Солнце мертвых, стр. 104
Батюшка мой, конечно, выскочил, не знает, что делать. Ведь этакая честь! А матушка-государыня спокойно так входит в залу, вот прямо сюда, и усаживается на диванчик, на тот, где вон он сидит, – она кивнула в сторону Недоспаса. – Челяди набилось – некуда яблоку пасть. Ну, царица этак головой кивнула: мол, пошли все вон. Тотчас же зала опустела. Осталися только Потемкин и батюшка. И я, грешница. Спряталась вот тут, за бюро, и смотрю одним глазком.
«Ты, говорят, ворожить умеешь», – обращается государыня к батюшке.
«Не вели казнить», – кинулся он ей в ноги.
Потемкин подскочил, поставил его.
«Не бойся, – говорит государыня, – я не велю тебя в острог везти». По-русски она говорила не очень чисто.
Словом, приказала батюшке погадать. Что дальше было, я не ведаю. Узрел он меня и пальчиком на дверь показал: мол, чтоб духу твоего не было. Я выскочила из-за бюро, а матушка-государыня к себе поманила, по головке погладила… Чего уж батюшка ей наворожил – не знаю. Только вскорости нашу деревню от всяких податей освободили. Вот как было, – с гордостью закончила старуха.
Володя слушал этот рассказ и не знал, что и подумать. «Скорее всего старуха со сдвигом», – решил он.
Безобразова между тем с минуту помолчала, потом включила телевизор, всем своим видом показывая, что общаться больше не желает.
Недоспас поднялся и кивнул Володе, указывая на дверь.
Он сухо попрощался, Володя прошептал «до свидания», и они вышли.
– Как же это понимать? – обескураженно спросил Володя.
– Выжила из ума старуха, – спокойно ответил Стас. – Слышала рассказы своей бабки, с которой все это случилось взаправду, вот и спроецировала на себя. А то, что царица Екатерина посетила Лиходеевку, – истинная правда.
– А обстановка в доме какая! – восхитился Володя. – Прямо из прошлого века.
– Из позапрошлого, – поправил Стас. – Что, идем дальше?
И они вновь неторопливо побрели по пустынной улочке.
Понемногу начало смеркаться. Легкая дымка окутывала ветхие домишки, и казалось, что нет в двух шагах отсюда никакого города, нет запахов асфальта и бензина, нет резкой музыки, несущейся из окон… Тишина отсекала город, как инородное тело. Пахло свежескошенной травой, парным молоком, речной сыростью и почему-то грибами. Володя словно завороженный шел за своим провожатым. Его окружала сказка.
– Старуха Безобразова – это так, экспонат, совершенно безвредна. Но есть у нас и личности, с которыми общаться я бы вам не рекомендовал.
«Теперь пугать начинает, – подумал Володя, – или специально подталкивает. Вот только куда?»
– Я понимаю, – продолжал Стас, – что мои речи звучат как-то невнятно, но хочу предупредить, что для некоторых граждан попытки проникнуть, так сказать, во внутренний мир Лиходеевки кончились довольно печально.
– Не совсем вас понимаю?
– Дело в том, что кое-кто из тех, кого ссылали в нашу деревушку, действительно владел тайными знаниями.
– Колдовством, что ли?
– Можно и так сказать. Чародейством, волшебством, волхвством… Определений много. Как историка вас, возможно, интересуют тайные культы.
Володя хмыкнул.
– Чтобы в конце двадцатого века существовали какие-то колдовские секты, да еще у нас? Что-то не верится. Хотя, конечно, в последнее время об этом много пишут, создают телепередачи. Различные экстрасенсы, вроде Чумака и Кашпировского, заклинают многотысячные аудитории… Все верно. Но в древнее знание, гнездящееся посреди большого города, я не верю!
– Может быть, желаете убедиться в обратном?
– Что ж, я не против.
– Но учтите, обратной дороги не будет. Так что решайтесь.
– Я же сказал. – Тогда пошли.
И Стас зашагал вперед.
4
Гомельский достал из кармана спортивной куртки пачку «Кэмела», кое-как раскурил сигарету, судорожно щелкая зажигалкой. Он глубоко затянулся, закашлялся, потом часто со всхрипами задышал, изображая, что ему вот-вот станет плохо.
– Кончай дурака валять, – прикрикнул на него капитан Казаков.
