Тропою исканий, стр. 6
Ребята собрались раньше, к половине шестого все уже расселись вокруг коробки, в которой лежали коконы. Не спуская глаз, следили за ними. Прошел час. Глаза у ребят начинают уставать. Проходит еще час.
— Наступит восемь часов, и начнется выход, а та случайно вышла, — говорит кто-то.
Но вот уже восемь часов, а бабочки нет. Кое-кто уже сомневается в успехе, кое-кто зевает. И вдруг около девяти часов самые настойчивые наблюдатели заметили, как конец одного кокона начал намокать. И вскоре все увидели, как бабочка, раздвинув лапками тонкие шелковинки, закрывающие вход, просунула наружу свою головку.
— Смотри, смотри, — прошептал кто-то так тихо, словно боялся спугнуть бабочку.
— Тише!
— Не шумите!
А бабочка, делая волнообразные движения, силилась вылезти из кокона и, наконец, появилась вся. Она мокрая, тельце сильно вытянуто, крылья смяты. Они такие маленькие, не больше ногтя, и лежат по бокам ее тела, как тряпочки.
Бабочка ползет вверх по коробке. Цепко ухватившись за угол, свесив тельце вертикально вниз, она слегка трепещется. Мягкие ее крылышки постепенно расправляются, растут, и вот уже перед нами бабочка, похожая на первую. Но и обсохшая бабочка не взлетает — ведь она ночная.
Ох, как ребята ликовали! Еще бы! Ведь это были плоды их работы. Они видели своими глазами пример расшатывания наследственности дубового шелкопряда. А расшатывание наследственности животного или растения помогает изменить его природу, значит наш кружок идет по правильному мичуринскому пути!..
Вскоре начался массовый выход бабочек из коконов. Бабочки появлялись на свет и утром и поздно вечером, и даже днем.
Через несколько дней вышла шестидесятая бабочка. Она была последней. Из 65 коконов вышло 60 бабочек. Пять коконов остались неподвижными. Почему из них не вышли бабочки, мы не знали. Возможно, что эти коконы были помяты, и куколки, находившиеся в них, погибли.
Бабочки оставили после себя много грены. Из этого количества грены должно было выйти около пяти тысяч гусениц.
ГДЕ ВЗЯТЬ БЕРЕЗЫ?
Наступили горячие дни подготовки к выкормке гусениц. До появления гусениц на свет нам надо было еще очень многое сделать, так как в этот год мы решили выкармливать их в одном месте, а не как раньше — в разных домах юннатов. Надо было наметить березы, которые послужат в скором будущем кормом для наших гусениц. А корма для такого количества гусениц потребуется много, ведь каждая гусеница съедает за период своего развития 40—50 граммов листа.
Проблема корма стала для нашего кружка самой острой. Надо было, не нанося вреда дереву, набрать березовых веток. Ребята ходили в поисках березы, собирались вечерами и обсуждали свои возможности. За городом находились замечательные березовые рощицы, но, увы, они были далеко — километрах в десяти.
— А не заглянуть ли нам в заброшенный парк за Северной баней? — предложил Володя Кондратьев.
От старожилов ребята узнали, что этот парк до революции принадлежал хозяину мыловаренного завода Сунцову. Его и до сих пор по привычке называют «Сунцовой дачей». Одно время он был местом отдыха молодежи, но в годы войны оказался запущенным.
Всем кружком пошли туда.
Березы в нем были громадные.
— Да-а… Все бы хорошо, но вот как мы доберемся до веток? — сказал Вадик Петров, задрав голову и глядя на покачивающуюся верхушку столетнего дерева.
— Упадешь с такой высоты и косточек не соберешь.
— Да и не заберешься — ствол-то гладкий. Мы ведь не кошки и не белки.
Интересно все получалось! Раньше не могли найти корм, а теперь нашли корм, так опять не знаем, как его достать.
Тут посыпались различные предложения. Один предложил обрывать ветки арканом, другой сообщил, что у него есть знакомый монтер, у которого он смог бы достать «когти», третий рассмешил всех, предложив построить около наиболее ветвистой березы сооружения наподобие строительных лесов.
