Кровавый шабаш, стр. 43
Женя замедлила шаги:
– Вы, правда, хотите что-то сообщить?
– Клянусь памятью Пауля Дюстера.
– А кто это?
– Величайший журналист всех времен и народов.
– Дурит он тебя, – мрачно произнес Альберт, – не было никакого Пауля Дюстера.
– А вот и был! – воскликнул Маковников. – Репортер "Нью-Йорк таймс". Работал во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе. Побывал в самой гуще военных действий. Взятый в плен вьетконговцами, умудрился сделать репортаж о руководителе партизанской группировки. Позже сумел бежать. Побывал во многих "горячих точках" мира.
– Извините, редактор, но нам пора домой. Рабочий день кончился, – раздраженно сказал Альберт.
– Понимаю, понимаю… Не смею задерживать… Однако моя информация, возможно, вам поможет.
– Тогда не тяните.
– Хорошо, ребята! Я расскажу вам все, что знаю. Присядем.
Альберт выразительно посмотрел на Женю, словно говоря: другим способом от него не отвязаться.
– Так вот… Речь пойдет о черной магии…
– Ну конечно! – перебил его Альберт. – Так мы и знали.
– Нет, погодите. Выслушайте! Это дело напрямую связано с Шакалом. Так вот… Шакал в последнее время стал, как говорят, терять авторитет, а может, тут что-нибудь иное. Одним словом, в кругах братвы он неожиданно заявил, что обладает сверхъестественными способностями. Сообщил, что умеет колдовать, чем поверг всех в недоумение. Они решили – у шефа крыша поехала. Но он, как говорят, продемонстрировал номер, от которого все пришли в замешательство. Видимо, этого он и добивался. Присутствовали на этом представлении самые приближенные, человек десять. Мой информатор там не был, но слышал рассказ одного из участников сеанса черной магии. Все было обставлено в лучших традициях подобных мероприятий. Большая комната, посередине огромный стол, накрытый черной тканью, на столе лежит труп какого-то старика. В изголовье трупа – два высоких подсвечника, в них черные толстые свечи. В комнате зажжено еще десятка два подобных свечей, только поменьше: вид довольно жуткий, но братков особенно не проймешь. Кто-то недоумевает, перешептывается, кто-то хихикает в кулак. Появляется сам Шакал, одетый во все черное. Из спрятанных динамиков звучит заунывная музыка.
"Убедитесь, что перед вами мертвец", – говорит он словно фокусник.
Кто-то приблизился к столу, потрогал тело. Действительно, холодный труп. Нужно сказать, эта братия мертвецов на своем веку повидала, не хуже докторов разбираются, кто перед ними – живой или мертвый. Один для верности ткнул в тело ножом – никакой реакции. Натуральный мертвяк. Шакал давай над трупом руками махать. Они разинули рты, ничего не понимая. И вроде мертвец шевельнулся. Бандиты во все глаза смотрят, ждут, что дальше будет. Вновь мертвец шевельнулся… Они отпрянули. Жутко стало. Кто-то от ужаса начал икать. Мертвец еще несколько раз дернулся, потом стал подниматься. Тут они не выдержали, ломанулись из комнаты. До смерти их Шакал напугал.
– А дальше? – спросила Женя.
– Дальше ничего не было. Лекций, как он это делает, Шакал не читал. Вообще больше разговор о колдовстве не поднимался. Однако он им и не запретил рассказывать об увиденном рядовым членам группировки. Даже наоборот. Намекнул, чтоб несли информацию в массы.
– А не выдумано ли все это? – спросил Альберт.
– А зачем?
– Ясно зачем. Сам же сказал: репутация Шакала пошатнулась. А пошатнулась она потому, что правоохранительные органы всерьез взялись за группировку. Сам он пока на свободе, но кое-кто из братвы сел. И, как ни пытались давить на следствие, сидят до сих пор. Поэтому нужно придумать нечто оригинальное, чтобы вернуть авторитет. Собрал он своих бригадиров и приказал им лепить браткам всякую туфту, авось поверят и не разбегутся.
– Неужели дело идет действительно о чем-то сверхъестественном? Помнишь американский сериал "Секретные материалы"? – спросила Женя, когда они наконец расстались с газетчиком.
– Ну как же! Агент Моулдер, агент Скалли. Я – Моулдер, ты Скалли. Вполне на уровне. – Альберт засмеялся. – Все это выдумки. Чепуха! Потусторонние силы, инопланетяне. Для сериала годится. Не спорю, довольно интересно. Но в реальной жизни…
– А Кавалерова? Почему за ней охотился маньяк?
