Пособие для настоящих волшебников, стр. 39

Лесничий подобрался к руинам почти вплотную. Он правильно понял: неизвестные шли именно сюда. На всякий случай Гридя пересчитал незваных гостей. Их оказалось одиннадцать человек. Причем одеты они были словно во время маскарада: длинные плащи и маски, закрывающие абсолютно все.

Лес отступал от руин, в просвет между кронами светила половинчатая луна, услужливо вырисовывая все детали. Однако рассмотреть что-то способное помочь опознать этих людей при свете дня, не удавалось. Потом… стало уже не до этого.

Шестеро чужаков встали в круг. Еще двое втащили в центр этого круга девятого. Сорвали с него плащ и бросили его на землю. Гриде стало видно, что это девушка. К тому же, судя по одежде и украшениям, не из простых. Вообще складывалось впечатление, что ее утащили разве что не с бала. Причем явно силой или обманом: она сопротивлялась, пыталась вырваться и кричать. Однако на это никто не обратил внимания. Девушку уложили на плащ, привязали за руки и ноги.

Гридя сглотнул и окончательно понял, что вляпался. Он хотел помочь пленнице, но одному ему против десятка не выстоять. А за помощью идти более пары часов, обратно столько же, да на объяснения. За это время незнакомцы успеют дюжину раз убраться отсюда. Но если он останется, то сможет хотя бы понять, чем тут собрались заниматься, возможно, сможет опознать как-то этих людей. Что он будет делать дальше, Гридя не знал, но происходящее заворожило его, заставило всматриваться в каждую деталь. Наблюдали за действом и трое за кругом. Причем было ясно, что на самом деле их двое и один. Он стоял чуть впереди, вскинув голову и скрестив руки на груди.

Девушка явно не собиралась сдаваться. Дергалась, извивалась, угрожала, обещала все рассказать отцу. Гридя подумал, что раньше этих оков, вбитых в камни развалин, тут не было, очевидно, кто-то о них позаботился загодя. Они выглядели старыми, но не как остатки здания вокруг.

А потом что-то произошло. Стало тихо-тихо. И один голос негромко заговорил на неизвестном Гриде языке. Казалось, что он поет. Что-то отзывалось внутри в ответ на незнакомые слова. Луна теперь будто светила только в центр круга людей, поднявших руки и подхвативших заклинание. Девушка взвыла и заметалась еще сильнее. Охотник услышал ее плач. Злой и будто непроизвольный. Стало отчаянно больно и как-то до невозможности обидно.

Они говорили и говорили, луна почти дрожала от этих слов, а может быть, дрожал воздух или сам Гридя. Впервые лес показался ему столь зловещим, а древние руины превратились в дикого, страшного, обиженного зверя, который почувствовал скорую возможность отомстить.

Охотник и рад был бы сказать, что увидел какие-то чудеса, но магия, хотя она, разумеется, была, никак внешне себя не проявила. Лишь девушка в круге затихла и уже не плакала. Более того, она лежала на плаще сломанной куклой, будто из нее разом выпили всю жизнь. Грудная клетка еле заметно вздымалась, но лицо жертвы не выражало ничего, кроме бесконечного безмятежного покоя. Гридя однажды проезжал по Священной Империи и зашел из любопытства в один из храмов. Так вот, у святых в нем были такие лица – ни малейших эмоций. Но то были статуи, а сейчас в круге лежал живой человек.

Маги опустили руки и напряженно вгляделись в девушку. По крайней мере так казалось, ведь маски по-прежнему закрывали их лица. Стоявший вне круга человек подошел ближе. Остановился и тоже посмотрел на жертву. Потом решительно шагнул к ней, наклонился и взял что-то с камня около ее головы. Только сейчас Гридя заметил эту искусно выполненную куклу. Луна услужливо высветила черты лица игрушки. Охотник вздрогнул: кукла оказалась уменьшенной копией лежащей в круге девушки. Подручные тем временем освободили ее от оков, но она даже не попыталась бежать.

– Встань, – отчетливо произнес незнакомец, и девушка поднялась, глядя куда-то на уровне груди мужчины.