Но все эти предложения ребятами были отвергнуты. Так юннаты и разошлись, ничего не придумав, но уговорились встретиться завтра. «Утро вечера мудренее».
ИЗОБРЕТЕНИЕ СЛАВИКА ВЕТОШКИНА
На другой день они собрались в облюбованном парке. Каждому приходящему задавался один и тот же вопрос: «Что придумал?» Но, к общему горю, никто ничего не придумал.
Пришли все, кроме Славика Ветошкина. Товарищи ждали его около получаса.
— Пойдемте-ка к нему, — предложил кто-то. — Вдруг у него родилась какая-нибудь идея?
Славика ребята застали во дворе. Перед ним лежал длинный-длинный шест, какие обычно применяют для ловли рыбы саками и наметками. Славик укреплял что-то на его тонком конце. Увидев приятелей, он смущенно извинялся:
— Вы там, наверное, меня ждали, а я вот, видите, занялся своим «изобретением». Сейчас кончу, вы подождите немного.
Но какое уж тут ожидание! Ребята поняли все и стали ему помогать. Работа закипела. Скоро все было кончено.
Это было действительно оригинальное приспособление для срезания высокорасположенных веток березы. Оно состояло из длинного шеста, в расщепленный конец которого Славик вставил лезвие кухонного ножа; нож был укреплен под углом и направлен к шесту острием.
Результаты испытаний, проведенных в тот же день, были замечательны. Ветки можно было резать без затраты особых усилий и без риска для жизни. Зацепишь веточку березы ножом, как крючком, слегка потянешь на себя — и веточка срезана. Она падает на землю к твоим ногам.
Наконец-то ребята успокоились — теперь их нисколько не страшил приближающийся день выхода гусениц из грены.
…Первые разведчики шелкопряда появились скоро. Вот они ползают по столу в поисках пищи и, встретив березовый листочек, активно принимаются за еду.
На следующий день начался массовый выход гусениц. Всех их надо было обеспечить кормом. От «Сунцовской дачи» до нашей школы около десяти кварталов. Бегать ежедневно за березовыми ветками — дело нелегкое. Посоветовавшись, мы решили попроситься на «постой» в школу № 10, которая своими окнами выходила к березовой роще. Мы знали, что раздевалка у них не отапливалась зимой и нашим гусеницам предстояла «тяжелая жизнь». Да и сейчас здесь температура достигала лишь 19—20 градусов (несмотря на то, что на улице стояла жара). А шелкопряды требуют 23—24 градусов тепла. Кроме того, влажность воздуха была выше нормы. Но юннаты ведь не ждали «милостей от природы», они искали новые пути…
Как-то ветки заготовляли два наших друга — Гасик Прокошев и Алик Веденин. Работа уже приближалась к концу, как позади них раздался чей-то голос, очень сердитый. Они обернулись и увидели старушку.
— Вы что же это, молодые люди, портите деревья? Наверно, коз кормить или вениками торговать собираетесь? — сказала она строго. — Люди специально садят, ухаживают, а вы что? И ведь не в первый раз приходите с вашим шестом — все я вижу… В школе ведь, наверное, учитесь, а разве вас там этому учат?
Она замолчала, видимо ожидая возражений. Но, не услышав их, стала довольно настойчиво требовать, чтобы ребята убирались подобру-поздорову из парка, угрожая пожаловаться на них куда следует. Ребята решили объяснить ей, для чего им понадобились эти ветки. Но разбушевавшаяся старушка ничего не хотела знать
— А вы с нами дойдите до школы, — предложил ей Гасик Прокошев. — Это всего несколько шагов.
Он указал на школу № 10, где находились сейчас наши шелкопряды.
После уговоров старушка, наконец, согласилась.
Увидев в школе букеты березовых веток, буквально кишевшие гусеницами, она чрезвычайно изумилась и так заинтересовалась шелкопрядами, что потребовала подробнейшего объяснения.
Юные шелководы с радостью рассказали ей все, что знали, показали свои коллекции. Весь воинственный пыл со старушки слетел, и она теперь глядела на ребят, умильно улыбаясь.