Скиппи умирает, стр. 81

— Вы не найдете ответа, если будете смотреть себе на ноги. Мистер Джастер, je vous en prie [25]. — Эй ты, очнись, придурок! Сосредоточься, Дэниел!

Когда же он ее увидит? Знать, что она где-то рядом и в то же время по-прежнему недосягаема, — это едва ли не худшая пытка, чем совсем не получать от нее вестей. Неужели отец так и будет удерживать ее дома, взаперти?

пишет она, хотя — о-о! — сейчас это не кажется таким уж утешением.

А потом, прямо посреди естествознания, после небольшого затишья, он получает такое сообщение:

в эсэмсэке она называет его “диджей”, как в песенке “Прошлой ночью диджей спас мне жизнь”, —

Где-то там, за триллион миль отсюда, мистер Фарли рассказывает ученикам о случаях проявления природного электричества.

Отлично, но… прямо к ней домой? Чтобы познакомиться с ее чрезмерно озабоченным папочкой, который уже терпеть его не может? Ну да — а может, еще отправиться на пикник к Северному полюсу? Или сплавать на Атлантиду?

Он мысленно повторяет последние слова. Все будет хорошо. Давно уже он так не думал — давно уже не представлял, что может вот так думать. И вот пожалуйста. Все будет хорошо! Будущее, Вселенная — все будет хорошо!

И Скиппи смеется, словно она где-то рядом и может услышать его смех.

— Мистер Джастер, вам кажется смешным термин “шаровая молния”? — спрашивает его мистер Фарли.

— Э… — беспомощно мычит Скиппи, в одну секунду перенесшийся сразу на триллион миль.

Но мистер Фарли только улыбается и продолжает свой рассказ; а комната словно вдруг наполнилась солнечным светом — так ярко, что ничего не видно.

— Грег? У вас есть минутка?

— A-а, Говард! — Автоматор поворачивается к нему, оторвавшись от какого-то зрелища за окном, во дворе. — Вы, оказывается, до сих пор здесь?

— М-м, да, я…

— Боитесь домой идти, а?

— Да нет, я тут проверял кое-что, э-э…

— Я просто пошутил, Говард, заходите же. Здесь вам всегда рады. Что-то вы бледноваты, дружище, — хорошо себя чувствуете?

— Да, прекрасно. Я хотел вас спросить об одной… Ох, простите, — пришли прискорбные известия?..

— Известия? Ах, вы про это? — Автоматор глядит на черную повязку, которая красуется у него на рукаве рубашки. — Нет-нет — ну то есть да, Говард, кое-какие известия поступали, и хотя они не так прискорбны, как могли бы быть, хорошими их все равно не назовешь. Старику становится все хуже. Врачи говорят, он в любую минуту может нас покинуть. Больше того — они и сами не понимают, как это он еще до сих пор жив.

— О… — Говард чинно склоняет голову, пытаясь вспомнить какую-нибудь уместную банальность.

— Но я бы еще не стал списывать его со счетов. Если Десмонд Ферлонг и пойдет ко дну, то только после долгой и упорной борьбы. — Автоматор поднимает подбородок и с суровым выражением лица глядит куда-то вдаль. — В джунглях водится много разных животных, Говард. Ара, длиннохвостый попугай, фламинго — это только птицы. А есть еще носороги, орангутанги, тапиры, разные рептилии, всех не перечислить. Но есть только один зверь, который носит титул царя джунглей, и этот зверь — лев. Лев добился этого звания не тем, что ловил муравьев или прыгал с ветки на ветку. Лев живет по своим правилам. Он твердо стоит на своих позициях. Когда он действует, то на сто процентов полон решимости и веры в себя. И потому год за годом, когда животные собираются все вместе, чтобы выбрать себе царя, они неизменно выбирают льва. Потому что именно эти качества отличают вожака, а вовсе не умение хорошо высосать сок из ствола дерева или использование сонара для передвижения по ночам. И Десмонд Ферлонг как раз был таким львом. — Автоматор умолкает. — Ну что, Говард? Или это чересчур?

Говард, как ни старается придумать, что сказать, только таращит глаза, будто его поместили под колпак.

— Действительно — Труди, выброси весь этот кусок про льва, это чересчур. — Труди послушно вычеркивает что-то красной ручкой из распечатки, лежащей у нее на письменном столе. — Но вот что я вам скажу, Говард: что бы ни случилось, этот концерт в память отца Десмонда Ферлонга станет для старика достойными проводами. У нас послезавтра пройдут слушания, хотя большую часть участников мы, конечно, отобрали заранее.

Говард несколько сбит с толку:

— Так это другой концерт? Не в честь стасорокалетия?..

— Нет, Говард, это один и тот же концерт, только теперь он несет двойную смысловую нагрузку: он не только служит памятной вехой в истории нашей школы, но и увековечивает уход из жизни одного из ее главных светочей. Концерт в память отца Десмонда Ферлонга — звучит неплохо, по-моему. Солидное название, вам не кажется?

— Но он ведь пока еще не умер, — со всей возможной деликатностью возражает Говард.

— Да, не умер. Да, врачи ошибаются, если думают, будто на руках у них какая-нибудь увядающая фиалка.

— Значит, когда состоится этот концерт… ну, он ведь может по-прежнему…

— Ну, в таком случае у нас тем более будут основания для празднества, не так ли? К сожалению, Говард, это очень маловероятно, да-да, боюсь, почти невероятно, если судить по последним прогнозам. Бедняга, что ему сейчас помогло бы — так это чудо. Да, кстати, а как у вас движутся дела с заметками для концертной программы? Это ведь настоящие кладовые — когда погружаешься в школьные архивы, верно?

— Совершенно верно, — поддакивает Говард, вспомнив о пустом блокноте, лежащем под грудой библиотечных книжек дома. — Да, выстраивается удивительная картина…

— Отлично, Говард, я знал, что могу положиться на вас. Ну, так о чем вы хотели меня спросить?

— Ах да… Я хотел бы сводить моих второклассников веем классом на экскурсию в музей…

— Вот как? — Автоматор опять отвернулся и раздвинул створки жалюзи. — На экскурсию всем классом, да?

— Да. Мы сейчас проходим Первую мировую войну, и я подумал, что было бы полезно, чтобы ребята своими глазами увидели военную форму, оружие и так далее. Об этом же ничего не говорится в учебниках, понимаете, так что поход в музей мог бы чуть-чуть приблизить это все к ним. Это ведь не то же самое, что читать мертвые факты на странице…

— Об этом не говорится в учебниках?

— Ну, настолько подробно — нет. Я понимаю, в это трудно поверить, но там действительно уместили целую войну всего в полстраницы — а об участии Ирландии вовсе ни слова! А такая экскурсия могла бы живо заинтересовать ребят, они бы поняли, какие чувства могли испытывать их сверстники девяносто лет назад. Да, я нисколько не сомневаюсь, что на фронт тогда попали и некоторые из сибрукских мальчишек, и можно было бы…