Пятая волшебница, стр. 134
Тело Сакку исчезло.
Кровавый след тянулся по мраморному полу к лестнице и дальше, по ступеням. Тела остальных волшебниц лежали там, где их настигла смерть.
Принц смотрел на кровавый след, не зная, что и подумать.
— Это я виноват! — воскликнул старый маг. Его буквально трясло руки были сжаты в кулаки, лицо помрачнело. — Я должен был догадаться! Все дело в твоей крови, — он взглянул в обеспокоенное лицо принца. — Сакку носит твое дитя, и, значит, в ее теле тоже течет твоя кровь. Поэтому смертоносные лучи не тронули ее — точно так же, как тебя и Шайлиху. Как же я раньше этого не понял! Старый глупец! — Виг перевел взгляд на кровавый след на ступенях. — Она была жива все это время. Скорее всего, серьезно ранена, но жива. И во время нашей схватки с виктарами воспользовалась возможностью, чтобы сбежать.
«Вторая госпожа Шабаша жива, потрясенно подумал Тристан. И значит, мой сын тоже».
Маг не успел и слова вымолвить, как принц передал Шайлиху Гелдону и бросился вверх по лестнице.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Подъем был долог и труден. Рана в боку снова начала кровоточить, но Тристан не обращал на это внимания. Он понятия не имел, как глубоко под землей находится Святилище, поскольку его перенесли туда в бессознательном состоянии. Некоторые участки лестницы выглядели так, словно в любой момент могли рухнуть. Мраморная пыль разъедала глаза, затрудняла дыхание, и за любым поворотом принца могла поджидать Сакку.
Наконец лестница кончилась. Тристан осторожно открыл дверь, к которой вела лестница, вытащил дрегган и шагнул внутрь.
Рука с мечом медленно опустилась. Принц стоял в огромном круглом зале или, точнее, в том, что от него осталось: облицовка стен во многих местах отвалилась, пол был усеян разноцветными осколками, сквозь разбитые стекла окон виднелось предрассветное небо. Пламя нескольких уцелевших масляных светильников трепетало под порывами ветра, несущего запах утреннего дождя.
Тристан осмотрел пол и быстро нашел кровавый след. След вел к винтовой лестнице в центре зала, и принц продолжил восхождение.
Лестница вывела его на плоскую, мокрую от дождя площадка на крыше главного здания Цитадели. Обходя покрытые трещинами смотровые башни, Тристан медленно двинулся по крыше, настороженно оглядываясь по сторонам. Тишину нарушал только шум дождя. Внезапно он увидел ту, которую искал. «Одаренная» кровь закипела в жилах принца.
Однако волшебница выглядела совсем не так, как он предполагал.
Ослабев от большой потери крови, вторая госпожа Шабаша сидела, прислонившись к ограждению крыши. Разорванное во многих местах великолепное платье промокло от крови и дождя, облепив тело волшебницы, сотрясаемое дрожью. Судя по всему, она могла родить в любой момент.
Но более всего Тристана поразило лицо Сакку. Оно выдавало ощущение уязвимости. Во взгляде устремленных на принца миндалевидных глаз вместо обычных отвращения и ненависти застыла печаль.
Ему показалось, что потеря значительной части крови превратила Сакку в другого человека. Тристан, охваченный противоречивыми чувствами, молча смотрел на скорчившуюся под дождевыми струями, вздрагивающую женщину, следящую за его движениями взглядом загнанного в угол зверя. «Нужно убить ее прямо сейчас, — подумал он. — Иначе она может снова обрести свою силу и тогда уж точно прикончит нас всех. Нельзя повторять дважды одну и ту же ошибку».
Однако в выражении лица волшебницы было что-то, заставлявшее принца медлить. «Если она сейчас умрет, вместе с ней погибнет и мое дитя», — подумал он. Это был едва ли не самый трудный выбор в его жизни. Тристан опустил меч.
Сакку вымученно улыбнулась.
— Не бойся, Избранный. Я не причиню тебе вреда… — прошептала она. — У меня не хватит для этого сил.
Волшебница протянула руку, по мановению которой возникло слабое лазурное мерцание, которое почти сразу же погасло, точно смытое нескончаемым потоком дождя.
