, он стал обдумывать свои дальнейшие действия. И если по всему выходило, что напрямую к Машине он не может попасть, то пусть Машина сама придёт к нему. Получалось, что из всех ныне остававшихся в особняке обитателей тайну подземной лаборатории знал лишь один Альберт, следовательно…

Следовательно, Свену оставалось действовать лишь в одном направлении, прибегать к которому он не хотел до самого конца. Но по всему выходило, что никакого иного выбора у изобретателя попросту не оставалось. Он мог только тешить себя мыслью о том, что все грязные методы, к которым приходилось прибегать для достижения своей цели, рано или поздно принесут положительные плоды и, может быть, спасут несколько жизней.

Окончательно утвердившись в своём решении, он направился в портовые доки, где некогда, только прибыв в Англию, сумел получить свою первую работу в качестве грузчика у старика Маккьюри, искренне надеясь, что старый Шкипер всё ещё оставался на своём посту.

Ступив на территорию порта, он тут же попал под пристальное наблюдение местных молодчиков, охочих до лёгкой наживы в виде прилично одетых простачков, по ошибке забредших не в тот район. Портовый люд Лондона всегда отличался крутым норовом, сколько себя помнил Свен, но все эти угрюмые лица и покрытые шрамами физиономии не производили на него ровным счётом никакого впечатления. Он сам был из таких, и ему нечего было бояться. Это зверьё только с виду кусалось, а на поверку было трусливым, как канарейка, и предпочитало брать жертву числом.

– Что, заблудились, мистер? – выйдя наперерез, с нарочитой вежливостью поинтересовался перекособоченный детина с большим горбом и гнилыми зубами, ставя на землю увесистый ящик с присыпанной льдом пахучей рыбой, над которой роились мухи, и не спуская жадного взгляда с хроноперстня на правой руке Нордлихта.

– Маккьюри у себя? – не среагировав на подначку, вопросом на вопрос парировал Свен.

– А кто спрашивает? – недобро прищурившись, поинтересовался горбун, незаметным движением отводя одну руку за спину, что, впрочем, не осталось незамеченным Свеном.

– Неважно, – внутренне приготовившись отразить удар, коротко отрубил Нордлихт, внешне сохраняя невозмутимость.

– Он сегодня не принимает, ваше сиятельство, – продолжал кривляться носильщик, отвесив шутливый поклон. – Я его секретарь. Можете поговорить со мной.

– Повторяю, начальник порта Маккьюри у себя? – начиная терять терпение, повторил Свен.

Вместо ответа горбун резко выкинул из-за спины руку, в которой, как и ожидал Свен, был зажат перочинный ножик, и, сделав обманный выпад, перехватил руку нападавшего и с размаху врезал ему локтем в хрустнувшую челюсть. На мостовую рядом с ящиком с сушёным горохом упало несколько гнилых зубов. Выронив нож, оглушённый носильщик скрючился, со стоном зажимая разбитый рот ладонью, между пальцев которой обильно засочилась кровь.

Встряхнув незадачливого грабителя за плечо, Свен нагнулся к его лицу, поморщившись от омерзительного запаха курева и самогонной сивухи.

– Теперь я могу рассчитывать на вразумительный ответ?

– Да, да… извините, мистер. Он на месте, – продолжая зажимать рот, проскулил горбун, тыча рукой себе за спину. – Прямо за складом, потом вверх по лестнице…

– Я знаю дорогу, – похлопав грузчика по плечу, Свен обошёл его, переступив ящик с рыбой, и спокойно продолжил свой путь к директору порта.

Больше сунуться к нему никто не посмел. Поднявшись по знакомой лестнице, по которой столько раз поднимался за месячной получкой, он постучал и вошёл в полутемное помещение. Кабинет Шкипера Маккьюри по-прежнему представлял собой нечто среднее между моряцкой лачугой и задрипанным офисом заштатного клерка.