– Смотри на меня, – последовал приказ.

И девушка послушно подняла глаза.

– Как твое имя?

Она назвала, и Гриде стало плохо: одна из знатнейших девиц королевства.

– Дата рождения?

Мужчина задал еще несколько вопросов, касавшихся ее биографии, затем приказал:

– Сними одежду.

Охотник сглотнул, когда платье, а затем и белье упало на землю.

– Встань на колени.

Обнаженная девушка на коленях перед группой мужчин вызывала самые противоречивые чувства. Незнакомец отложил куклу и приказал:

– Оденься.

Но жертва некоего совсем не понятного охотнику обряда не шелохнулась. Тогда мужчина вновь взял куклу в руки и повторил приказ. В этот раз подчинение было полнейшим.

– Ты на балу. Веди себя так, как всегда вела там.

Девушка будто ожила. Появилась мимика и живость движений. Она улыбнулась присутствующим и незаметно поправила платье.

– Рад приветствовать столь прелестную гостью, – произнес мужчина.

– Не могу ответить тем же, – вздернула девушка подбородок. – После того что я услышала, не понимаю, как вы вообще смеете показываться мне на глаза.

– Отлично. Ведь себя так же, как на балу, но мы в хороших отношениях.

Розовые губки девушки изогнулись. Эта улыбка преобразила ее лицо, сделав удивительно привлекательным.

– Как вам прогулка? – светски спросил мужчина.

– Мне нравится гулять с вами.

– Погода неплохая, не правда ли?

– Пожалуй, сегодня холодновато.

– Не хотите ли мой плащ? Раньше, помнится, вы отказывались принять от меня эту любезность.

Девушка застыла, ее лицо вновь утратило живость.

– Проще, мой господин, – подсказал кто-то из магов.

– Не хотите ли мой плащ, чтобы согреться?

– Хочу… мой господин.

– С этого момента ты моя невеста.

– Я – ваша невеста.

– И ты меня любишь.

– И я вас люблю.

– Так ты и скажешь отцу.

– Так я скажу отцу.

– Тогда ты должна называть меня…

Гридю, а заодно и Ло пробрало до самых печенок. Они знали это имя…

Часть вторая

Чужие куклы

Сегодняшняя ночь одолжила свои звезды земле, вернее, этому празднику, думал Златко, стоя у окна огромной залы и разглядывая веселящихся людей. Вместе со старшими братьями он приехал к сослуживцу Эрила, Морису Гарусту. А тот, похоже, любил отмечать дни рождения по всем правилам. Вернее, его жена любила, а следовательно, по правилам исключительно светским. Даже Тони при всей его невероятной популярности разрешили петь только при условии, что баллады не выйдут за рамки пристойности. По крайней мере в первой половине вечера. Несмотря на парадный, довольно неудобный камзол и необходимость не уронить честь семьи, Златко чувствовал себя как-то удивительно легко и счастливо, с некоторым удивлением вспоминая, как всегда любил балы. Вот такие – пышные, веселые и, разумеется, со множеством симпатичных девушек его возраста. В Университете их тоже, конечно, много, но там играют по другим правилам. Здесь же царила совсем иная атмосфера, а именно – флирт, игристое вино, легкий флер намеков, улыбок и интриг. Каждая из здешних прелестниц сверкала глазами, манила изысканной нежностью, пленяла очарованием и была недоступна. К таким девушкам не приблизишься на расстояние больше того, что полагается в парном танце. Даже целовать их в губы мог только будущий муж. Юноши из семьи Бэрринов, конечно, считались хорошей партией, но не маги. За волшебников дочерей знатные люди отдавали неохотно. Их предпочитали иметь в союзниках, но не в зятьях: большинство чародеев умели тормозить свое старение, а если муж внешне молод, а жена уже не может похвастаться подобным, то не исключено, что брак станет мучением для обоих. Впрочем, ради союза с потомком Короля Всех Людей некоторые семьи согласны были пойти на риск, но пока все трое молодых Бэрринов – в том числе и не маги – жениться не собирались. Хотя это мало волновало жаждущих выгодной партии матерей.