– Да не придуряюсь я вовсе, – плаксиво произнес Гомельский, – боюсь я! Ой как боюсь!!! Вилы мне будут, коли колоться начну.
– Тебе, голубок, и так будут, как ты выражаешься, «вилы» – два трупа на тебе висят.
– При чем тут я!!! – заорал Гомельский.
– Все! – заключил Казаков. – Вызываю конвой, и в камеру. Будет время подумать.
– А если без конвоя?
– Вы же сказали, что расскажете нам все, – вмешался Андрей.
Гомельский искоса посмотрел на него и задумался. Потом он затушил остатки сигареты, глубоко вздохнул и совершенно спокойно сказал:
– Ладно, слушайте. Месяца полтора назад, в конце апреля, мне позвонил из Москвы один знакомый и предложил крупно заработать. Хочешь, говорит, наварить кучу бабок, и не простых – «зеленки», то есть долларов?
– Фамилия знакомого? – быстро спросил капитан.
– Пока без фамилии. Сначала я вам все расскажу, а если поверите, назову фамилии.
Казаков согласно кивнул.
– Так вот. Я, конечно, спрашиваю, что за дело и сколько конкретно можно заработать. Нарубить можно пять штук «зеленых», отвечает, но по телефону я о деле говорить не буду. Приезжай – потолкуем. Но поверь, не пожалеешь. Я прыгаю в тачку – и в столицу. Встречаемся. Коньячок, закуска… Он молчит, я тоже пока не лезу с расспросами. Выпили. Ага. Наконец он начинает разговор по делу.
«Ты, – говорит, – Ванек, чем в своем Светлом занимаешься?»
«Ты же знаешь, коммерцией. Ларьки… Мешки полиэтиленовые делаем, ну там еще кое-что, мелочишка».
«Ясно, – говорит, – а скажи, археологией тебе не приходилось заниматься?»
«Какой археологией?» – спрашиваю.
«Раскопками. Из земли всякую историческую дрянь выкапывать».
Я недоумеваю. Чего, говорю, ты мне мозги пудришь.
Он на меня как-то неопределенно смотрит, мнется. Вроде и хочет сказать, и стесняется.
«Не тяни», – говорю.
«Дело тут такое. В этом твоем Светлом есть одно место, старое кладбище называется. Так вот на этом кладбище нужно выкопать несколько мертвяков. За это ты получишь пять тысяч долларов».
Я несколько растерялся. Многим мне приходилось заниматься. Но чтоб покойников выкапывать!.. Может, думаю, шутит. Да вроде – нет. Не такой это человек. И не стал бы вытаскивать меня по пустякам.
«Кладбищем этим, – продолжал он, – интересуются фирмачи. Они-то и предложили деньги».
«Что за фирмачи?» – спрашиваю.
«Вроде штатские, но до конца не уверен. Да и какая разница? Тебе что, мало пяти штук за пару дохляков? Работы всего ничего».
«А ты сколько получишь?»
«Да тебе какая разница, ты о себе подумай. Когда еще такой бизнес подвернется!»
«Чем же эти мертвяки так интересны, из золота они, что ли? А может, у вас в Москве кладбищ не хватает?»
«Я точно не знаю. Мне объяснили, что эти покойники нужны для науки, вроде у вас там почва какая-то необычная, и тела в ней не разлагаются, а как бы мумифицируются. Словом, что да как, я не расспрашивал. Люди, по всему видать, серьезные».
«Хорошо, – говорю, – взяться, в общем, можно, только я не слыхал, что в Светлом есть какое-то старое кладбище».
«Тут небольшая загвоздка. Кладбище есть. Но оно заасфальтировано. Находится почти в центре города».
«Как же я его найду? Да и кто мне разрешит асфальт ломать?»
«Найти нужное место будет просто. У меня есть карта».
И тут он достает карту не карту, а что-то вроде плана, сделанного с помощью аэрофотосъемки. Довольно быстро я разобрался, что нужное место находится на проспекте Химиков, причем внутри микрорайонов. Место, где нужно копать, помечено крестиком. Масштаб плана дан с точностью до полуметра.
«Копать нужно именно здесь, где крестик, – говорит мой знакомый. – Не дай тебе бог ошибиться. Все будет контролироваться».
«Уж не шпионаж ли?» – испугался я.
«Не бойся, по этой линии все чисто. Выкопаешь два-три трупа, упакуешь их в пластиковые мешки и доставишь сюда».