— Видишь? — продолжала она. — Я не представляю для тебя никакой угрозы.
Однако принц хорошо помнил, о чем совсем недавно говорил Виг, и был полностью с ним согласен. «Одаренная» кровь не должна остаться в Пазалоне.
Внезапно Сакку поднялась, хотя было видно, сколь тяжело ей было сделать это, и с исказившимся от боли лицом произнесла:
— Твое дитя, Избранный, вот-вот появится на свет.
И приблизилась к самому краю крыши. Ее намерения были ясны Тристану.
Он выпустил меч и упал на колени, протянув к ней руки.
— Умоляю, не забирай наше дитя с собой!
— Мне очень жаль, Тристан. — Никогда раньше темноволосая волшебница не называла его по имени. — Но рождение ребенка именно сейчас может изменить все. Теперь его судьба решена. Вы с магом еще многого не знаете. Я не могу допустить, чтобы это дитя попало в ваши руки. — Снова согнувшись от боли, Сакку неотрывно глядела в лицо принца, словно пытаясь навеки сохранить его в памяти. — Прости меня…
С этими словами она повернулась навстречу зарождающейся заре и бросилась с крыши.
На востоке уже поднялось солнце, однако свет его едва пробивался сквозь затянувшие небо серые облака. Последние капли отступающего дождя смешивались со слезами, текущими по щекам Тристана. Он сидел подле мертвой волшебницы, которую вынес сюда, за внешнюю крепостную стену Цитадели, на небольшой скалистый мыс рядом со сторожевой башней. «Сакку, — думал принц, — одна из тех, кого я поклялся убить. И в то же время — как мыслимо такое! — женщина, которая могла стать матерью моего первенца…»
Подняв голову, Тристан увидел, что вдоль стены покрытого глубокими трещинами главного здания Цитадели стелется черный шлейф дыма. Он понял, что это такое — Виг сжигает тела волшебниц.
Принц перевел взгляд на выпяченный живот Сакку. «Скоро Виг будет здесь, — мелькнула мысль, — и наверняка захочет сделать то же самое с ней. И будет прав». Он задумался и спустя несколько долгих мгновений принял решение.
Тристан достал из колчана нож и собрал все свое мужество перед тем, что собирался сделать.
Выйдя за крепостные ворота, старый маг подошел к мертвой волшебнице и стоящему рядом с ней принцу. Вокруг никого не было: все слуги и рабы бежали из Цитадели, охваченные ужасом, последние из них еще маячили на мосту, приближаясь к берегу озера, и все же, прежде чем заговорить с принцем, Виг хотел убедиться, что они здесь одни.
«А ведь остались еще и Фавориты, — внезапно вспомнил он. — Теперь, когда Шабаша больше нет, кто будет управлять ими?» И тут старик увидел могилу.
Тристан, с перепачканными грязью и кровью руками, стоял на коленях рядом с маленьким холмиком, сложенным из камней, на котором лежали только что сорванные полевые цветы. У обращенной к востоку стороны холмика был врыт кусок оторванной от двери в караульное помещение доски с вырезанными ножом словами:
Старый маг понял, что пришлось пережить принцу, его боль, ужас — и про себя отметил его несомненное мужество. «Тристан увидел дым и догадался, что я сжигаю тела, — подумал Виг. — Не желая, чтобы его сын подвергся той же участи, он решил похоронить его, и я не могу осуждать принца за это».
— Шайлиха в безопасности? не оборачиваясь, внезапно спросил Тристан охрипшим голосом.
— Да. Мы с Гелдоном нашли повозку, загрузили ее сеном и уложили на нее принцессу. По счастью, она крепко спит.
Повисло тягостное молчание. Виг медленно обошел принца и опустился перед ним на корточки. На щеках Тристана высыхали следы слез, а взгляд был неотрывно прикован к маленькой могиле.
Как это произошло? мягко спросил старик.
— Я поднялся вслед за ней на крышу, — с трудом выговаривая слова, произнес принц. — Сакку потеряла много крови и утратила все свое могущество. Я хотел убить ее, и тут у нее начались схватки. Она не захотела, чтобы ребенок попал к нам в руки, и предпочла броситься вниз, убив и себя, и его. — Голос Тристана задрожал, и он замолчал, не в силах более продолжать.