– Ты сама отвечаешь на собственный вопрос. Потому что он маньяк!
– Узнаю речи Буянова, – горячо произнесла Женя, – но ты вдумайся, на допросе этот Попов говорил вполне разумно и внятно до тех пор, пока ему не задали вопрос: "Возможно, вам кто-то внушил подобные мысли?" И тут он падает со стула, вроде бы теряет рассудок. Его отводят в камеру, и через полчаса он сводит счеты с жизнью.
– Ну и что?
– А то! Все-таки создается впечатление, что Попова кто-то контролировал. И контролировал до тех пор, пока он не начал говорить лишнее. Тут его и устранили.
– Но почему не раньше?
– Да потому, что кто-то желал, чтобы он изложил нам теорию про ведьм, вернее, про некие силы, которые оказывают разлагающее влияние на массы.
– То есть ты хочешь сказать, что и с этой стороны нам пытаются внушить мысль о нечистой силе?
– Вот именно!
– Довольно интересно получается. Но оставим анализ до завтра. Кстати, именно завтра необходимо провести опознание личности, запечатленной на найденной тобой кассете. Действительно ли на ней Вержбицкая или все-таки не она? От этого и нужно плясать. А там видно будет. Пойдем, я тебя до дома провожу. Послушай, а куда твой дружок подевался? То ходил неотступно, а нынче не видать. Поссорились?
– Пашка? Не знаю. Вчера я весь день сидела дома с Глашей, сегодня – сам знаешь. А что?
– Ты ему полностью доверяешь?
– Есть сомнения?
– Пока никаких. Просто… он словно следил за тобой. Потом это сомнительное пленение и столь же сомнительное освобождение. Прямо инсценировка. Допустим, ты ему нравишься. Но не проще ли назначать свидания, сходить в какое-нибудь кафе, на дискотеку?.. Зачем быть таким навязчивым?
– И у меня мелькали подобные мысли.
– Вот видишь!
– Ничего я не вижу. Пашка – нормальный парень. Я его лет десять знаю. Еще с четвертого класса.
– Ну тогда конечно! Вопрос снят.
ЕСТЬ ЛИ ЗАПИСЬ?
Женя заканчивала утренний туалет, когда раздался телефонный звонок. Она узнала голос Валеева:
– Доброе утро. Ты что делаешь? – На работу собираюсь.
– Вот что. Ты сейчас отправляйся в психдиспансер и выясни, не обращалась ли к ним Семиградская. С майором согласовано. Можешь особенно не торопиться. Сейчас явится эта твоя дама из пединститута. Будет проводить опознание. После диспансера двигай в управу.
Женя была несколько обескуражена. Ей очень хотелось поприсутствовать на опознании хотя бы для того, чтобы посмотреть пресловутую кассету, из-за которой столько шума. Но делать нечего. Задание получено.
Регистраторша в диспансере ее тут же узнала. Видно, не часто к ним обращалась за помощью милиция.
– Вы же совсем недавно приходили? – Молоденькая, похожая на недожаренную пышку девушка с интересом взирала на Женю.
– Меня интересует другой человек. Фамилия – Семиградская.
Через некоторое время Женя услышала:
– Есть такая! Семиградская Наталья Степановна, проживает по адресу: Сугробин переулок, год рождения 1973-й. Она?
– Похоже. Когда она обращалась к вам?
– 12 апреля нынешнего года.
– А фамилия врача, проводившего прием?
– Попов. Попов Игорь Васильевич, – повторила регистраторша.
– Могу я забрать карточку?
– Только с разрешения главного врача.
– А какой ей ставили диагноз?
– В графе «диагноз» – прочерк. Непонятно.
Значит, все-таки обращалась, размышляла Женя, идя к остановке троллейбуса. И именно к Попову. Если дама из педа опознает на кассете Семиградскую, выстраивается очень четкая линия. А если нет? Построение рассыплется, словно карточный домик. Проще допустить следующее: маньяк, он же врач-психиатр, вычисляет свои жертвы непосредственно во врачебном кабинете. Сначала Семиградская, потом Кавалерова. На карточке фигурирует адрес притона в Сугробином переулке, а вовсе не на Зеленом шоссе. Ну и что? Он просто проследил за ней. Семиградская действительно прописана в Сугробином переулке, а проживала в квартире Вержбицкой. Почему? Это предстоит выяснить. Может быть, все-таки убили Вержбицкую? Ведь соседка, та пряничная старушка, с которой Женя так приятно побеседовала и которая потом вызвала милицию, наверняка могла определить, кто живет за стенкой – Вержбицкая или Семиградская. Тем более что она знала Свету Вержбицкую с детства.